|
СУПЕРМОСТ: Имя для взрослого
Ася Петрова
Имя для взрослого
– Кто я?
– Ты маленький зайчик.
– Ага. А кто я ещё?
– Ммм, – мама задумалась, – ещё ты маленькая собачка.
– Ага, а ещё?
– По-моему, достаточно. Ты уже и так зайчик и собачка.
– Я зайчик и собачка, но я кто-то ещё, кто-то очень-очень маленький, кто я?
– Маленький... крокодильчик?
– Не-е-ет.
– Маленький... слоник?
– Нет, слоник – это слишком банально.
– Ну, тогда я не знаю.
– А ты подумай.
– Маленький... гусик?
– Да А еще я маленький комочек!
– Комочек – это уже слишком. Давай ты будешь кем-то побольше?
– Нет. Я маленький. Я маленький комочек, зайчик и собачка. И пёсик.
– Пёсик и собачка одно и тоже.
– Нет, не одно.
– Ну, ладно.
– Как? Уже всё? Ну, мам, ну поиграй со мной ещё немножечко!
– Мы уже и так перебрали всех зверей. Ну, хочешь быть маленькой свинкой?
– Сама ты свинка!
Так у нас дома заканчивался каждый вечер. Перед сном мама приходила меня поцеловать, и мы играли. Мама должна была придумывать для меня разные ласковые названия. А я либо соглашался на них, либо не соглашался. В результате у меня набралась целая гора разных кличек.
– А я похож на маленького кузнечика?
– Нет, кузнечик – это насекомое, – говорила мама.
– Я тоже насекомое!
– Что ты глупости говоришь! – сердилась мама.
– Я маленький сверчок.
Кроме кличек, я ещё хотел, чтобы меня называли разными именами: Петя, Вася, Ваня. Мама надо мной подшучивала, мы вместе смелись, и всё было хорошо, пока однажды не случилось ужасное.
Прошлой осенью в школе новая учительница по чтению проверяла, все ли в классе, и, когда она сказала: «Петя Лапшин», я автоматически поднял руку.
– Ты Петя Лапшин? – спросила она.
– Нет. Я Витя Федяшев.
Учительница очень странно на меня посмотрела, а я не знал, как ей объяснить, что мама иногда называет меня Петей.
После урока учительница подошла ко мне и спросила, всегда ли я откликаюсь на Петю. Я сказал, что, в общем, да. Тогда она спросил, откликаюсь ли я на Сашу. И я ответил, что, в общем, тоже да. Она как будто совсем не удивилась и попросила перечислить все имена, на которые я откликаюсь. Я начал:
– Петя, Ваня, Костатин...
– Константин? – повторила она.
– Нет. Костатин. Потому что у меня очень широкие кости.
Учительница прищурилась, внимательно глядя мне в глаза.
– Так доктор сказал, – уточнил я, чтобы она не думала, будто я сочиняю, – Ну, так вот...
Но она не дала мне закончить, сказала, что всё поняла. А на следующий день моей маме позвонила классная руководительница. Я точно не знаю, о чём она беседовала с мамой, но мама была недовольна. Перед сном она, как всегда, пришла ко мне в комнату, но вместо того, чтобы поиграть со мной, вдруг сделалась сердитой и заявила, что в имена мы больше играть не будем.
– Почему?
– Так нельзя. Ты так никогда не повзрослеешь.
– Почему?
– Потому что взрослый человек от маленького отличается тем, что понимает, кто он.
– Я понимаю, кто я! Просто меня несколько, я маленький народ!
– Нет. Ты не народ, ты мальчик. Тебя зовут Витя.
– Но я не хочу, чтобы меня звали Витя.
– Меня это не интересует. С завтрашнего дня никаких имён! – мама развернулась и открыла дверь.
– То есть сегодня мы ещё можем поиграть?
Дверь захлопнулась без ответа.
Ночью я не сомкнул глаз. Я не мог расстаться со своими именами. Они были живыми. Они были частью меня – каждое по-своему. Ваня играл на саксофоне. Петя рисовал акварелью море. Костатин занимался борьбой. И вдруг меня озарила гениальная мысль. Что, если мне самому научиться играть на саксофоне, заняться борьбой и рисованием?
Утром я вбежал в родительскую спальню и на ходу выпалил:
– Мама, мам, я хочу пойти в художественную школу, в музыкальную школу и в спортивную школу! Тогда я все свои имена сведу в одно.
