|
Однажды в Новом мире
Марина Аромштам
Однажды в Новом мире
Случилось это очень давно. Мир тогда был совсем новым. Но в нем уже было много всего: горы, леса, озера. По Земле бродили разные звери, в Небе летали птицы, в реках плавали рыбы. И всё, казалось бы, хорошо.
Но однажды кто-то сказал:
— Я что-то не понимаю... А кто у нас самый главный?
Тут разгорелся спор.
— Давайте я буду главным! — заклекотала птица с острым загнутым клювом и огромными крыльями. — Я выше всех летаю!
— Разве это так важно — видеть Мир с высоты? — не согласились те, кто не умел летать.— Гораздо важнее смотреть на него отсюда — из травы, с кустов и деревьев. Или прямо с Земли!
— Главным должен быть тот, у кого шея самая длинная, — сказало одно пятнистое, длинношеее, с рожками. — Наверное, это я, — и оно почесало рожки о макушку Большого Дерева.
— Ну, это как посмотреть, — прошипела та, что ползала по земле. — Если взглянуть отсюда, — и она чуть выше приподняла свою плоскую голову,—то моя шея длиннее. Может, вся я—шея. А если смотреть оттуда,— и далеко в кустах шевельнулся ее конец, — мой хвост длиннее всех ваших. Может, вся я — хвост.
— Хвост не может быть главным! — возразили бесхвостые.
— А я быстрее всех бегаю, — заявил пятнистый, поджарый и гладкошерстый. — Кто сможет меня обогнать, тот пусть и будет главным.
— Я сильнее всех на земле, — сказал крупный серый зверь с ушами как лопухи.
— А вот и неправда! Неправда! — послышался тоненький голосок, и всем пришлось наклониться: кто это там пищит?
Некто черненький выбрался из трещинки под корой.
— Эй, громадина! Ну-ка, скажи! Сколько таких, как ты, под силу тебе сдвинуть с места?
— Сколько таких, как я? — серый наморщил лоб и почесал его кончиком длинного гибкого носа. — Ну, четырех, не меньше. Может, даже и пять!
— Я ж говорю: слабак! — тот, кто жил под корой, подбоченился. — Если хотите знать, я преспокойно сдвину пятьдесят таких, как я! Так кто же из нас сильнее? Сделайте меня главным!
— Сделать главным козявку? Пусть лучше мой хвост отсохнет! — выдохнул кто-то слева.
— Кого ты назвал козявкой? — возмутился маленький черный. Его брюшко дрогнуло, лапки зашевелились — и тут из щели в коре потянулись его собратья.
— Ребята! Нас обижают! Обзывают козявками. Этого мы не потерпим! Кусайте всех подряд!
— Мы же здесь на совете! Мы выбираем главного... — пытались его образумить.
— Я покажу вам козявку!
— Ай, они и правда кусаются!
— Это ты виноват!
— Это ты лезешь в главные!
Тут началось такое! Тявканье, крики, визг... Кто-то кого-то боднул. Кто-то кого-то лягнул. Кто-то выдрал клок шерсти из пушистой шубы сосе- да. Кто-то лишился хвоста. Кому-то отдавили передние лапы.
Новый Мир сотрясался от шума. Шум силился, разрастался, делался злее и злее. И вот он дорос до Неба — будто камнем в него ударил. Небо тут же нахмурилось, засверкало, загрохотало. Хлынул Дождь. Но звери, птицы, змеи, ящерицы, лягушки всё продолжали ссориться...
***
Лишь одна маленькая хохлатая птичка не хотела быть главной. Она тихонько сидела на вет- ке Большого Дерева и с испугом смотрела, как бегут по земле ручьи, как они пенятся, разливаются, заполняя водой впадинки и ложбинки, и Мир становится мокрым и неуютным.
— Ах, что делать? Что делать?
Тут Большое Дерево тихонько качнуло ветвями. Наверное, оно знает... Точно! Еще перед ссорой Большое Дерево о чем-то шепталось с Ветром. Но язык ветров понимают только деревья.
— Скажи мне, Большое Дерево, о чем рассказал тебе Ветер?
Дерево грустно скрипнуло:
— Что толку тебе рассказывать? Ты маленькая и слабая. А надо лететь далеко.
— Прошу тебя, расскажи!
— И лететь придется под холодным дождем. Птичьи перья намокнут. Это очень опасно.
— Ветер поддержит меня.
Дерево снова скрипнуло и по- гладило птичку зеленым лиственным пальцем.
— Лети, — сказало Дерево, — к си- ней горе Арарат. Там ты найдешь того, кто может еще всё исправить. Если не опоздает.
— Я полечу так быстро, как никогда не летала. Я отыщу его и приведу сюда, — птичка раскрыла крылышки и тряхнула своим хохолком.
А Большое Дерево грустно вздохнуло.
***
Как только хохлатая птичка вынырнула из листвы, на нее набросился Дождь и ударил по спинке холодными жесткими каплями. Но Ветер был тут как тут: он сделался сразу попутным и полетел вместе с птичкой, разрывая струи Дождя, указывая направление. Долго они летели. Птичка немного устала и спросила тихонько:
— Далеко ли еще до синей горы Арарат?
