– Расскажите, что побудило вас взяться за сказки Фрэнка Баума?

Дмитрий Псурцев: Начиналось все так: в первой половине 90-х, когда остатки «железного занавеса» рассыпались, идея восстановить справедливость по отношению к Бауму как будто носилась в воздухе. Мы были молодыми честолюбивыми переводчиками, и нам очень хотелось показать – вот же он, настоящий автор серии книжек об Изумрудном городе, замечательный американский писатель! Но как это лучше сделать? С первой книжкой у нас было два пути: либо максимально приблизиться к версии Волкова, рассчитывая на читательское «узнавание» (как это, кстати, сделала другая группа переводчиков, о которой мы тогда, если честно, не знали), либо полностью уйти от Волкова.

Ольга Варшавер: Но уйти, разумеется, не из принципа, а ради того, чтобы приблизиться к оригиналу. Наша команда – а у нас образовался небольшой коллектив единомышленников, проект-то масштабный, – пошла по второму пути. Например, мы сразу решили, что не будем менять ни одного имени. Если главную героиню в оригинале зовут Дороти, зачем ей быть Элли?

– Болвáша вместо всем известного Страшилы назван так из тех же соображений?

О. В.: Ну, здесь сыграла роль логика сюжета и характера. Ведь этот персонаж пугал ворон совсем недолго. Не успел он оглянуться, как из соломенного болвана, торчащего на шесте посреди поля, превратился в верного спутника Дороти, совсем не Страшилу, а якобы безмозглого Болвашу. Он идет к Чародею как раз за мозгами. А Лев? Какой же он трус? Трусость – это приговор. У Баума Лев дрожит, но все равно заступается за друзей и спасает их. Вот мы и назвали его не Трусливым, а Боязливым. Чувствуете разницу?

– Вы говорите о конкретных переводческих решениях. А как бы вы сформулировали ваши общие принципы перевода этих книг?

Д. П.: Для начала нужно было понять, для чего – помимо наших переводческих амбиций – переводить Баума. Если Россия хочет быть причастной и отзывчивой ко всему миру, нашим читателям следует знать и самую главную американскую сказку. Причем знать без, если так можно выразиться, идеологических искажений. Сказка Баума мягче и добрее, чем известная версия Волкова. При этом, не будучи заумными, повести Баума касаются заветных основ американского бытия. Иначе они бы не стали для американцев классикой. В сущности, это книжки – о самой настоящей...

– Американской мечте?

О. В.: Именно! О том, что можно всего добиться своими руками, головой и сердцем. Кроме того, у Баума «очень американская» тональность. В одном из предисловий он писал, что хочет создать новую сказку, в которой есть приключения и ужасные опасности, но убраны темные стороны и кошмары. И прибавьте сюда еще знаменитый американский прагматизм. Ураган уносит Дороти за тридевять земель, ветер срывает ее с палубы корабля в клетке-курятнике, но она не станет в страхе размышлять, что с нею станется, а просто ляжет спать в ожидании нового дня. Безмятежностью веет от этой сказки, оптимизмом, который у американцев в крови. Конечно, это не европейская литература, потому что она не обременена мрачной рефлексией…

– Баум писал свои книжки больше ста лет назад. В оригинале ощущается, что сказка написана в самом начале XX века? Были ли связаны с этим какие-то трудности при переводе на русский язык?

Д. П.: На самом деле, старинный текст для хорошего переводчика – не столько техническая проблема, сколько повод для извечных терзаний. Ищешь компромисс между архаизацией (приближением к восприятию современников автора) и модернизацией (приближением к восприятию современников твоего перевода). Хотя внешних примет времени в сказках Баума мало, все равно он был человеком своей эпохи, писал на том языке. Заметно, что он читал викторианские сказки, английские переводы братьев Гримм и ту же «Алису». Но – создал в результате свой, совершенно самобытный художественный мир.
Я бы еще сказал, что, помимо национального американского духа, Баум в мировой сказочной традиции выделяется необычайной изобретательностью – таких причудливых персонажей и приключенческих ситуаций нигде больше не найдешь.

О. В.: Головобойцы, Колёсники и многие другие его народцы стали нарицательными в англоязычной литературе, другие авторы упоминают их как общее знание, как мы – Емелю на печи.

Д. П.: Одним словом, это не вторичный автор, не перепевщик чужих мотивов, а самый что ни на есть первичный творец фантастического мира. Такие гениальные сказочники, как Баум, очень редки, они появляются раз в сто лет. Он сопоставим с Кэрроллом, Андерсеном…

О. В.: Только он, в отличие от них, совсем не философ.

Д. П.: Ну да, его магия в другом, – в неиссякаемой веселой фантазии и доброте. Притом что у любителей изысканного слога могут возникнуть к нему претензии. Юмор Баума, например, нередко основан на доморощенной литературности, на «натянутых» каламбурах. Поэтому неправильно было бы сделать его по языку этаким современным, облегченным, слишком «правильным». Парадоксально, но – сокровенное, глубокое – ярче проблескивает не в самой совершенной оболочке… А читатели умные, они такие вещи хорошо чувствуют.

