Но было у этого героя одно преимущество, которое могло «переломить» ситуацию, – звали его как старшего брата Лизы, ею горячо любимого. Собственно, только из-за этого я и рискнула начать с ней чтение этой книги.

А там с самых первых строк обнаружилось настоящее сокровище: неспешный, очень подробный и уютный сказочный мир. Где едят, мастерят, играют, дарят подарки… Центр этого мира, безусловно, – норка червячка Игнатия, куда все остальные герои с радостью собираются на чаепития. Здесь, за чашечкой чая, они делятся своими жизненными открытиями, обсуждают события, которые с ними произошли, просят или дают совет, находят решение непростым проблемам. А еще – постоянно приобретают новых друзей. Да-да, прямо здесь, в норке. Потому что червячок Игнатий удивительно открыт миру и во время своих небольших «вылазок» часто знакомится с кем-то новым, кого потом и зовет на свое чаепитие.

Конечно, герои Виктора Кротова не только пьют чай и общаются. У каждого из них есть своя сфера интересов, и они добросовестно отдают ей свои время и силы. Червячок Игнатий рыхлит землю и читает книжки, паук Пафнутий создает удивительные картины из паутины (и даже устраивает выставки), жук Дормидонт занимается наукой и изобретательством, божья коровка Пятнашка… кажется, в основном вдохновенно радуется жизни и обожает разные игры. А еще в книге есть художник Эдуард (один из лучших друзей червячка), Уменьшительная фея (именно она уменьшает человеческие книги, которые приносит Эдуард, до подходящего для червячка Игнатия и его друзей размера), гном Ом, крот Прокоп, улитка Ульяна, американский кузнечик Смит и русский кузнечик Кузя, слизнячок Лямба, сверчок Чуня, светлячок Люксик, стрекозка Зоя и множество других персонажей, эпизодических и главных. Герои с любовью и полной отдачей занимаются своими делами – ну и, разумеется, с ними случается множество удивительных событий: сказочных и обычных, смешных, красивых и даже страшных – чего стоит одно «дикое настолье», где червячка Игнатия чуть не погубили страшные дырокол и степлер…

В книге, как и положено сказке, рассказывается о самых невероятных приключениях, вроде встречи с волшебной пещеркой, где каждое сказанное слово воплощается в реальность – представляете, что происходит, когда герой говорит здесь «У меня голова кружится» или «У тебя железная воля»? (В серьезной науке такое явление в языке называется «реализацией метафоры» – и, кстати, сказку «Пещерка превращений» вполне можно взять как художественную иллюстрацию этого лингвистического феномена.)

Словом, с героями Виктора Кротова постоянно происходят разные яркие события. Например, они время от времени перевоспитывают разных человеческих хулиганов, причем весьма успешно, – согласитесь, весьма экстремальное занятие для насекомых, от которых любой хулиган может навсегда избавиться одним нажатием пальца… Без сноровки и смекалки тут точно не обойтись!

И все же, несмотря на весь этот красочный круговорот приключений, когда я на середине нашего чтения спросила Лизу, чем самым главным и важным занимаются червячок Игнатий и его друзья, она не раздумывала ни секунды: «Они рассуждают!»

И это действительно стержень книги – герои Виктора Кротова постоянно философствуют. Причем не натужно, а по зову сердца, и не отвлеченно, а «на материале» своей повседневной жизни:

«… ‒ А в толпе все глуповатыми становятся, – заявила Пятнашка. – Однажды я попала в толпу божьих коровок – и сразу же поглупела! Куда все идут, туда и я иду. О чем все кричат, о том и я кричу. Будто я и не Пятнашка вовсе, и не божья, а просто какая-то коровка в стаде. Еле выдралась оттуда. Отлетела подальше, смотрю на себя – я это или не я? И надо же: без толпы снова собой стала. То-то обрадовалась!

‒ И со мной такое бывало, – подтвердила стрекозка Зоя. – А почему так происходит?

‒ Почему-почему, – проворчал жук Дормидонт. – Потому что когда чувствуешь, что ты не один, а тебя много, тут мозги и разъезжаются.

‒ Как же так? Нас здесь сейчас тоже много, – возразил паук Пафнутий. – А у меня, когда мы за чаепитием встречаемся, мозги вовсе не разъезжаются. Наоборот, мне здесь лучше всего думается.

– Нет, я не то имел в виду! – смущенным басом пояснил Дормидонт. – Мне здесь тоже хорошо. Я хотел сказать, что в толпе все одинаковые. Потому что каждый – просто кусочек толпы. А мы тут все разные.