Ей никто не ответил. Дождь всё не прекращался. Птичьи перышки сильно намокли, лапки сильно замерзли.
— Где же гора Арарат? Что-то ее не видно.
Силы птички совсем иссякли. Но стоит присесть на ветку — и уже не взлетишь.
— Где же гора Арарат?
Ветер уже с трудом поддерживал бедную птичку: она стала слишком тяжелой, и летела низко, почти у самой Земли, и уже могла разглядеть в лужах свое отражение.
— Арарат, гора Арарат! До тебя не добраться...
Птичка с маленьким хохолком еще раз взмахнула крылышками и упала на мокрую Землю.
***
— Эта птичка долго летела, — тот, кто сидел у подножия синей горы Арарат, поднял птичку с Земли, устроил ее в ладонях и принялся согревать теплым дыханием.
Птичка открыла глаза и услышала:
— Свиристель! Как я рад тебя видеть! Мне было так одиноко у синей горы Арарат.
Что-что-что? Свиристель? Силы сразу вернулись к птичке, и она засвистела: «Сви-и-ристель, сви-и-ристель, сви-и-ристель! Он назвал меня Свиристелем!»
Птичка снова взлетела и стала над ним кружить: нужно скорей идти! Всё еще можно исправить. Только бы не опоздать!
Они пустились в дорогу.
Обратный путь для птички был легче и веселее. Если она уставала, то присаживалась на плечо к тому, кто шагал за нею. Если она замерзала под проливным Дождем, тот, кто шагал за нею, подставлял ей ладони и грел.
А вода прибывала. Когда гора Арарат сделалась совсем маленькой, вода покрыла ступни идущего по земле. Когда же гора Арарат исчезла в синей дали, вода добралась ему до колен.
— Куда ты ведешь меня, маленький Свиристель?
Тут до них докатился шум.
— Это звери и птицы. Никак не могут решить, кто из них будет главным.
***
Звери, птицы, жуки, пауки сбились в плотную кучу на невысоком холмике (куда пока не добралась вода) и всё продолжали кричать:
— Я буду главным!
— Нет, я!
И вот на поляну вылетел маленький Свиристель, а следом за ним появился тот, кого он привел. — Смотрите! Смотрите! Новенький! Смотрите, какой чудной: без когтей! Без хвоста! Без крыльев! И ходит на задних лапах.
— Меня зовут Человек. Вот «чело»,— и новенький легонько стукнул себя по лбу. — А «век» означает сто лет. Я буду жить сто лет. Так говорит мое имя.
— Имя? Что это значит? — звери и птицы в растерянности притихли.
— Неужели вам непонятно? — защебетала птичка с маленьким хохолком. — Взгляните! Я — Свиристель! Так назвал меня Человек! Это он придумал мне имя.
— Может быть, Человек назовет и меня? — осторожно спросил крупный зверь с большими ушами и странным носом.
— Твое имя — Слон! Не иначе!
— Слон! Хо-хо! Хорошее имя! — крупный сразу повеселел. — Слон! Вы слышали? Слон! — и он затрубил в свой хобот.
— А меня? Как зовут меня? — зашипела та, что ползала по Земле и была очень длинной.
— Тебя? — Человек всмотрелся. — Тебя зовут Анаконда. Длиннее змеи не бывает.
— Анаконда... Что ж! Я согласна. Пусть меня зовут Анаконда, — и довольная Анаконда свернулась красивым кольцом.
— И меня! Назови меня! — стали просить другие.
— Становитесь в очередь. Только, чур, не толкаться.
И вот все животные построились в длинную очередь и прошли перед Человеком, тихие и торжественные.
Человек смотрел на каждого очень внимательно, а потом говорил:
— Орел, Жираф, Гепард, Кукушка, Ушастый Ёжик...
Это было так интересно, так замечательно, что все почти сразу забыли, о чем они спорили.
Дождь между тем перестал. С ясного Неба на Мир смотрело веселое Солнце: ему было любопытно, что придумает Человек.
А последним в очереди оказался тот маленький, что считал себя силачом.
—Ну, а я? Кто же я?
— Тебя зовут Муравей.
— Ты знаешь, что я очень сильный?
— Ты — самый сильный на свете! — и Человек засмеялся.
Тут Слон опять затрубил:
— Вы помните? Мы собрались, чтобы назначить Главного. Главным должен быть Человек. Кто-нибудь возражает?
Кто тут мог возражать?
А Муравей подумал: если б не Человек, главным над всеми животными стоило сделать Слона. И Муравей бы не спорил.
Честное муравьиное.
Marina Aromshtam
C’era una volta nel Mondo nuovo
È successo molto tempo fa. Il Mondo, a quei tempi, era stato appena creato e c’erano già tante cose: montagne, boschi, laghi. Sulla Terra vagavano diversi animali, nel Cielo volavano gli uccelli e nei fiumi nuotavano i pesci. E tutto sembrava tranquillo.
Ma un giorno, qualcuno disse: – Non capisco… Tra noi, chi è il capo?
A quel punto tutti cominciarono a litigare.
– Fate me il comandante! – gridò l’uccello dal becco ricurvo e appuntito e le ali enormi. – So volare più in alto di tutti!
