Муки творчества
Узнав тему второго тура, я, конечно же, стала размышлять о книгах, которые сложно читать. Из-за странного языка, жестоких событий, странного перевода, из-за слов, что заставляют задуматься и размышлений, которые не отпускают ещё очень долго (и это вовсе не веселые, а довольно тягостные раздумья). Начала вспоминать поразившие меня произведения, искать примеры, планировать, о чём писать, а потом кое-что поняла.
Ведь испытания, связанные с книгой, касаются в первую очередь не читателя, а именно писателя. Многие авторы во время написания или после выпуска книги в свет сходили с ума, становились изгоями, терпели унижения, отправлялись на каторгу или эшафот, сталкивались с жестокими последствиями восприятия людьми их произведения. А есть те, для кого испытанием было просто услышать вновь что-то про свою книгу, настолько они её ненавидели. Мне захотелось провести небольшое исследование на эту тему и рассказать вам.
Конечно, первое что приходит на ум, это безумный писатель, ненавидящий свою книгу – Николай Гоголь и его «Мёртвые души». Как мы знаем, изначально автор планировал три тома книги, но мир увидел только самый первый. Второй автор сжёг, а третий не писал вовсе - не успел. Вероятнее всего, в третьей части Николай Васильевич надеялся рассказать читателю про смерть главных героев и искупление ими грехов, но никак не мог облагородить своих персонажей.
Раз разговор начался с классиков, конечно, нужно вспомнить о Льве Толстом. Думаю, здесь есть люди, которые уже читали «Войну и Мир» или хотя-бы слышали что-то про этот роман. Например то, что он очень длинный. Настолько, что стал синонимом любых чересчур объемных произведений. Так вот. Что, если я вам скажу, что даже сам автор его не любил за это? После выпуска романа в письме к Афанасию Фету он писал: «Но как я счастлив, что на меня бог наслал эту дурь», - речь об изучении греческого – «... и писать дребедени многословной, вроде „Войны“, я больше никогда не стану. И виноват и, ей-богу, никогда не буду».
Ну, о классиках знают все. Но не все знают, что есть очень много детских писателей, которые свои книги не любили. Например всем известный Льюис Кэрролл, автор «Алисы в стране чудес», Карло Коллоди с «Приключениями Пиноккио», или даже Алан Милн с его «Винни пухом». Только вот все с этим справлялись по-разному. Кэрролл, который был известным математиком и изобретателем страдал от того, что написание «Алисы» затмевает остальные его заслуги. Он старался игнорировать существование книги и заниматься своими делами.
Коллоди описывал своего «Пиноккио» как «негодяя, вора, беса и настоящего мошенника», который в финале должен был получить по заслугам и погибнуть. Но издатели заставили автора оставить куклу в живых! С тех пор деревянный мальчик обрел бессмертие, однако во всех историях его всячески наказывают за проступки: грабят, бьют, обманывают и так далее.
К сыну Милна из-за того, что он стал прототипом для Кристофера Робина и даже носил то же имя, стали приставать в школе и даже бить. Буллинг из зависти. Сын был автору, конечно, важнее книги, так что Милн старался лишний раз о ней не упоминать, и даже пытался изъять её из печати.
А бывает и так, что писателям приходится сталкиваться с последствиями от прочтения их книг психически неуравновешенными людьми. Особенно если в книге информация подаётся настолько прямо, что любой нормальный человек понял бы: так делать не надо. Так было, например, с «поваренной книгой анархиста» Уильяма Пауэлла. Или с «Яростью» Стивена Кинга, главный герой которой пришёл в школу с заряженным ружьём. Оба писателя после выпуска этих историй столкнулись с буквальным их восприятием: «рецепты» бомб, слезоточивого газа и коктейлей Молотова из книги Пауэлла создавались по рецептам не только на домашних кухнях, а ещё и в ресторанах, метро и других общественных местах, а множество школьников по всему миру приходили «по совету Кинга» в школу с ружьями. Обе эти книги были написаны авторами в молодом возрасте как протест против насилия, обе были неправильно восприняты публикой, оба писателя поняли свои ошибки, оба отказались от авторства. Кинг даже успел изъять произведение из печати, в отличие от Пауэлла, т.к. правами на «Поваренную книгу анархиста» обладал не автор, а издательство.