Мама со сна долго не могла понять, о чём я твержу, а потом села на кровати и очень серьёзно произнесла:
– Идея хорошая, но придётся выбрать что-то одно.
– Но мам, я же тебе говорю, в том-то и весь смысл, что я должен заняться всем сразу, тогда мне будут не нужны дополнительные имена.
– А я тебе говорю, что взрослые люди должны выбирать. Ты не можешь делать всё сразу и быть всеми одновременно.
– Но как я выберу?
– Ну, начни с чего-нибудь, а там посмотрим.
С того самого дня прошёл почти год, а я успел перебрать всего два имени. Я попробовал рисовать, ничего не вышло, и я понял, что я не Петя. Затем я начал заниматься борьбой, но мне не понравилось, и я понял, что я не Костатин. Завтра я пойду в музыкальный класс. Я очень боюсь, потому что вдруг окажется, что я не Ваня?
– Мам, а мне жизни хватит, чтобы выбрать себе имя?
– Должно хватить.
– А если не хватит, то ты не расстроишься?
– Я не расстроюсь, но тебе хватит жизни. А теперь спи.
– Мам, подожди, я хотел у тебя ещё кое-что спросить.
– Что?
– А ты не рассердишься?
– Не рассержусь.
– Правда, я похож на маленького сверчка?
Asja Petrowa
Ein Name für einen Erwachsenen
“Wer bin ich?”
“Du bist ein kleines Häschen.”
“Mhm. Und wer noch?”
“Hmm,” Mama dachte nach, “du bist auch noch ein kleines Hündchen.”
“Mhm, und..?”
“Ich denke, das reicht. Du bist doch schon ein Häschen und ein Hündchen.”
“Ich bin ein Häschen und ein Hündchen, aber ich bin auch noch jemand anderes, jemand ganz, ganz kleines, wer bin ich?”
“Ein kleines… Krokodil?”
“Nee-e-e.”
“Ein kleiner… Elefant?”
“Nein, ein Elefant ist zu banal.”
“Dann weiß ich es nicht.”
“Denk doch mal nach.”
“Ein kleines… Gänschen?”
“Ja, und auch ein kleines Klümpchen!”
“Ein Klümpchen - das ist schon zu viel. Wie wär’s, wenn du jemand größeres wärst?”
“Nein. Ich bin klein. Ein kleines Klümpchen, Häschen und Hündchen. Und ein Welpe.”
“Ein Welpe und ein Hündchen sind das Gleiche.”
“Nein, sind sie nicht.”
“In Ordnung.”
“Wie? Das war’s? Ach, Mama, spiel doch noch ein bisschen mit mir!”
“Wir haben auch so schon alle Tiere durchgenommen. Nun, willst du ein kleines Schweinchen sein?”
“Selber Schweinchen!”
So endete bei uns zu Hause jeder Abend. Vor dem Schlafengehen kam Mama, um mir einen Gutenachtkuss zu geben, und wir spielten. Mama musste sich verschiedene Kosenamen ausdenken. Und ich nahm sie entweder an oder ich nahm sie nicht an. Am Ende hatte ich einen ganzen Berg von Spitznamen zusammen.
“Sehe ich denn aus wie ein kleiner Grashüpfer?”
“Nein, ein Grashüpfer ist ein Insekt,” sagte Mama.
“Ich bin auch ein Insekt!”
“Was redest du für Unsinn!”, regte Mama sich auf.
“Ich bin ein kleines Glühwürmchen.”
Abgesehen von Spitznamen wollte ich auch, dass man mir verschiedene Namen gab: Petja, Wasja, Wanja. Mama machte Witze über mich, wir lachten zusammen, und alles war gut, bis eines Tages etwas Schreckliches geschah.
Letzten Herbst prüfte die neue Lehrerin, ob alle anwesend waren, und als sie sagte: “Petja Lapschin”, hob ich automatisch meine Hand.
“Bist du Petja Lapschin?”
“Nein. Ich bin Witja Fedjaschew.”
Die Lehrerin sah mich sehr komisch an, und ich wusste nicht, wie ich ihr erklären sollte, dass Mama mich manchmal Petja nennt.