Ma è così importante vedere il Mondo dall’alto? – protestarono coloro che non sapevano volare. – È molto più importante guardarlo dall’erba, dai cespugli e dagli alberi. Oppure direttamente dalla Terra!
– Deve comandare colui che ha il collo più lungo, – disse un tale dal lungo collo, le macchie e le piccole corna. – Probabilmente sono io, – e si sfregò le corna contro la punta del Grande Albero.
– Dipende dal punto di vista, – sibilò quella che strisciava per terra. – Se si guarda da qui, – e alzò un po’ più in alto la sua testa piatta – il mio collo è più lungo. Magari sono tutta un collo. Ma se si guarda da lì, – e in lontananza nei cespugli guizzò la sua punta – la mia coda è più lunga delle vostre. Magari sono tutta una coda.
– Una coda non può comandare! – protestarono i senzacoda.
– Io corro più veloce di tutti, – dichiarò uno macchiato, magro e con la pelle liscia. – Chi riuscirà a superarmi sarà il capo.
– Io sono il più forte di tutti sulla Terra, – disse un grande animale grigio con le orecchie grandi come delle bardane.
– Non è vero! È una bugia! – si sentì una vocina flebile, e tutti dovettero piegarsi: chi è che squittisce? Un piccolo animaletto nero spuntò da una spaccatura della corteccia.
– Ehi, colosso! Dimmi! Quanti di quelli come te riusciresti a spostare?
– Quanti come me? – quello grigio corrugò la fronte e la grattò con la punta del suo lungo naso pieghevole. – Sicuramente non meno di quattro. Magari, anche cinque!
– Lo sapevo: sei uno scarsone! – quello che viveva sotto la corteccia si drizzò, orgoglioso.
– Se vi interessa, io riuscirei facilmente a spostare cinquanta di quelli come me! Quindi, tra noi due chi è il più forte? Fate comandare a me!
– Che ci comandasse un microbo? Meglio che seccasse la mia coda! – sparò qualcuno a sinistra.
– Chi hai chiamato microbo? – si arrabbiò il piccolo nero. Il suo corpo tremò, le zampette si mossero – e a quel punto dalla spaccatura sbucarono i suoi compagni.
– Ragazzi! Ci stanno offendendo! Ci chiamano microbi! Non lo sopporteremo! Pungeteli tutti quanti!
– Ma siamo ad un consiglio! Stiamo scegliendo il capo… – provavano a farlo ragionare.
– Vi farò vedere chi, tra noi, è un microbo!
– Ahi, fanno veramente male!
– È colpa tua!
– Sei tu che vuoi comandare!
Poi ci fu un casino! Versi, grida, urla… Qualcuno spinse un altro. Qualcuno diede un calcio a un altro. Qualcuno strappò un pezzo di pelliccia dal morbido manto dell’altro. Qualcuno perse la coda. A qualcuno schiacciarono le zampe posteriori.
Il Mondo Nuovo tremava dal rumore. Il rumore diventava sempre più forte, si espandeva, si faceva più aggressivo. Ed ecco che arrivò al cielo, come se ci avesse sbattuto una pietra. Il cielo si oscurò, scintillò, rimbombò. Improvvisamente cominciò a diluviare, ma gli animali, gli uccelli, i serpenti, le lucertole e le rane continuavano a litigare…
***
Solo un piccolo uccellino col ciuffo non voleva comandare. Sedeva in pace su un ramo del Grande Albero e guardava spaventato, come scorrono i ruscelli, come dentro di loro si forma la schiuma, come si moltiplicano, riempiendo tutte le spaccature e i buchi, e il Mondo diventava bagnato e brutto.
– Ah, cosa fare? Cosa fare?
Allora il Grande Albero ondulò leggermente i suoi rami. Magari lo sa… Certo! Ancora prima del litigio il Grande Albero sussurrava qualcosa al Vento. Solo che la lingua dei venti la conoscono soltanto gli alberi.
– Dimmi, Grande Albero, cosa ti ha detto il Vento?
L’albero scricchiolò con tristezza:
– Che senso ha dirtelo? Tu sei piccolo e debole, ma bisogna volare lontano.
– Dai, dimmelo!
– E si dovrà volare sotto la pioggia fredda. Le piume d’uccello si bagneranno. È molto pericoloso!
– Il Vento mi aiuterà.
L’Albero scricchiolò di nuovo e accarezzò l’uccellino col suo rigoglioso ramo verde.
– Vola – disse l’Albero – fino al monte blu Ararat. Lì troverai colui che può sistemare tutto. Se arriverà in tempo.
– Volerò più veloce che mai. Lo troverò e lo porterò qui. – l’uccellino aprì le ali e mosse la testa.
Invece il Grande Albero sospirò tristemente.
***
Appena l’uccellino col ciuffo sbucò dalla chioma, lo attaccò la Pioggia, colpendola sulla schiena con le dure gocce fredde. Ma il Vento era già lì: si fece subito favorevole e volò insieme all’uccellino, tagliando i flussi di Pioggia, facendo vedere la direzione. Volarono a lungo. L’uccellino si stancò un poco e chiese piano:
– Manca ancora tanto fino al monte blu Ararat?
Non le rispose nessuno. La pioggia non finiva. Le piume d’uccello si bagnarono tanto, le zampette si raffreddarono .