Конечно, больше всего головной боли принесли авторам книги, подвергающие сомнениям компетентность власти. Эти вечные проблемы с правительством и его жестокой цензурой были, мне кажется, почти у всех. Самый яркий пока для меня пример - Михаил Булгаков. Его книги запрещались к печати, пьесы – к показу, и практически каждое произведение сразу же браковалось правительством и лично Сталиным. Несмотря на это он пытался вывести в свет свои истории, открыть людям глаза на то, что происходит у них под носом, даже на пороге смерти: горячо любимый мною роман «Мастер и Маргарита» жена Булгакова записывала под диктовку, так как сам автор был при смерти и уже не мог встать с постели.
Но как по мне, так самое ужасное, это когда твою книгу не понимают. Когда ты старался, долго писал, но люди просто не вдумываются в это, главный смысл ускользает от них. Очень часто такое происходит из-за плохих экранизаций и людей, которые с первоисточником-книгой не знакомы. Многие писатели начинают ненавидеть свои книги и жалеть, что написали их именно после появления кассовых фильмов по этим произведениям. Энтони Бёрджесс и его книга «Заводной апельсин». В конце, когда главный герой перетерпел мучения, он стал спокойным, неконфликтным, «удобным» человеком. Обычным. Нет былых эмоций, задора, и ультранасилия. В планах жена, дети, работа. А в фильме на эту главу решили закрыть глаза, так что он несёт совершенно иной посыл: от насилия не избавиться, даже если делать это другим насилием, и человек каким был, таким и останется. Главному герою книги 15 лет, но в фильме актёр выглядит взрослым, а возраст его не упоминается, так что роман ощущается как история о развитии и трансформации подростка, а фильм рассказывает о мучениях и жизни уже взрослого, сформировавшегося и насквозь прогнившего человека. Выход фильма затмил личность Бёрджесса как автора других произведений и превознес его как пропагандиста насилия. Да, такие истории я уже описывала выше.
Я много изучала тему мучений писателей из-за своих детищ, истории создания разных книг и отношения к ним авторов, и обнаружила одну тенденцию. Если книга действительно хорошая, она будет испытанием для обеих сторон тандема автор-читатель. Книга будет мучить читателя, ради неё надо будет рисковать писателю, она не будет давать спокойно спать ночами обоим, но в итоге обоим же подарит волшебное ощущение удовлетворения. Читателю – от того, что смог оценить чьё-то творение по достоинству, автору - наоборот, от того, что твоё дело получило признание).
И на этом размышлении замкнулся круг испытаний. По крайней мере в рамках этого эссе. Потому что исследовать проблемы, которые книги доставляют своим авторам, это безумно интересно. И любая история становится ещё более глубокой и наполненной, если знать, через какие испытания прошел ее автор.
Ведь испытания, связанные с книгой, касаются в первую очередь не читателя, а именно писателя. Многие авторы во время написания или после выпуска книги в свет сходили с ума, становились изгоями, терпели унижения, отправлялись на каторгу или эшафот, сталкивались с жестокими последствиями восприятия людьми их произведения. А есть те, для кого испытанием было просто услышать вновь что-то про свою книгу, настолько они её ненавидели. Мне захотелось провести небольшое исследование на эту тему и рассказать вам.
Конечно, первое что приходит на ум, это безумный писатель, ненавидящий свою книгу – Николай Гоголь и его «Мёртвые души». Как мы знаем, изначально автор планировал три тома книги, но мир увидел только самый первый. Второй автор сжёг, а третий не писал вовсе - не успел. Вероятнее всего, в третьей части Николай Васильевич надеялся рассказать читателю про смерть главных героев и искупление ими грехов, но никак не мог облагородить своих персонажей.
Раз разговор начался с классиков, конечно, нужно вспомнить о Льве Толстом. Думаю, здесь есть люди, которые уже читали «Войну и Мир» или хотя-бы слышали что-то про этот роман. Например то, что он очень длинный. Настолько, что стал синонимом любых чересчур объемных произведений. Так вот. Что, если я вам скажу, что даже сам автор его не любил за это? После выпуска романа в письме к Афанасию Фету он писал: «Но как я счастлив, что на меня бог наслал эту дурь», - речь об изучении греческого – «... и писать дребедени многословной, вроде „Войны“, я больше никогда не стану. И виноват и, ей-богу, никогда не буду».
Ну, о классиках знают все. Но не все знают, что есть очень много детских писателей, которые свои книги не любили. Например всем известный Льюис Кэрролл, автор «Алисы в стране чудес», Карло Коллоди с «Приключениями Пиноккио», или даже Алан Милн с его «Винни пухом». Только вот все с этим справлялись по-разному. Кэрролл, который был известным математиком и изобретателем страдал от того, что написание «Алисы» затмевает остальные его заслуги. Он старался игнорировать существование книги и заниматься своими делами.