Nach der Stunde kam die Lehrerin zu mir und fragte, ob ich immer auf Petja reagiere. Ich sagte, eigentlich schon. Dann fragte sie, ob ich auch auf Sascha reagiere. Und ich antwortete, eigentlich auch. Sie tat, als ob sie sich gar nicht wunderte, und bat mich, ihr alle Namen, auch die ich reagiere, aufzuzählen. Ich fing an:
“Petja, Wanja, Knochstatin…”
“Konstantin?” fragte sie nach.
“Nein. Knochstatin. Weil ich sehr breite Knochen habe.”
Die Augen der Lehrerin wurden schmal, sie schaute mir aufmerksam in die Augen.
“Das hat der Arzt gesagt,” fügte ich hinzu, damit sie nicht dachte, ich hätte es erfunden, “Na ja…”
Aber sie ließ mich nicht ausreden, sagte, sie hätte alles verstanden. Und am nächsten Tag rief die Klassenlehrerin meine Mutter an. Ich weiß nicht genau, worüber sie mit Mama plauderte, aber Mama was unzufrieden. Vor dem Schlafengehen kam sie wie immer zu mir ins Zimmer, aber anstatt mit mir zu spielen, wurde sie plötzlich wütend und verkündete, dass wir nicht mehr mit Namen spielen werden.
“Wieso?”
“Das geht nicht. So wirst du nie erwachsen:”
“Wieso?”
“Weil ein erwachsener Mensch sich von einem kleinem darin unterscheidet, dass er versteht, wer er ist.”
“Ich verstehe, wer ich bin! Es gibt einfach mehrere von mir, ich bin ein kleines Volk!”
“Nein. Du bist kein Volk, du bist ein Junge. Du heißt Witja.”
“Aber ich will nicht Witja heißen.”
“Das interessiert mich nicht. Ab morgen keine Namen mehr!” Mama fuhr herum und öffnete die Tür.
“Heißt das, heute können wir noch spielen?”
Die Tür knallte ohne Antwort zu.
Nachts machte ich kein Auge zu. Ich konnte mich nicht von meinen Namen trennen. Sie waren lebendig. Sie waren ein Teil von mir - jedes auf seine eigene Art. Wanja spielte Saxophon. Petja malte mit Aquarell das Meer. Knochstatin machte Kampfkunst. Und plötzlich bekam ich eine geniale Idee. Was, wenn ich selber lerne, Saxophon zu spielen, Kampfkunst zu machen und zu zeichnen?
Morgens rannte ich ins Elternschlafzimmer und platzte in Rennen heraus:
“Mama, Mama, ich will auf eine Zeichenschule, eine Musikschule und eine Sportschule gehen! Dann kombiniere ich alle meine Namen in eins.”
Mama konnte im Halbschlaf lange nicht verstehen, worüber ich labere, dann setzte sie sich auf und sprach sehr ernst:
“Die Idee ist gut, aber du wirst dir eines aussuchen müssen.”
“Aber Mama, ich sage dir ja, darin liegt der ganze Sinn, dass ich alles gleichzeitig machen muss, dann werde ich keine zusätzlichen Namen brauchen.”
“Und ich sage dir, dass erwachsene Leute entscheiden müssen. Du kannst nicht alles auf einmal machen und jeder gleichzeitig sein.”
“Aber wie entscheide ich?”
“Nun, fang mit irgendwas an, dann gucken wir mal.”
Seit diesem einem Tag ist fast ein Jahr vergangen, und ich habe nur zwei Namen durchgenommen. Ich habe versucht zu malen, es hat nicht geklappt und ich habe verstanden, dass ich nicht Petja bin. Danach habe ich mit Kampfkunst angefangen, aber mir hat es nicht gefallen und ich habe verstanden, dass ich nicht Knochstatin bin. Morgen komme ich in eine Musikklasse. Ich fürchte mich sehr, denn was, wenn es sich herausstellt, dass ich nicht Wanja bin?
“Mama, reicht mir ein Leben, um sich einen Namen auszusuchen?”
“Sollte reichen.”
“Und wenn es nicht reicht, wirst du nicht traurig sein?”
“Ich werde nicht traurig sein, aber ein Leben wird dir reichen. Und jetzt schlaf.”
“Mama, warte, ich wollte dich noch etwas fragen.”
“Was?”
“Wirst du nicht wütend sein?”
“Werde ich nicht.”
“Mal ehrlich, sehe ich einem kleinen Glühwürmchen ähnlich?”