– Dov’è Il monte Ararat? Non lo vedo.
Le forze dell’uccellino finirono. Ma se ti fermi su un ramo non ti alzerai più.
– Dov’è il monte Ararat?
Il Vento sorreggeva a fatica il povero uccellino: egli diventò troppo pesante e volava in basso, quasi sfiorando la Terra, e già riusciva a vedere il suo riflesso nelle pozzanghere.
– Ararat, monte Ararat! È impossibile raggiungerti…
L’uccellino con il piccolo ciuffo sbatté ancora una volta le ali e cadde sulla Terra bagnata.
***
– Questo uccellino ha volato tanto, – colui che sedeva ai piedi del monte blu Ararat alzò l’uccellino da Terra, lo sistemò nelle sue mani e cominciò a riscaldarlo con il suo fiato caldo.
L’uccellino aprì gli occhi e subito sentì:
– Beccofrusone! Come sono felice di vederti! Ero così solo qui al monte Ararat!
Cosa-cosa-cosa? Beccofrusone? Le forze tornarono subito all’uccellino che cominciò a fischiare: “Becco-fru-sone, becco-fru-sone, becco-fru-sone! Mi ha chiamato Beccofrusone!”
L’uccellino si rimise a volare e iniziò a girare intorno a lui: dobbiamo andare al più presto! Possiamo ancora sistemare tutto. Speriamo che non arriveremo in ritardo!
I due si incamminarono.
Per l’uccellino il ritorno era più facile e allegro. Se si stancava, si metteva sulla spalle di colui che marciava dietro di lui. Se si raffreddava sotto la forte Pioggia, colui che marciava dietro di lui lo prendeva con le mani e lo riscaldava.
E l’acqua veniva. Quando l’Ararat si fece piccolo piccolo, l’acqua coprì i piedi di colui che camminava sulla terra. Quando l’Ararat sparì in lontano nel blu, l’acqua gli arrivò fino alle ginocchia.
– Dove mi stai portando, piccolo Beccofrusone?
In quel momento si udì un rumore.
– Sono gli animali e gli uccelli. Non riescono a decidere, tra loro chi è il capo.
***
Gli animali, gli uccelli, gli insetti, i ragni si unirono stretti su una collinetta (dove l’acqua non aveva ancora raggiunto la cima) e continuavano a urlare:
– Sarò io il capo!
– No, io!
Allora nella radura volò il piccolo Beccofrusone, e dietro di lui apparse colui che aveva portato. – Guardate!
Guardate! Un novellino! Guardate che strano: senza artigli! Senza coda! Senza ali! E cammina sulle zampe anteriori.
– Mi chiamo Uomo. Questa parola deriva da un’antica lingua chiamata Latino e significa terra, quindi sono nato dalla Terra. Così dice il mio nome.
– Nome? Che cosa vuol dire? – gli animali e gli uccelli si calmarono dallo stupore.
– Ma è così difficile? – cinguettò l’uccellino con il ciuffetto. – Guardate! Io – sono il Beccofrusone! Così mi ha chiamato l’Uomo! È lui che mi ha dato il nome.
– Magari, l’Uomo darà anche a me il nome? – chiese con attenzione un animale grande con le orecchie grandi e il naso strambo.
– Il tuo nome è Elefante! È ovvio!
– Elefante! Ho-ho! Bel nome! – quello grande si rallegrò subito.
– Elefante! Avete sentito? Elefante! – e barrì con la sua proboscide.
– E io? Io come mi chiamo? – Sibilò quella che strisciava sulla Terra ed era molto lunga.
– Tu? – L’Uomo la guardò per bene – Tu ti chiami Anaconda. Non c’è un serpente più lungo di te.
– Anaconda… Va bene! Sono d’accordo. Da oggi mi chiamerò Anaconda, – e, contenta, l’Anaconda si girò in un bellissimo anello.
– Anche a me! Dammi anche a me il nome! – cominciarono allora a chiedere gli altri.
– Fate la fila. E per favore, non spingetevi.
Ed ecco che tutti gli animali si misero in una lunga coda e sfilarono davanti all’Uomo, silenziosi e solenni.
L’uomo li esaminava uno per uno, e poi diceva:
– Aquila, Giraffa, Ghepardo, Cuculo, Riccio Orecchiuto…
Il tutto era così interessante, così bello, che tutti dimenticarono quasi subito, perché avevano litigato.
La pioggia allora finì. Dal Cielo sereno sul mondo guardava allegro il Sole: era curioso di sentire che cosa dirà l’Uomo.
L’ultimo della fila si rivelò quel piccolino che si credeva il più forte.
– E io? Chi sono io?
–Tu ti chiami Formica.
– Lo sai che sono molto forte?
– Tu – sei il più forte del mondo! – e l’Uomo si mise a ridere.
A quel punto l’Elefante barrì ancora:
–Vi ricordate? Ci siamo riuniti per decidere chi sarà il Capo.
Il Capo deve essere l’Uomo. Qualcuno non è d’accordo?
Chi poteva non essere d’accordo?
E la Formica pensò: se non l’Uomo, il capo di tutti gli animali doveva essere l’Elefante. E la Formica non discuteva.
