‒ Юрий Александрович, вы автор книги для детей и подростков «Физика вокруг нас». Расскажите немного о себе.

‒ Я закончил химический факультет МГУ, потом закончил психологический факультет МГУ, потом занимался разного рода предпринимательством, стал одним из основателей «Хедхантера» («HeadHunter» ‒ крупнейшая российская компания по поиску вакансий и подбору персонала. ‒ Прим. ред.). Сейчас занимаюсь проектами робототехнического, инженерного характера.

‒ Вы применяете свои научные знания на практике?

– Да, конечно. То, что я учил в университете, да и в школе тоже, это в жизни пригождается: к тебе приходят с каким-нибудь изобретением, и тебе нужно понять, это полная ерунда или не полная ерунда. По крайней мере, даже если сам не можешь разобраться, то ты можешь позвать кого-то, кто лучше тебя разбирается. И ты можешь оценить, насколько эксперт, которого ты пригласил, сам является экспертом. Часто слышно или видно по тому, как человек разговаривает, какие слова употребляет, серьезный он профессионал или нет.

‒ А почему после окончания университета вы не пошли дальше по научному пути?

– Потому что к курсу 4-му я понял, что не хочу делать академическую карьеру. Я поступил на химфак, потому что у меня родители были химиками, и я ходил в кружок при химическом факультете два последних года школы. И когда пришло время куда-то поступать после окончания школы, я не задумывался всерьез о своем будущем, поступил по инерции… А в 1990-х годах открылось много новых возможностей в жизни. Я решил, что мне нужно еще и хорошее гуманитарное образование получить, и поступил на факультет психологии. Сочетание естественнонаучного и гуманитарного образования позволяет очень сильно расширить кругозор.

‒ Как вы считаете, на что нужно ориентироваться при выборе будущей специальности?

– На свой внутренний компас, ни на что другое. Ориентироваться на уровень доходности совершенно не нужно. Есть профессии более денежные и менее денежные, но совершенно невозможно предсказать, какая из них будет денежная завтра. Сегодня, например, считаются денежными профессии программиста и юриста. Но мы совершенно не знаем, что произойдет через 10, тем более 20 лет. Мы видим сейчас быстрое развитие искусственного интеллекта, и вполне возможно, что 90% работы, которую делают сейчас юристы, будет делать искусственный интеллект. И никому масса юристов будет не нужна. То же самое с программистами ‒ код уже вполне себе пишет электронный разум.

Когда я работал в рекрутинговом агентстве, на интервью с работниками я всегда задавал им вопрос: «О чем вы можете говорить долго и с удовольствием?» Это важный показатель. А деньги приложатся. Если вы делаете какое-то дело хорошо, то наверняка найдутся люди, которым будут нужны продукты вашего труда.

Чтобы понять, какая профессия тебе нравится, надо пробовать разное. Я это своим детям тоже всегда говорю. Школьное время для этого и нужно. «Теоретически» невозможно сказать, что вам интересно.

Любая профессия, если хорошо и глубоко ею заниматься, оказывается сложной, и в ней можно копать все глубже и глубже, совершенствоваться все дальше и дальше. И чем больше вы будете вкладываться в работу, тем больше будет и материальная отдача.

‒ В XX веке в Советском Союзе был перевес в сторону технических наук, было больше инженеров. Сейчас это соотношение поменялось?

– В СССР были очень сильные инженеры и были очень сильные ученые. В 90-е годы, когда военно-промышленный комплекс стал никому не нужен, и инженеры стали никому не нужны, инженерные школы прекращали существование. Но сегодня инженерные профессии ‒ не важно, в авиастроении, в судостроении, в научном приборостроении, в медицинском приборостроении и в создании медицинской техники, ‒ многообещающая, хотя и сложная область.

‒ Что мешает дальним космическим путешествиям людей?

– В основном нам мешает отсутствие адекватных способов движения тяжелого корабля со всеми системами жизнеобеспечения. Единственный вариант – делать двигатели на атомных реакторах. И при этом полет до ближайшей к нам звездной системы, Альфы Центавра, насколько я понимаю, займет пару тысяч лет. С другой стороны, почему нет. Если бы древние египтяне не строили пирамиды, а построили такой корабль, он бы сейчас уже прилетел.

‒ Идея светового паруса неосуществима по чисто экономическим причинам или по каким-то другим?