Имя для взрослого
– Кто я?
– Ты маленький зайчик.
– Ага. А кто я ещё?
– Ммм, – мама задумалась, – ещё ты маленькая собачка.
– Ага, а ещё?
– По-моему, достаточно. Ты уже и так зайчик и собачка.
– Я зайчик и собачка, но я кто-то ещё, кто-то очень-очень маленький, кто я?
– Маленький... крокодильчик?
– Не-е-ет.
– Маленький... слоник?
– Нет, слоник – это слишком банально.
– Ну, тогда я не знаю.
– А ты подумай.
– Маленький... гусик?
– Да А еще я маленький комочек!
– Комочек – это уже слишком. Давай ты будешь кем-то побольше?
– Нет. Я маленький. Я маленький комочек, зайчик и собачка. И пёсик.
– Пёсик и собачка одно и тоже.
– Нет, не одно.
– Ну, ладно.
– Как? Уже всё? Ну, мам, ну поиграй со мной ещё немножечко!
– Мы уже и так перебрали всех зверей. Ну, хочешь быть маленькой свинкой?
– Сама ты свинка!
Так у нас дома заканчивался каждый вечер. Перед сном мама приходила меня поцеловать, и мы играли. Мама должна была придумывать для меня разные ласковые названия. А я либо соглашался на них, либо не соглашался. В результате у меня набралась целая гора разных кличек.
– А я похож на маленького кузнечика?
– Нет, кузнечик – это насекомое, – говорила мама.
– Я тоже насекомое!
– Что ты глупости говоришь! – сердилась мама.
– Я маленький сверчок.
Кроме кличек, я ещё хотел, чтобы меня называли разными именами: Петя, Вася, Ваня. Мама надо мной подшучивала, мы вместе смелись, и всё было хорошо, пока однажды не случилось ужасное.
Прошлой осенью в школе новая учительница по чтению проверяла, все ли в классе, и, когда она сказала: «Петя Лапшин», я автоматически поднял руку.
– Ты Петя Лапшин? – спросила она.
– Нет. Я Витя Федяшев.
Учительница очень странно на меня посмотрела, а я не знал, как ей объяснить, что мама иногда называет меня Петей.
После урока учительница подошла ко мне и спросила, всегда ли я откликаюсь на Петю. Я сказал, что, в общем, да. Тогда она спросил, откликаюсь ли я на Сашу. И я ответил, что, в общем, тоже да. Она как будто совсем не удивилась и попросила перечислить все имена, на которые я откликаюсь. Я начал:
– Петя, Ваня, Костатин...
– Константин? – повторила она.
– Нет. Костатин. Потому что у меня очень широкие кости.
Учительница прищурилась, внимательно глядя мне в глаза.
– Так доктор сказал, – уточнил я, чтобы она не думала, будто я сочиняю, – Ну, так вот...
Но она не дала мне закончить, сказала, что всё поняла. А на следующий день моей маме позвонила классная руководительница. Я точно не знаю, о чём она беседовала с мамой, но мама была недовольна. Перед сном она, как всегда, пришла ко мне в комнату, но вместо того, чтобы поиграть со мной, вдруг сделалась сердитой и заявила, что в имена мы больше играть не будем.
– Почему?
– Так нельзя. Ты так никогда не повзрослеешь.
– Почему?
– Потому что взрослый человек от маленького отличается тем, что понимает, кто он.
– Я понимаю, кто я! Просто меня несколько, я маленький народ!
– Нет. Ты не народ, ты мальчик. Тебя зовут Витя.
– Но я не хочу, чтобы меня звали Витя.
– Меня это не интересует. С завтрашнего дня никаких имён! – мама развернулась и открыла дверь.
– То есть сегодня мы ещё можем поиграть?
Дверь захлопнулась без ответа.
Ночью я не сомкнул глаз. Я не мог расстаться со своими именами. Они были живыми. Они были частью меня – каждое по-своему. Ваня играл на саксофоне. Петя рисовал акварелью море. Костатин занимался борьбой. И вдруг меня озарила гениальная мысль. Что, если мне самому научиться играть на саксофоне, заняться борьбой и рисованием?
Утром я вбежал в родительскую спальню и на ходу выпалил:
– Мама, мам, я хочу пойти в художественную школу, в музыкальную школу и в спортивную школу! Тогда я все свои имена сведу в одно.