Parola di formica.
Однажды в Новом мире
Случилось это очень давно. Мир тогда был совсем новым. Но в нем уже было много всего: горы, леса, озера. По Земле бродили разные звери, в Небе летали птицы, в реках плавали рыбы. И всё, казалось бы, хорошо.
Но однажды кто-то сказал:
— Я что-то не понимаю... А кто у нас самый главный?
Тут разгорелся спор.
— Давайте я буду главным! — заклекотала птица с острым загнутым клювом и огромными крыльями. — Я выше всех летаю!
— Разве это так важно — видеть Мир с высоты? — не согласились те, кто не умел летать.— Гораздо важнее смотреть на него отсюда — из травы, с кустов и деревьев. Или прямо с Земли!
— Главным должен быть тот, у кого шея самая длинная, — сказало одно пятнистое, длинношеее, с рожками. — Наверное, это я, — и оно почесало рожки о макушку Большого Дерева.
— Ну, это как посмотреть, — прошипела та, что ползала по земле. — Если взглянуть отсюда, — и она чуть выше приподняла свою плоскую голову,—то моя шея длиннее. Может, вся я—шея. А если смотреть оттуда,— и далеко в кустах шевельнулся ее конец, — мой хвост длиннее всех ваших. Может, вся я — хвост.
— Хвост не может быть главным! — возразили бесхвостые.
— А я быстрее всех бегаю, — заявил пятнистый, поджарый и гладкошерстый. — Кто сможет меня обогнать, тот пусть и будет главным.
— Я сильнее всех на земле, — сказал крупный серый зверь с ушами как лопухи.
— А вот и неправда! Неправда! — послышался тоненький голосок, и всем пришлось наклониться: кто это там пищит?
Некто черненький выбрался из трещинки под корой.
— Эй, громадина! Ну-ка, скажи! Сколько таких, как ты, под силу тебе сдвинуть с места?
— Сколько таких, как я? — серый наморщил лоб и почесал его кончиком длинного гибкого носа. — Ну, четырех, не меньше. Может, даже и пять!
— Я ж говорю: слабак! — тот, кто жил под корой, подбоченился. — Если хотите знать, я преспокойно сдвину пятьдесят таких, как я! Так кто же из нас сильнее? Сделайте меня главным!
— Сделать главным козявку? Пусть лучше мой хвост отсохнет! — выдохнул кто-то слева.
— Кого ты назвал козявкой? — возмутился маленький черный. Его брюшко дрогнуло, лапки зашевелились — и тут из щели в коре потянулись его собратья.
— Ребята! Нас обижают! Обзывают козявками. Этого мы не потерпим! Кусайте всех подряд!
— Мы же здесь на совете! Мы выбираем главного... — пытались его образумить.
— Я покажу вам козявку!
— Ай, они и правда кусаются!
— Это ты виноват!
— Это ты лезешь в главные!
Тут началось такое! Тявканье, крики, визг... Кто-то кого-то боднул. Кто-то кого-то лягнул. Кто-то выдрал клок шерсти из пушистой шубы сосе- да. Кто-то лишился хвоста. Кому-то отдавили передние лапы.
Новый Мир сотрясался от шума. Шум силился, разрастался, делался злее и злее. И вот он дорос до Неба — будто камнем в него ударил. Небо тут же нахмурилось, засверкало, загрохотало. Хлынул Дождь. Но звери, птицы, змеи, ящерицы, лягушки всё продолжали ссориться...
***
Лишь одна маленькая хохлатая птичка не хотела быть главной. Она тихонько сидела на вет- ке Большого Дерева и с испугом смотрела, как бегут по земле ручьи, как они пенятся, разливаются, заполняя водой впадинки и ложбинки, и Мир становится мокрым и неуютным.
— Ах, что делать? Что делать?
Тут Большое Дерево тихонько качнуло ветвями. Наверное, оно знает... Точно! Еще перед ссорой Большое Дерево о чем-то шепталось с Ветром. Но язык ветров понимают только деревья.
— Скажи мне, Большое Дерево, о чем рассказал тебе Ветер?
Дерево грустно скрипнуло:
— Что толку тебе рассказывать? Ты маленькая и слабая. А надо лететь далеко.
— Прошу тебя, расскажи!
— И лететь придется под холодным дождем. Птичьи перья намокнут. Это очень опасно.
— Ветер поддержит меня.
Дерево снова скрипнуло и по- гладило птичку зеленым лиственным пальцем.
— Лети, — сказало Дерево, — к си- ней горе Арарат. Там ты найдешь того, кто может еще всё исправить. Если не опоздает.
— Я полечу так быстро, как никогда не летала. Я отыщу его и приведу сюда, — птичка раскрыла крылышки и тряхнула своим хохолком.
А Большое Дерево грустно вздохнуло.
***
Как только хохлатая птичка вынырнула из листвы, на нее набросился Дождь и ударил по спинке холодными жесткими каплями. Но Ветер был тут как тут: он сделался сразу попутным и полетел вместе с птичкой, разрывая струи Дождя, указывая направление. Долго они летели. Птичка немного устала и спросила тихонько:
— Далеко ли еще до синей горы Арарат?