– Сейчас пытаются ее реализовать. Световой парус, даже если он очень большой, на значительном расстоянии становится едва-едва заметным. А нам нужно на него попадать лазером. Теоретически все понятно, но техническая реализация пока не осуществима. Юрий Мильнер, один из основателей компании Mail.ru, выпускник физического факультета МГУ, очень большой грант выделил на этот проект. По-моему, речь идет о достижении чуть ли не 70% от скорости света, что позволило бы за 4 года долететь до Альфы Центавра, но я могу ошибаться. Интересный, на мой взгляд, проект. Он непрактичный, но этим и прекрасен.

‒ В вашей книге «Физика вокруг нас» есть много моментов, пересечения физики с другими науками. Насколько сейчас эффективно взаимодействие наук?

– Сейчас это общее течение. Нет чистой физики, нет чистой биологии. Сейчас большинство открытий делается на стыках наук, причем совершенно неожиданных. Например, в последнее десятилетие получила огромный толчок археология. Для археологов доступны химические, физические, биологические методы исследований, которые очень сильно расширили представление о жизни наших предков. К примеру, палеобиология может определить, пыльца каких растений отложилась на глиняных горшках, которым сто тысяч лет. И мы можем сделать вывод о том, что ели наши предки.

‒ В книге вы упоминаете о влиянии деятельности человека, в том числе выбросов углекислого газа, на изменение климата. Что вы можете сказать об этой проблеме? Насколько она серьезна?

– Если говорить серьезно, то мы должны для начала поговорить о том, что такое наука вообще и что такое научные знания. Единственная точная наука – математика. Конечно, физика и химия считаются точными науками, но с известными ограничениями. Остальные науки имеют скорее описательный характер. Но реальность, которую они описывают, будь то погода, социальная жизнь, история или экономика, настолько сложна, что пока математические модели очень приблизительно могут ее описать.

Мое личное мнение, что на изменение климата деятельность человека влияет на 90%. Но, возможно, есть какие-то другие факторы, которых мы не знаем и которые все это влияние человеческой деятельности переигрывают. Ведь были же в истории Земли и более теплые периоды. Но здесь, конечно, лучше прибегнуть к знаниям климатолога.

‒ В книге есть рассказ про швейцарского математика и ученого Даниила Бернулли: «Даниил Бернулли (1700‒1782) был знаменитым ученым. Он сделал очень много для развития математических методов описания физических явлений, например колебания струны или движения потока газа. А еще он постоянно спорил со своим отцом Иоганном Бернулли, знаменитым математиком своего времени, за кем приоритет в том или ином открытии. Даниил даже на 8 лет уехал работать в Россию в только что открывшуюся Академию наук в Санкт-Петебурге». Насколько, на ваш взгляд, важен для ученого выбор места своей работы и приверженности какому-то государству?

– Дело в том, что есть страны более богатые, и есть страны менее богатые. И далеко не все страны могут себе позволить иметь серьезные научные школы и институты.

Что касается выбора страны. Есть известный пример Вернера Гейзенберга, одного из великих физиков начала XX века, который занимался созданием атомной бомбы и остался работать в нацистской Германии, когда большинство других ученых уехали в США. К счастью, создать бомбу ему не удалось. Но в научном мире к нему очень неоднозначное отношение, хотя, конечно, никто не отрицает его великого вклада в создание квантовой механики. Для ученого важно понимать, с кем он сотрудничает, ученые не могут жить вне политики. Не надо идти по пути Гейзенберга, при всем к нему уважении как к великому ученому.

‒ Что бы вы хотели сказать вашим читателям?

– Наибольшей радостью для меня было бы, если бы кто-то, прочитав книжку, после этого открыл бы учебник (не важно, школьный или не школьный) или какой-нибудь познавательный канал на YouTubе, например, «Веритасиум». Там рассказывается про физические картины, которые на самом деле видны в нашей непосредственной жизни. И как сделать простые эксперименты и прямо воочию наблюдать их. Еще есть очень хороший школьный курс физики. Просто запись уроков физики учителя из Одесского Ришельевского лицея, его зовут Павел Виктор.

Я понимаю, что книжка очень короткая и поверхностная. Но ее цель ‒ зацепить человека, чтобы он потом сам немножко покопался более глубоко. Это был бы, на мой взгляд, лучший результат моей работы.

Беседу вел Игнат Варакин

_________________________________

Игнат Варакин, обладатель диплома «Книжный эксперт XXI века», член детской редакции «Папмамбука», 14 лет, с. Рождествено, Московская область