Мама со сна долго не могла понять, о чём я твержу, а потом села на кровати и очень серьёзно произнесла:
– Идея хорошая, но придётся выбрать что-то одно.
– Но мам, я же тебе говорю, в том-то и весь смысл, что я должен заняться всем сразу, тогда мне будут не нужны дополнительные имена.
– А я тебе говорю, что взрослые люди должны выбирать. Ты не можешь делать всё сразу и быть всеми одновременно.
– Но как я выберу?
– Ну, начни с чего-нибудь, а там посмотрим.
С того самого дня прошёл почти год, а я успел перебрать всего два имени. Я попробовал рисовать, ничего не вышло, и я понял, что я не Петя. Затем я начал заниматься борьбой, но мне не понравилось, и я понял, что я не Костатин. Завтра я пойду в музыкальный класс. Я очень боюсь, потому что вдруг окажется, что я не Ваня?
– Мам, а мне жизни хватит, чтобы выбрать себе имя?
– Должно хватить.
– А если не хватит, то ты не расстроишься?
– Я не расстроюсь, но тебе хватит жизни. А теперь спи.
– Мам, подожди, я хотел у тебя ещё кое-что спросить.
– Что?
– А ты не рассердишься?
– Не рассержусь.
– Правда, я похож на маленького сверчка?
Asja Petrowa
Ein Name für einen Erwachsenen
“Wer bin ich?”
“Du bist ein kleines Häschen.”
“Mhm. Und wer noch?”
“Hmm,” Mama dachte nach, “du bist auch noch ein kleines Hündchen.”
“Mhm, und..?”
“Ich denke, das reicht. Du bist doch schon ein Häschen und ein Hündchen.”
“Ich bin ein Häschen und ein Hündchen, aber ich bin auch noch jemand anderes, jemand ganz, ganz kleines, wer bin ich?”
“Ein kleines… Krokodil?”
“Nee-e-e.”
“Ein kleiner… Elefant?”
“Nein, ein Elefant ist zu banal.”
“Dann weiß ich es nicht.”
“Denk doch mal nach.”
“Ein kleines… Gänschen?”
“Ja, und auch ein kleines Klümpchen!”
“Ein Klümpchen - das ist schon zu viel. Wie wär’s, wenn du jemand größeres wärst?”
“Nein. Ich bin klein. Ein kleines Klümpchen, Häschen und Hündchen. Und ein Welpe.”
“Ein Welpe und ein Hündchen sind das Gleiche.”
“Nein, sind sie nicht.”
“In Ordnung.”
“Wie? Das war’s? Ach, Mama, spiel doch noch ein bisschen mit mir!”
“Wir haben auch so schon alle Tiere durchgenommen. Nun, willst du ein kleines Schweinchen sein?”
“Selber Schweinchen!”
So endete bei uns zu Hause jeder Abend. Vor dem Schlafengehen kam Mama, um mir einen Gutenachtkuss zu geben, und wir spielten. Mama musste sich verschiedene Kosenamen ausdenken. Und ich nahm sie entweder an oder ich nahm sie nicht an. Am Ende hatte ich einen ganzen Berg von Spitznamen zusammen.
“Sehe ich denn aus wie ein kleiner Grashüpfer?”
“Nein, ein Grashüpfer ist ein Insekt,” sagte Mama.
“Ich bin auch ein Insekt!”
“Was redest du für Unsinn!”, regte Mama sich auf.
“Ich bin ein kleines Glühwürmchen.”
Abgesehen von Spitznamen wollte ich auch, dass man mir verschiedene Namen gab: Petja, Wasja, Wanja. Mama machte Witze über mich, wir lachten zusammen, und alles war gut, bis eines Tages etwas Schreckliches geschah.
Letzten Herbst prüfte die neue Lehrerin, ob alle anwesend waren, und als sie sagte: “Petja Lapschin”, hob ich automatisch meine Hand.
“Bist du Petja Lapschin?”
“Nein. Ich bin Witja Fedjaschew.”
Die Lehrerin sah mich sehr komisch an, und ich wusste nicht, wie ich ihr erklären sollte, dass Mama mich manchmal Petja nennt.