– Но ведь это в первую очередь детские книжки? Язык должен быть понятным для детей, верно?

Д. П.: Так я о детях и говорю. Приглаженность, фальшь в языке они воспринимают более чутко, чем взрослые. С другой стороны, литература – инструмент формирования языковой личности, и на переводчике лежит ответственность, пожалуй, не меньшая, чем на писателе. Отсюда принцип: когда мы лепим, моделируем стиль автора со всеми его «неправильностями» по-русски, то делать это можно только на фоне нормативного, чистого, хорошего языка, который должен преобладать в произведении. Основы такого языка – в нашей классической литературе. В первую очередь важен добротный русский синтаксис (именно он откладывается у детей в подсознании и потом сопровождает всю жизнь). Ну и, конечно, важны слова, куда ж мы без них… Диалог русский склеивается по своим законам, в нем другие подхваты… Вообще, есть много технических фокусов, с помощью которых создается органичный русский текст.

– А есть ли в сказочных историях о стране Оз какие-нибудь авторские мысли, которые вы считаете особенно важными для нашего времени, ценными для нас?

О. В.: Конечно. Обратите внимание: необычные друзья Дороти – не супергерои, каждый по отдельности даже немного неполноценен – у кого сердце плюшевое, у кого голова из тыквы. Но зато вместе они справляются со всеми невзгодами и всегда находят общий язык, хотя такие разные. То есть, любой человек хорош, как он есть. Это не отрицает прогресса личности и стремления к самосовершенствованию. Но это запрещает стричь всех в обществе под одну гребенку. Возможно, сам Баум, не будучи философом, об этом и не помышлял, но нам кажется, что это важное послание автора нашему времени…

– Необычные иллюстрации Юлии Гуковой помогают донести это послание до аудитории?

Д. П.: Тем, что эти иллюстрации не похожи ни на какие другие? Пожалуй. Правда, сам я их не сразу принял, но теперь даже полюбил, особенно когда увидел, что дети на них эмоционально реагируют, начинают думать. Обычно, разглядывая картинки, можно понять сюжет и не читать книгу. По волшебным иллюстрациям Юли Гуковой сюжета все равно не узнаешь. Они – дополнительное измерение страны Оз, загадка, которую можно разгадать только вместе с текстом. Ребенок начинает читать книгу и сразу же задает вопрос: «Мама, а где же на картинке Дороти?» А мама ему отвечает: «Посмотри, вон у нее туфелька высовывается, она прячется за деревом». И цвета этих иллюстраций очень хороши, «Розовый жираф» их хорошо напечатал, яркие ощущения обеспечены.

– Значит, книгу нужно рассматривать вместе с ребенком?

О. В.: Или без него (смеется). Полистать книги, иллюстрированные Юлей Гуковой, – как в музей сходить. А знаете, чем ещу хороши эти картинки? Есть дети «вербальные», а есть «визуалы». Наша книжка получилась и для тех, и для других. Чего стоят одни только маленькие картиночки на полях! Только ты прочитал про злую колдунью, перевернул страницу – а там ее костлявые руки. Страшно, но интересно. Это очень большая находка!

– То есть вы надеетесь, что всем захочется прочесть именно ваши книги о стране Оз?

О. В.: Наверное, это было бы самонадеянно: мы же сами сказали, что все люди разные! Кто-то оценит новое издание «Страны Оз», а кто-то по привычке возьмет старую книгу Волкова. Наш вариант – я имею в виду всё издание – задуман и сделан с большой любовью, в нем есть своя атмосфера. Что касается сюжетных совпадений с Волковым, то они ограничиваются самой первой книгой, дальше Волков пошел своим путем… А у нас в остальных 13 книжках – настоящий, неподражаемый Баум.

Д. П.: Если честно, хочется довести до конца этот проект, который незаметно превратился для нас в дело жизни. Дело жизни в буквальном смысле: то, что когда-то делалось в том числе для наших собственных детей, теперь предназначается нашим внукам. Есть такая золотая мечта: увидеть все 14 книг – а они ведь уже все нами переведены! – на одной полке в книжном магазине, и с такими же удивительными картинками.

Беседу вела Юлия Шевелкина

_____________________________________

От редакции. Послесловие

Оригинальная сказка Фрэнка Баума существует на российском книжном рынке почти десять лет. Она не исчезает из продажи, существует сразу в нескольких переводах и в виде графических романов.

Победила ли она в «состязании эпопей»? Видимо, никакой «борьбы» и нет – настолько изменился российский книжный рынок, его структура и сами потребители книжной продукции.

Вы сохранили свою детскую любовь к «Волшебнику Изумрудного города»? Читайте детям эту книгу. Но это, скорее всего, относится к нынешним бабушкам и дедушкам. Молодые родители вряд ли пылают такой же любовью к повестям Волкова, которая, как теперь стало понятно, произрастала на специфической почве советского нарратива для детей. И их проблема заключается в том, чтобы выбрать из предлагаемых переводов наиболее яркий и качественный. Ну и иллюстрации, безусловно, сыграют тут не последнюю роль.