‒ И дружим друг с другом, – добавил червячок Игнатий. – Если я целую толпу божьих коровок встречу, я там Пятнашку наверняка узнаю. А остальные для меня так толпой и останутся.

Божья коровка была в восторге:

‒ Ну, если так, я и в толпе не буду чувствовать себя коровой из стада. Буду помнить, что червячок Игнатий меня все равно узнает. А может, и еще кто-нибудь…

‒ Узнаем, Пятнашка! Узнаем! – раздались голоса. – Не беспокойся.

‒ Вот и я обещаю каждого из вас узнать в любой толпе, – торжественно произнесла Пятнашка. – Можно даже такую игру придумать: “Узнай друга”...»

Этот отрывок, совершенно типичный для книги Виктора Кротова, показывает то главное, из-за чего к книжке привязываешься, как к другу. В мире червячка Игнатия все герои настроены на доброжелательное, заинтересованное и равноправное общение друг с другом. На глубокое и очень искреннее общение. Здесь нет «подходящих» и «неподходящих» собеседников – у каждого свой «голос», свой характер, свой жизненный опыт, но, собравшись все вместе, они создают какое-то удивительное пространство эмоциональной и интеллектуальной полноты и насыщенности. Они не подыскивают темы для бесед – попадая в этот «волшебный хронотоп» чаепития, каждый вдруг начинает задумываться над чем-то, на что раньше не обращал внимания, он говорит об этом вслух, в своем высказывании раскрывается полностью и в то же время готов услышать другого. В результате всего этого беседа течет без остановки (а каждая пауза тоже становится своего рода «высказыванием», такая она наполненная и настоящая). У нас на глазах герои, подхватывая реплики друг друга, «разворачивая» мысль в разные стороны, формулируют некие духовные законы, по которым существуют мир – огромный, прекрасный, еще до конца не познанный мир, в котором они живут и, главное, в котором им очень интересно жить.

Разговоры червячка Игнатия и его друзей напоминают «сократические диалоги», но при этом в них нет некоей предзаданности, ответа, к которому автор или один из героев подводит остальных. Нет заданного набора максим, которые герои должны «выдать» доверчивому читателю – трудно не заметить, что и вопрос, и ответ на него каждый раз рождается именно во время спокойной и неспешной беседы героев. И этот процесс совместного вербального поиска смыслов на самом деле завораживает, как и маленького читателя, так и «путешествующего» вместе с ним взрослого. Более того, Лиза (в душе, видимо, такой же философ, как и червячок Игнатий с друзьями, – впрочем, мне кажется, почти все дети в возрасте пяти-шести лет этим отличаются) настолько легко включалась в ритм философских размышлений героев, что еще минут тридцать после ежевечерного чтения мы продолжали рассуждать по мотивам истории – но уже о чем-то своем, насущном в тот момент для Лизы.

В книге 60 историй – и мы с Лизой чуть больше двух месяцев заканчивали каждый наш день встречей с мудрым червячком, веселой божьей коровкой, чуть ворчливым жуком Дормидонтом, очень креативным пауком Пафнутием, веселыми и непоседливыми паучатами… А когда книга закончилась, мы еще немного продлили радость нашего пребывания в сказочном мире Виктора Кротова, перечитывая самые полюбившиеся сказки.

Наконец, Лиза решила переходить к новой книге. Было немного грустно расставаться с героями, почти ставшими нашими друзьями – но жизнь движется вперед, с этим ничего не поделаешь. И вот уже мы нырнули в немного похожий по ритму и духу мир чудесной сказочной повести Кеннета Грэма «Ветер в ивах».

Прошло несколько недель. У Лизы в садике начались долгожданные занятия лыжами. Она упоенно рассказывала, как они тренировались, как им пообещали, что на следующей неделе они уже будут съезжать с небольшой горки… И накануне этого предвкушаемого занятия слегла с высокой температурой.

Еще совсем недавно каждый такой срыв планов у дочки сопровождался долгими слезами и «жалением себя». Лиза могла часами вспоминать вслух, что именно должно было происходить с ней вот сейчас, как все могло быть прекрасно – и, растравив себя этим описанием, снова начинала горько плакать…

Ждала я этих страданий и в этот раз. Но Лиза сидела в постели неожиданно молчаливая и задумчивая. А потом предложила: «Мам, а давай перечитаем какую-нибудь сказку про червячка Игнатия? А потом представим, что бы он сказал мне, если бы я ему рассказала, что не смогла поехать кататься на лыжах...»

Евдокия Варакина