Ей никто не ответил. Дождь всё не прекращался. Птичьи перышки сильно намокли, лапки сильно замерзли.
— Где же гора Арарат? Что-то ее не видно.
Силы птички совсем иссякли. Но стоит присесть на ветку — и уже не взлетишь.
— Где же гора Арарат?
Ветер уже с трудом поддерживал бедную птичку: она стала слишком тяжелой, и летела низко, почти у самой Земли, и уже могла разглядеть в лужах свое отражение.
— Арарат, гора Арарат! До тебя не добраться...
Птичка с маленьким хохолком еще раз взмахнула крылышками и упала на мокрую Землю.
***
— Эта птичка долго летела, — тот, кто сидел у подножия синей горы Арарат, поднял птичку с Земли, устроил ее в ладонях и принялся согревать теплым дыханием.
Птичка открыла глаза и услышала:
— Свиристель! Как я рад тебя видеть! Мне было так одиноко у синей горы Арарат.
Что-что-что? Свиристель? Силы сразу вернулись к птичке, и она засвистела: «Сви-и-ристель, сви-и-ристель, сви-и-ристель! Он назвал меня Свиристелем!»
Птичка снова взлетела и стала над ним кружить: нужно скорей идти! Всё еще можно исправить. Только бы не опоздать!
Они пустились в дорогу.
Обратный путь для птички был легче и веселее. Если она уставала, то присаживалась на плечо к тому, кто шагал за нею. Если она замерзала под проливным Дождем, тот, кто шагал за нею, подставлял ей ладони и грел.
А вода прибывала. Когда гора Арарат сделалась совсем маленькой, вода покрыла ступни идущего по земле. Когда же гора Арарат исчезла в синей дали, вода добралась ему до колен.
— Куда ты ведешь меня, маленький Свиристель?
Тут до них докатился шум.
— Это звери и птицы. Никак не могут решить, кто из них будет главным.
***
Звери, птицы, жуки, пауки сбились в плотную кучу на невысоком холмике (куда пока не добралась вода) и всё продолжали кричать:
— Я буду главным!
— Нет, я!
И вот на поляну вылетел маленький Свиристель, а следом за ним появился тот, кого он привел. — Смотрите! Смотрите! Новенький! Смотрите, какой чудной: без когтей! Без хвоста! Без крыльев! И ходит на задних лапах.
— Меня зовут Человек. Вот «чело»,— и новенький легонько стукнул себя по лбу. — А «век» означает сто лет. Я буду жить сто лет. Так говорит мое имя.
— Имя? Что это значит? — звери и птицы в растерянности притихли.
— Неужели вам непонятно? — защебетала птичка с маленьким хохолком. — Взгляните! Я — Свиристель! Так назвал меня Человек! Это он придумал мне имя.
— Может быть, Человек назовет и меня? — осторожно спросил крупный зверь с большими ушами и странным носом.
— Твое имя — Слон! Не иначе!
— Слон! Хо-хо! Хорошее имя! — крупный сразу повеселел. — Слон! Вы слышали? Слон! — и он затрубил в свой хобот.
— А меня? Как зовут меня? — зашипела та, что ползала по Земле и была очень длинной.
— Тебя? — Человек всмотрелся. — Тебя зовут Анаконда. Длиннее змеи не бывает.
— Анаконда... Что ж! Я согласна. Пусть меня зовут Анаконда, — и довольная Анаконда свернулась красивым кольцом.
— И меня! Назови меня! — стали просить другие.
— Становитесь в очередь. Только, чур, не толкаться.
И вот все животные построились в длинную очередь и прошли перед Человеком, тихие и торжественные.
Человек смотрел на каждого очень внимательно, а потом говорил:
— Орел, Жираф, Гепард, Кукушка, Ушастый Ёжик...
Это было так интересно, так замечательно, что все почти сразу забыли, о чем они спорили.
Дождь между тем перестал. С ясного Неба на Мир смотрело веселое Солнце: ему было любопытно, что придумает Человек.
А последним в очереди оказался тот маленький, что считал себя силачом.
—Ну, а я? Кто же я?
— Тебя зовут Муравей.
— Ты знаешь, что я очень сильный?
— Ты — самый сильный на свете! — и Человек засмеялся.
Тут Слон опять затрубил:
— Вы помните? Мы собрались, чтобы назначить Главного. Главным должен быть Человек. Кто-нибудь возражает?
Кто тут мог возражать?
А Муравей подумал: если б не Человек, главным над всеми животными стоило сделать Слона. И Муравей бы не спорил.
Честное муравьиное.
Marina Aromshtam
C’era una volta nel Mondo nuovo
È successo molto tempo fa. Il Mondo, a quei tempi, era stato appena creato e c’erano già tante cose: montagne, boschi, laghi. Sulla Terra vagavano diversi animali, nel Cielo volavano gli uccelli e nei fiumi nuotavano i pesci. E tutto sembrava tranquillo.
Ma un giorno, qualcuno disse: – Non capisco… Tra noi, chi è il capo?
A quel punto tutti cominciarono a litigare.
– Fate me il comandante! – gridò l’uccello dal becco ricurvo e appuntito e le ali enormi. – So volare più in alto di tutti!