Nach der Stunde kam die Lehrerin zu mir und fragte, ob ich immer auf Petja reagiere. Ich sagte, eigentlich schon. Dann fragte sie, ob ich auch auf Sascha reagiere. Und ich antwortete, eigentlich auch. Sie tat, als ob sie sich gar nicht wunderte, und bat mich, ihr alle Namen, auch die ich reagiere, aufzuzählen. Ich fing an:
“Petja, Wanja, Knochstatin…”
“Konstantin?” fragte sie nach.
“Nein. Knochstatin. Weil ich sehr breite Knochen habe.”
Die Augen der Lehrerin wurden schmal, sie schaute mir aufmerksam in die Augen.
“Das hat der Arzt gesagt,” fügte ich hinzu, damit sie nicht dachte, ich hätte es erfunden, “Na ja…”
Aber sie ließ mich nicht ausreden, sagte, sie hätte alles verstanden. Und am nächsten Tag rief die Klassenlehrerin meine Mutter an. Ich weiß nicht genau, worüber sie mit Mama plauderte, aber Mama was unzufrieden. Vor dem Schlafengehen kam sie wie immer zu mir ins Zimmer, aber anstatt mit mir zu spielen, wurde sie plötzlich wütend und verkündete, dass wir nicht mehr mit Namen spielen werden.
“Wieso?”
“Das geht nicht. So wirst du nie erwachsen:”
“Wieso?”
“Weil ein erwachsener Mensch sich von einem kleinem darin unterscheidet, dass er versteht, wer er ist.”
“Ich verstehe, wer ich bin! Es gibt einfach mehrere von mir, ich bin ein kleines Volk!”
“Nein. Du bist kein Volk, du bist ein Junge. Du heißt Witja.”
“Aber ich will nicht Witja heißen.”
“Das interessiert mich nicht. Ab morgen keine Namen mehr!” Mama fuhr herum und öffnete die Tür.
“Heißt das, heute können wir noch spielen?”
Die Tür knallte ohne Antwort zu.
Nachts machte ich kein Auge zu. Ich konnte mich nicht von meinen Namen trennen. Sie waren lebendig. Sie waren ein Teil von mir - jedes auf seine eigene Art. Wanja spielte Saxophon. Petja malte mit Aquarell das Meer. Knochstatin machte Kampfkunst. Und plötzlich bekam ich eine geniale Idee. Was, wenn ich selber lerne, Saxophon zu spielen, Kampfkunst zu machen und zu zeichnen?
Morgens rannte ich ins Elternschlafzimmer und platzte in Rennen heraus:
“Mama, Mama, ich will auf eine Zeichenschule, eine Musikschule und eine Sportschule gehen! Dann kombiniere ich alle meine Namen in eins.”
Mama konnte im Halbschlaf lange nicht verstehen, worüber ich labere, dann setzte sie sich auf und sprach sehr ernst:
“Die Idee ist gut, aber du wirst dir eines aussuchen müssen.”
“Aber Mama, ich sage dir ja, darin liegt der ganze Sinn, dass ich alles gleichzeitig machen muss, dann werde ich keine zusätzlichen Namen brauchen.”
“Und ich sage dir, dass erwachsene Leute entscheiden müssen. Du kannst nicht alles auf einmal machen und jeder gleichzeitig sein.”
“Aber wie entscheide ich?”
“Nun, fang mit irgendwas an, dann gucken wir mal.”
Seit diesem einem Tag ist fast ein Jahr vergangen, und ich habe nur zwei Namen durchgenommen. Ich habe versucht zu malen, es hat nicht geklappt und ich habe verstanden, dass ich nicht Petja bin. Danach habe ich mit Kampfkunst angefangen, aber mir hat es nicht gefallen und ich habe verstanden, dass ich nicht Knochstatin bin. Morgen komme ich in eine Musikklasse. Ich fürchte mich sehr, denn was, wenn es sich herausstellt, dass ich nicht Wanja bin?
“Mama, reicht mir ein Leben, um sich einen Namen auszusuchen?”
“Sollte reichen.”
“Und wenn es nicht reicht, wirst du nicht traurig sein?”
“Ich werde nicht traurig sein, aber ein Leben wird dir reichen. Und jetzt schlaf.”
“Mama, warte, ich wollte dich noch etwas fragen.”
“Was?”
“Wirst du nicht wütend sein?”
“Werde ich nicht.”
“Mal ehrlich, sehe ich einem kleinen Glühwürmchen ähnlich?”