Коллоди описывал своего «Пиноккио» как «негодяя, вора, беса и настоящего мошенника», который в финале должен был получить по заслугам и погибнуть. Но издатели заставили автора оставить куклу в живых! С тех пор деревянный мальчик обрел бессмертие, однако во всех историях его всячески наказывают за проступки: грабят, бьют, обманывают и так далее.
К сыну Милна из-за того, что он стал прототипом для Кристофера Робина и даже носил то же имя, стали приставать в школе и даже бить. Буллинг из зависти. Сын был автору, конечно, важнее книги, так что Милн старался лишний раз о ней не упоминать, и даже пытался изъять её из печати.
А бывает и так, что писателям приходится сталкиваться с последствиями от прочтения их книг психически неуравновешенными людьми. Особенно если в книге информация подаётся настолько прямо, что любой нормальный человек понял бы: так делать не надо. Так было, например, с «поваренной книгой анархиста» Уильяма Пауэлла. Или с «Яростью» Стивена Кинга, главный герой которой пришёл в школу с заряженным ружьём. Оба писателя после выпуска этих историй столкнулись с буквальным их восприятием: «рецепты» бомб, слезоточивого газа и коктейлей Молотова из книги Пауэлла создавались по рецептам не только на домашних кухнях, а ещё и в ресторанах, метро и других общественных местах, а множество школьников по всему миру приходили «по совету Кинга» в школу с ружьями. Обе эти книги были написаны авторами в молодом возрасте как протест против насилия, обе были неправильно восприняты публикой, оба писателя поняли свои ошибки, оба отказались от авторства. Кинг даже успел изъять произведение из печати, в отличие от Пауэлла, т.к. правами на «Поваренную книгу анархиста» обладал не автор, а издательство.
Конечно, больше всего головной боли принесли авторам книги, подвергающие сомнениям компетентность власти. Эти вечные проблемы с правительством и его жестокой цензурой были, мне кажется, почти у всех. Самый яркий пока для меня пример - Михаил Булгаков. Его книги запрещались к печати, пьесы – к показу, и практически каждое произведение сразу же браковалось правительством и лично Сталиным. Несмотря на это он пытался вывести в свет свои истории, открыть людям глаза на то, что происходит у них под носом, даже на пороге смерти: горячо любимый мною роман «Мастер и Маргарита» жена Булгакова записывала под диктовку, так как сам автор был при смерти и уже не мог встать с постели.
Но как по мне, так самое ужасное, это когда твою книгу не понимают. Когда ты старался, долго писал, но люди просто не вдумываются в это, главный смысл ускользает от них. Очень часто такое происходит из-за плохих экранизаций и людей, которые с первоисточником-книгой не знакомы. Многие писатели начинают ненавидеть свои книги и жалеть, что написали их именно после появления кассовых фильмов по этим произведениям. Энтони Бёрджесс и его книга «Заводной апельсин». В конце, когда главный герой перетерпел мучения, он стал спокойным, неконфликтным, «удобным» человеком. Обычным. Нет былых эмоций, задора, и ультранасилия. В планах жена, дети, работа. А в фильме на эту главу решили закрыть глаза, так что он несёт совершенно иной посыл: от насилия не избавиться, даже если делать это другим насилием, и человек каким был, таким и останется. Главному герою книги 15 лет, но в фильме актёр выглядит взрослым, а возраст его не упоминается, так что роман ощущается как история о развитии и трансформации подростка, а фильм рассказывает о мучениях и жизни уже взрослого, сформировавшегося и насквозь прогнившего человека. Выход фильма затмил личность Бёрджесса как автора других произведений и превознес его как пропагандиста насилия. Да, такие истории я уже описывала выше.
Я много изучала тему мучений писателей из-за своих детищ, истории создания разных книг и отношения к ним авторов, и обнаружила одну тенденцию. Если книга действительно хорошая, она будет испытанием для обеих сторон тандема автор-читатель. Книга будет мучить читателя, ради неё надо будет рисковать писателю, она не будет давать спокойно спать ночами обоим, но в итоге обоим же подарит волшебное ощущение удовлетворения. Читателю – от того, что смог оценить чьё-то творение по достоинству, автору - наоборот, от того, что твоё дело получило признание).
И на этом размышлении замкнулся круг испытаний. По крайней мере в рамках этого эссе. Потому что исследовать проблемы, которые книги доставляют своим авторам, это безумно интересно. И любая история становится ещё более глубокой и наполненной, если знать, через какие испытания прошел ее автор.