Ma è così importante vedere il Mondo dall’alto? – protestarono coloro che non sapevano volare. – È molto più importante guardarlo dall’erba, dai cespugli e dagli alberi. Oppure direttamente dalla Terra!
– Deve comandare colui che ha il collo più lungo, – disse un tale dal lungo collo, le macchie e le piccole corna. – Probabilmente sono io, – e si sfregò le corna contro la punta del Grande Albero.
– Dipende dal punto di vista, – sibilò quella che strisciava per terra. – Se si guarda da qui, – e alzò un po’ più in alto la sua testa piatta – il mio collo è più lungo. Magari sono tutta un collo. Ma se si guarda da lì, – e in lontananza nei cespugli guizzò la sua punta – la mia coda è più lunga delle vostre. Magari sono tutta una coda.
– Una coda non può comandare! – protestarono i senzacoda.
– Io corro più veloce di tutti, – dichiarò uno macchiato, magro e con la pelle liscia. – Chi riuscirà a superarmi sarà il capo.
– Io sono il più forte di tutti sulla Terra, – disse un grande animale grigio con le orecchie grandi come delle bardane.
– Non è vero! È una bugia! – si sentì una vocina flebile, e tutti dovettero piegarsi: chi è che squittisce? Un piccolo animaletto nero spuntò da una spaccatura della corteccia.
– Ehi, colosso! Dimmi! Quanti di quelli come te riusciresti a spostare?
– Quanti come me? – quello grigio corrugò la fronte e la grattò con la punta del suo lungo naso pieghevole. – Sicuramente non meno di quattro. Magari, anche cinque!
– Lo sapevo: sei uno scarsone! – quello che viveva sotto la corteccia si drizzò, orgoglioso.
– Se vi interessa, io riuscirei facilmente a spostare cinquanta di quelli come me! Quindi, tra noi due chi è il più forte? Fate comandare a me!
– Che ci comandasse un microbo? Meglio che seccasse la mia coda! – sparò qualcuno a sinistra.
– Chi hai chiamato microbo? – si arrabbiò il piccolo nero. Il suo corpo tremò, le zampette si mossero – e a quel punto dalla spaccatura sbucarono i suoi compagni.
– Ragazzi! Ci stanno offendendo! Ci chiamano microbi! Non lo sopporteremo! Pungeteli tutti quanti!
– Ma siamo ad un consiglio! Stiamo scegliendo il capo… – provavano a farlo ragionare.
– Vi farò vedere chi, tra noi, è un microbo!
– Ahi, fanno veramente male!
– È colpa tua!
– Sei tu che vuoi comandare!
Poi ci fu un casino! Versi, grida, urla… Qualcuno spinse un altro. Qualcuno diede un calcio a un altro. Qualcuno strappò un pezzo di pelliccia dal morbido manto dell’altro. Qualcuno perse la coda. A qualcuno schiacciarono le zampe posteriori.
Il Mondo Nuovo tremava dal rumore. Il rumore diventava sempre più forte, si espandeva, si faceva più aggressivo. Ed ecco che arrivò al cielo, come se ci avesse sbattuto una pietra. Il cielo si oscurò, scintillò, rimbombò. Improvvisamente cominciò a diluviare, ma gli animali, gli uccelli, i serpenti, le lucertole e le rane continuavano a litigare…
***
Solo un piccolo uccellino col ciuffo non voleva comandare. Sedeva in pace su un ramo del Grande Albero e guardava spaventato, come scorrono i ruscelli, come dentro di loro si forma la schiuma, come si moltiplicano, riempiendo tutte le spaccature e i buchi, e il Mondo diventava bagnato e brutto.
– Ah, cosa fare? Cosa fare?
Allora il Grande Albero ondulò leggermente i suoi rami. Magari lo sa… Certo! Ancora prima del litigio il Grande Albero sussurrava qualcosa al Vento. Solo che la lingua dei venti la conoscono soltanto gli alberi.
– Dimmi, Grande Albero, cosa ti ha detto il Vento?
L’albero scricchiolò con tristezza:
– Che senso ha dirtelo? Tu sei piccolo e debole, ma bisogna volare lontano.
– Dai, dimmelo!
– E si dovrà volare sotto la pioggia fredda. Le piume d’uccello si bagneranno. È molto pericoloso!
– Il Vento mi aiuterà.
L’Albero scricchiolò di nuovo e accarezzò l’uccellino col suo rigoglioso ramo verde.
– Vola – disse l’Albero – fino al monte blu Ararat. Lì troverai colui che può sistemare tutto. Se arriverà in tempo.
– Volerò più veloce che mai. Lo troverò e lo porterò qui. – l’uccellino aprì le ali e mosse la testa.
Invece il Grande Albero sospirò tristemente.
***
Appena l’uccellino col ciuffo sbucò dalla chioma, lo attaccò la Pioggia, colpendola sulla schiena con le dure gocce fredde. Ma il Vento era già lì: si fece subito favorevole e volò insieme all’uccellino, tagliando i flussi di Pioggia, facendo vedere la direzione. Volarono a lungo. L’uccellino si stancò un poco e chiese piano:
– Manca ancora tanto fino al monte blu Ararat?
Non le rispose nessuno. La pioggia non finiva. Le piume d’uccello si bagnarono tanto, le zampette si raffreddarono .
