В нашем городе…

Наверное, нет в Петербурге такого ребенка, который хоть однажды не держал в руках «Веселые картинки» или «Мурзилку», «Костер» или «Кукумбер» со стихами, сказками, рассказами Каминского и его смешными рисунками, – ведь прежде всего он был удивительным, ни на кого не похожим художником.

Герои его «веселых картинок» (а это в основном мальчишки – девчонок он побаивался и очень боялся рисовать, думаю, из-за повышенной требовательности к себе и деликатности: а вдруг не получится или получится не совсем удачно?) – так вот, его герои составляют бесконечный и презабавный «мультик», в котором все бегут, летят, переворачиваются с ног на голову, хохочут, строят рожицы и прямо на книжных страницах выясняют свои отношения.

По первой специальности инженер-строитель, он закончил полиграфический институт, и его дипломной работой стало редактирование собственной книжки юмористических рисунков «О больших и маленьких».

А потом началось самое увлекательное: «Интерес к карикатуре, – вспоминал Л.Д., – привел меня в коллектив, который можно было смело назвать настоящей, профессиональной школой юмористической графики и поэзии. Это был “Боевой карандаш” – содружество художников и поэтов, прославившееся своими сатирическими плакатами еще со времен Великой Отечественной войны».

В «Боевом карандаше» Леонид Каминский проработал почти тридцать лет. Его веселые плакаты украшали стены домов, висели в учреждениях и транспорте. Их тогда знали все – и большие, и маленькие. Юмор стал не только главной частью творчества Каминского, но превратился в его образ жизни. Великий добыватель и рассказчик анекдотов (а когда появился интернет – всего смешного, что только можно в нем отыскать), он сделал добрую шутку и веселую выдумку способом общения и рассылал друзьям свои «фирменные» лубки (юмористические рисунки с подписями в стихах) и многочисленные шаржи, непревзойденным и признанным мастером которых он оставался до своего последнего дня.

А какими письмами он их сопровождал!

«Дорогой Миша! Посылаю тебе твой замечательный портрет для личного пользования. Извини, если я немного тебя изуродовал. На самом деле ты немного очаровательней. Разрешаю использовать в монографиях, биографиях, в журнале «Веселые картинки», а также в Большой литературной французской энциклопедии. Гонорар – в пышечной. Целую!»

В общем, наш дорогой друг по праву был членом Союза художников.

И не только.

На нашей улице…

Когда-то постоянные читатели прессы могли встретиться еще с одной не менее удивительной и плодотворной деятельностью Леонида Каминского – журналиста и ведущего юмористических рубрик в газетах и журналах.

Все началось в семидесятые годы, когда он несколько лет руководил отделом юмора в ленинградском молодежном журнале «Аврора». Но настоящая его журнальная и журналистская деятельность началась в 1979 году – на страницах журнала «Костер» появилась рубрика «Веселый звонок», бессменным ведущим и художником которой он оставался более четверти века.

«“Костер” – журнал для школьников, – вспоминал Каминский, – поэтому я решил, что отдел юмора должен вести учитель. И не просто учитель, а учитель смеха. Вот так я неожиданно для себя стал учителем-самозванцем, без законного педагогического образования. На страницах журнала я стал проводить “уроки смеха”. Были и домашние задания, например, постоянный конкурс “И все засмеялись!” Суть конкурса в следующем: читатели должны присылать смешные истории с последней фразой “И все засмеялись!”. Реакция оказалась совершенно неожиданной: “Костер” был буквально завален тысячами писем. А количество, естественно, переходило в “качество” – я стал обладателем огромной коллекции школьного юмора...»

Не знаю, существует ли еще где-нибудь в нашей стране столь невообразимая коллекция, – а в ней и отрывки из школьных сочинений, и ответы у доски, способные доконать любого учителя, и подслушанные разговоры на переменке или на улице, и смешные ошибки, превращающие обычную фразу в школьный анекдот.

Между прочим, все началось в так называемые «застойные», времена, когда далеко не все можно было опубликовать. Но маленькие школьники – люди без комплексов и запретных тем, они присылали все, что казалось им смешным. Давайте вспомним:

«Большевики не дрожали за свою шкуру, они дрожали за шкуру других».

«Каждый год, 7 ноября, в нашей стране происходит Великая Октябрьская революция».

«Василий Иванович Чапаев был великий полководец. У него был конь, на котором он прожил свою жизнь».

«После войны советские люди стали строить развалины».

«Юный Пушкин прочел на экзамене в Лицее стихотворение, которое очень понравилось старику Дзержинскому».

Последняя фраза имела неожиданное продолжение. Как-то раз мы выступали в школе, и Каминский, прочитав это письмо, спросил:
– А как правильно надо было сказать? Кто заметил Пушкина на лицейском экзамене?
Молчание.
Л.Д. подсказывает:
– Старик…
Молчание.
– Старик…
Мальчик на первой парте робко поднимает руку:
– Хоттабыч?

