Прадедушка Кас живёт в Исландии, очень далеко от своих правнуков Твана и Линды. Для нас с Серёжей таинственная Исландия – с непокорным морем, стаями сельди, рыболовными сетями, огромными горами, которые прячутся друг за друга или в непогоду превращаются в зомби, – была только точкой на карте. Но вся жизнь прадедушки Каса прошла именно там. Свободная жизнь.

Прадедушка «скоро отдаст концы» – так говорят про него, и сам он этому не удивляется, ведь ему 98 лет (и кажется, что его скорый уход – естественный и уже ожидаемый). Но его родственники удивлены, что он до сих пор живёт один, поэтому решают срочно вмешаться в его жизнь и помочь ему провести остаток времени под их присмотром. Причём делают они это больше для себя, а не для дедушки, который сразу же разгадал их план – увезти его с собой.

Из всей этой «семейки клуш», как называет Кас бабушку (свою дочь) и маму рассказчика, мальчика Твана, дедушка разговаривает только с внуком – но не потому, что они вынуждены жить вместе в одной комнате, и не из мужской солидарности. Родство душ, надежда на то, что неопытность внука отзовется бо́льшим состраданием и пониманием, чем прагматизм взрослых, приводит его к попытке признания: «Свободный человек навсегда остается свободным. У вас мне будет плохо. Позвольте мне уйти так, как я хочу», – обращается прадедушка к мальчику.

Сколько боли, чего-то непостижимого и неразрешимого чувствуется в его словах… Любой исход этого конфликта неоднозначен. Я не знаю правильного ответа, поэтому так же, как и Сережа, примеряю ситуацию на себя и думаю о том, как же поступят герои.

А жил прадедушка свободно, не покоряясь никому, кроме моря и ветра. На что и обижается бабушка (его дочь). В отношениях взрослых героев много настоящего, жизненного (и меня это одновременно привлекает и пугает). Сереже нравится слово «клуши», и он начинает называть так и меня с бабушкой, если я не понимаю, например, зачем ему нужен револьвер («чтобы в Пушкина играть»). А еще мы обсуждаем, что было бы, если бы и у нас был дедушка или прадедушка. Сережа ходил бы с ним на рыбалку и завел собаку. А мне для этого, наверное, сначала стоило бы обо всем хорошенько подумать, как бабушке Твана, и ответить на вопрос, что выбрал Сережин дедушка – свободу или себя. Смогли бы мы о нем заботиться, понимали бы мы его? Наши размышления пересекаются с действием книги и сомнениями: что будет с прадедушкой и поможет ли ему мальчик уйти в горы.

– Ты понимаешь, зачем прадедушка собирается идти в горы? – спрашиваю я Сережу.
– Чтобы там остаться.
– Но он там замёрзнет.
– Зато он будет счастлив.

Да, право на счастье есть у каждого. На вопрос, смог бы Сережа (или я) поддержать такое решение дедушки, ответить сложно. Даже если «от старости остается только беззубый рот», как говорит прадедушка Кас, – я не знаю ответа.

Одинокая старость – всегда ли это плохо? Добиваться своего счастья и жить так, как хочешь, – имеем ли мы на это право? Когда наша бабушка говорит, что устала от нас и просит нас уйти домой, то мы расстраиваемся. Но после чтения этой книги понимаешь, что у каждого должны быть свои горы, в которые всё-таки когда-то нужно позволить человеку уйти.

Юлия Бирюкова