– Dov’è Il monte Ararat? Non lo vedo.
Le forze dell’uccellino finirono. Ma se ti fermi su un ramo non ti alzerai più.
– Dov’è il monte Ararat?
Il Vento sorreggeva a fatica il povero uccellino: egli diventò troppo pesante e volava in basso, quasi sfiorando la Terra, e già riusciva a vedere il suo riflesso nelle pozzanghere.
– Ararat, monte Ararat! È impossibile raggiungerti…
L’uccellino con il piccolo ciuffo sbatté ancora una volta le ali e cadde sulla Terra bagnata.
***
– Questo uccellino ha volato tanto, – colui che sedeva ai piedi del monte blu Ararat alzò l’uccellino da Terra, lo sistemò nelle sue mani e cominciò a riscaldarlo con il suo fiato caldo.
L’uccellino aprì gli occhi e subito sentì:
– Beccofrusone! Come sono felice di vederti! Ero così solo qui al monte Ararat!
Cosa-cosa-cosa? Beccofrusone? Le forze tornarono subito all’uccellino che cominciò a fischiare: “Becco-fru-sone, becco-fru-sone, becco-fru-sone! Mi ha chiamato Beccofrusone!”
L’uccellino si rimise a volare e iniziò a girare intorno a lui: dobbiamo andare al più presto! Possiamo ancora sistemare tutto. Speriamo che non arriveremo in ritardo!
I due si incamminarono.
Per l’uccellino il ritorno era più facile e allegro. Se si stancava, si metteva sulla spalle di colui che marciava dietro di lui. Se si raffreddava sotto la forte Pioggia, colui che marciava dietro di lui lo prendeva con le mani e lo riscaldava.
E l’acqua veniva. Quando l’Ararat si fece piccolo piccolo, l’acqua coprì i piedi di colui che camminava sulla terra. Quando l’Ararat sparì in lontano nel blu, l’acqua gli arrivò fino alle ginocchia.
– Dove mi stai portando, piccolo Beccofrusone?
In quel momento si udì un rumore.
– Sono gli animali e gli uccelli. Non riescono a decidere, tra loro chi è il capo.
***
Gli animali, gli uccelli, gli insetti, i ragni si unirono stretti su una collinetta (dove l’acqua non aveva ancora raggiunto la cima) e continuavano a urlare:
– Sarò io il capo!
– No, io!
Allora nella radura volò il piccolo Beccofrusone, e dietro di lui apparse colui che aveva portato. – Guardate!
Guardate! Un novellino! Guardate che strano: senza artigli! Senza coda! Senza ali! E cammina sulle zampe anteriori.
– Mi chiamo Uomo. Questa parola deriva da un’antica lingua chiamata Latino e significa terra, quindi sono nato dalla Terra. Così dice il mio nome.
– Nome? Che cosa vuol dire? – gli animali e gli uccelli si calmarono dallo stupore.
– Ma è così difficile? – cinguettò l’uccellino con il ciuffetto. – Guardate! Io – sono il Beccofrusone! Così mi ha chiamato l’Uomo! È lui che mi ha dato il nome.
– Magari, l’Uomo darà anche a me il nome? – chiese con attenzione un animale grande con le orecchie grandi e il naso strambo.
– Il tuo nome è Elefante! È ovvio!
– Elefante! Ho-ho! Bel nome! – quello grande si rallegrò subito.
– Elefante! Avete sentito? Elefante! – e barrì con la sua proboscide.
– E io? Io come mi chiamo? – Sibilò quella che strisciava sulla Terra ed era molto lunga.
– Tu? – L’Uomo la guardò per bene – Tu ti chiami Anaconda. Non c’è un serpente più lungo di te.
– Anaconda… Va bene! Sono d’accordo. Da oggi mi chiamerò Anaconda, – e, contenta, l’Anaconda si girò in un bellissimo anello.
– Anche a me! Dammi anche a me il nome! – cominciarono allora a chiedere gli altri.
– Fate la fila. E per favore, non spingetevi.
Ed ecco che tutti gli animali si misero in una lunga coda e sfilarono davanti all’Uomo, silenziosi e solenni.
L’uomo li esaminava uno per uno, e poi diceva:
– Aquila, Giraffa, Ghepardo, Cuculo, Riccio Orecchiuto…
Il tutto era così interessante, così bello, che tutti dimenticarono quasi subito, perché avevano litigato.
La pioggia allora finì. Dal Cielo sereno sul mondo guardava allegro il Sole: era curioso di sentire che cosa dirà l’Uomo.
L’ultimo della fila si rivelò quel piccolino che si credeva il più forte.
– E io? Chi sono io?
–Tu ti chiami Formica.
– Lo sai che sono molto forte?
– Tu – sei il più forte del mondo! – e l’Uomo si mise a ridere.
A quel punto l’Elefante barrì ancora:
–Vi ricordate? Ci siamo riuniti per decidere chi sarà il Capo.
Il Capo deve essere l’Uomo. Qualcuno non è d’accordo?
Chi poteva non essere d’accordo?
E la Formica pensò: se non l’Uomo, il capo di tutti gli animali doveva essere l’Elefante. E la Formica non discuteva.
Parola di formica.