В девяностые годы, когда появилась возможность придумать и хотя бы попытаться издавать новый журнал, мы все вместе, горе-энтузиасты, ринулись сломя голову в эту новую для нас жизнь. Так появился журнал «Баламут», а потом «Автобус» – в этих журналах Каминскому досталось почетное и мучительное право быть главным художником. «Баламуту» была отмерена судьба в пять номеров, «Автобусу» – тому журналу детской городской культуры, что мы придумали, – в восемь, а потом пошли детские страницы в питерских газетах: в «Часе пик», «Вечернем Петербурге», «Курьерчике», «Метро», в несостоявшемся, а казавшемся таким перспективным интернетовском журнале «Мышка»…

Это бурление журнально-газетной жизни сходило на нет, возрождалось снова, – так что наш дорогой друг по праву стал членом Союза журналистов.
И не только.

В нашей школе и в нашем классе…

Ясное дело, вся суть была «в школе» и «в классе» – ведь Каминский больше всего любил общаться именно со школой и классом, – не случайно звание Учителя Смеха он всегда воспринимал как самое почетное в своей жизни.

Началось в «Костре», а продолжилось в ленинградском театре «Эксперимент», где появился спектакль «Урок смеха» и шел на сцене театра более десяти лет. Леонид Давидович всегда вспоминал о нем с душевным трепетом и нежностью – это было его дорогое и бесценное детище:

«Спектакль был основан на импровизации – реплики артистов зависели от поведения “учеников”, вызванных на сцену. В отличие от настоящей школы “ученики” просто рвались к доске. У нас была своя книга зрительских отзывов. Вот одна из записей: “На этом спектакле я был вместе с папой. Мы часто падали со смеху. Я хочу снова прийти к вам в театр, чтобы опять падать”… Мы старались воспитать в детях самоиронию, дать возможность посмотреть на себя со стороны. Должен отметить, что заставить детей искренне смеяться – не так уж просто. И если это получается, значит, ты нашел с ними контакт».

Леонида Каминского узнавали, где бы он ни появлялся, – ведь «Урок смеха» смотрели (и не один раз!) не только дети, но и многие родители. Л.Д. безусловно был «голосовым», театральным человеком – не случайно с помощью нашего товарища, редактора «Радио России» Сергея Махотина «Урок смеха» на долгое время превратился в популярную детскую радиопередачу. А последним нашим общим проектом, в центре которого опять оказался Леонид Каминский, стал Театр Детских Писателей.

В общем, наш дорогой друг по праву был членом Союза театральных деятелей.

И не только.

…И за моей партой

«И вот пришло время, когда я стал писать и рисовать для детей. Причина была простая – у меня родилась дочка. Маша росла, и я, как многие родители, стал ходить за ней по пятам и записывать разные ее высказывания. Например, такие:

– Папа, съешь сам это яблоко, оно гнилое!
– Маша, как тебе не стыдно! Разве можно так говорить? Как нужно сказать, если яблоко тебе не нравится?
– Папа, съешь, ПОЖАЛУЙСТА, сам это яблоко – оно гнилое!

Этот и другие рассказики про Машу с моими иллюстрациями были напечатаны в “Веселых картинках”. С тех пор я подружился с этим симпатичным журналом и даже стал его постоянным автором».

Все эти годы Леонид Каминский постоянно писал презабавнейшие стихи на случай, рядом с которыми рождались не менее веселые стихи и проза для детей – сказки для самых маленьких про кота Яшу (которые нужно читать и слушать, пока читатели не выросли, а котёнок Яша не превратился в большого кота Якова) и рассказы про мальчика Петю (который замечательно общается со своим папой, и разрозненные эпизоды из их жизни оказываются, на мой взгляд, настолько интересными и поучительными, что тон и атмосферу этих отношений так и хочется перенести в свою семью). А еще самые невероятные истории из жизни младших и средних школьников.

Все вместе – стихи, проза, и, конечно, самое ценное из коллекции школьного юмора – постепенно сложилось в большую книгу «Урок смеха». Первым изданием она вышла в 1986 году и с тех пор, утолщаясь и дополняясь, выдержала еще несколько переизданий. А поскольку в конце книги был напечатан адрес автора, его переписка с читателями не прерывалась ни на день.

Не всегда письма были восторженные. Один второклассник, например, написал: «Дорогой учитель смеха! Я прочитал вашу книжку. Там есть рассказ “Поручение”. Я его прочитал, и не засмеялся. Почему?» «Этот маленький читатель, – отмечал Каминский, – мне очень понравился своей требовательностью и категоричностью: раз ты себя называешь писателем-юмористом, изволь писать смешно! Но в этом письме есть и приятный для автора момент: к остальным рассказам и стихам юный читатель претензий не предъявил, значит, все-таки смеялся».

В таком уважительном отношении к читателям кроется одна очень важная и в полной мере свойственная Леониду Каминскому черта: достоинство детского писателя. В общем, не случайно наш дорогой друг по праву был членом еще одного творческого союза – Союза писателей.

Однажды он пришел выступать к первоклассникам. Ребята встретили его, как полагается, стоя. «Садитесь», – сказала учительница. Потом серьезно добавила: «Достаньте и положите на парты ваши учебники!»

И на каждой парте появилась книжка «Урок смеха».

Леонид Давидович Каминский умел и любил смешить – это великое искусство давалось ему легко и радостно. И теперь долгие-долгие годы мы будем вспоминать нашего Учителя Смеха с узнаванием, сопереживанием, радостью и непреходящим удивлением, – ведь из них и состоит настоящая литература и культура.

Михаил Яснов