– Илья, почему вы решили переиздать книги, посвященные Великой Отечественной войне?

– В нашем обществе сегодня очевидно нарастает политическое противостояние разных сил. И тема Великой Отечественной войны становится политическим оружием.

Наряду с советскими мифами о войне, которые до сих пор используются официальной пропагандой, существуют и «оппозиционные», антисоветские мифы. Но, как показывает анализ исторических фактов, иногда они равноудалены от правды. Взять, например, историю московского ополчения. В сентябре-октябре сорок первого, когда немцы прорывались к Москве, в бой были брошены все, кого только можно было бросить, в том числе люди, не подлежавшие мобилизации по возрасту и здоровью. Все, кто не был эвакуирован с оборонными предприятиями. То есть, в основном, московская интеллигенция. Все они пошли в ополчение. Предполагалось, что сначала они будут рыть окопы и строить фортификационные сооружения, а потом их вооружат. Но до этого дождалась, увы, лишь часть ополченцев: очень многие погибли, раздавленные немецким наступлением, имея вместо оружия лопаты.

Так вот, мой отец, типичный шестидесятник-антисоветчик, со слов своих друзей- фронтовиков рассказывал, что, это была акция по уничтожению московской интеллигенции. Не то чтобы она заранее планировалась верховным главнокомандующим, как другие акции уничтожения. Но когда для решения этой задачи подвернулся удачный момент, его использовали.

– Это «оппозиционный» миф? О спланированном уничтожении интеллигенции?

– Да. Официальная же версия очевидна: героическая гибель защитников Москвы, давшая возможность перегруппировать силы, подтянуть к столице свежие воинские части и разгромить врага. А стремящийся к объективности историк – например, научный редактор серии Станислав Дудкин – расскажет, что вооружены и экипированы ополченцы осенью 1941 года были примерно так же, как и регулярные подмосковные части (да, и там зачастую на несколько бойцов приходилась одна винтовка), что в окружение все попадали одинаково (например, в вяземском и брянском «котлах» были пленены около 700 000 советских солдат и офицеров), и т.п. В общем, правда иногда посередине, а иногда – вообще «вне». Но рассказать надо именно правду.

Наша серия начинается с книги Виктора Драгунского «Он упал на траву». Виктор Драгунский был как раз тем представителем московской интеллигенции, который не подлежал призыву – он был астматиком – и пошел в ополчение. Попал в окружение. Чудом выжил. Книга «Он упал на траву» автобиографическая.

– Мы знаем, что автобиографические вещи в послевоенное время подвергались жесточайшей цензуре. Все книги о войне должны были соответствовать официальному советскому мифу. А после перестройки фронтовики уже ничего не писали. В этот период вообще не писались исторические книжки. То есть речь идет о переизданиях?

– О переизданиях. Но это условные переиздания. Книга Виктора Драгунского, например, в советские времена выходила как детская. Текст в ней действительно был сильно отцензурирован. Издание, которое вышло в «Самокате», это неискаженный авторский текст. Здесь герои ругаются, пьют, дерутся ножами.

– То есть война без лакировки?

– Война как война. И в конце, после художественного текста, есть исторический комментарий – современный исторический взгляд на трагедию московского ополчения. Такими комментариями будут снабжены все книги серии.

– А кто предполагаемый читатель серии? Современный подросток?

– Знаете, я никогда не думаю о читателе. Я всегда издаю то, что мне интересно. Интересно и важно. Я прекрасно понимаю спорность этого подхода. Но я вам честно отвечаю. Я считаю тему войны очень важной, актуальной – и потому издаю такие книги. Что касается подростков… Я же говорю: в книге пьют, ругаются и дерутся ножами.

– Вы хотите сказать, что, с точки зрения обновленного законодательства, это все расшатывает неокрепшую детскую психику.

– Примерно так. Вообще когда я беседовал с учителями литературы и библиотекарями, обнаружилось, что им свойственно одно из двух настроений. Первое: все, что написано о войне, несет на себе печать советской доктрины и потому вызывает отторжение. Второе: книги, в которых сконцентрированы человеческая боль и трагические переживания, – излишне травматичны. И педагогам это не нравится. Они предпочитают на таких книгах внимание не заострять. Поэтому я, затевая серию, не думал о подростках как о потенциальных читателях. Я думал только о том, что нужна хорошая литература о важном.

– Но «Самокат» позиционирует себя как издательство, книги которого адресованы в первую очередь подросткам. И вот тут у меня возникает не сомнение, а скорее вопрос. Насколько современным подросткам важна тема Великой Отечественной войны? Точнее, сможем ли мы говорить с ними на эту тему правильно? Я сейчас объясню, почему я об этом спрашиваю. В 2000 году я учила в школе третьеклассников. Это был год 55-летней годовщины Великой Отечественной войны. И я решила, что момент для разговора очень подходящий. Но перед началом разговора решила выяснить, что дети знают о войне, чтобы потом в разговоре на эти их знания опираться. Я предложила им письменно ответить на вопрос «Что я знаю о войне?». Вот только не уточнила, какая война имеется в виду. Знаете, что я получила? Листочки со страхами о «чеченах», как отрезают головы, взрывают жилые дома и как дети боятся, что их украдут. Во всех, кроме одного сочинения, упоминалась чеченская война и детские эмоции по этому поводу. Я вдруг поняла, что у родившихся в 89 91 году «своя» война. И, возможно, они хотели бы говорить именно об этой войне – к чему мы совершенно не готовы. Возможно, мы подменяем одну тему другой. Хотя я хотела бы научиться рассказывать сегодняшним детям о той войне – так, чтобы они могли лично к ней отнестись. Как мы когда-то относились. Хотя бы потому, что важно говорить еще и о фашизме. Но это проблема.

– Вы хотите сказать, что сомневаетесь в коммерческом успехе серии? Но у меня не было коммерческого прицела. Хотя у «Самоката» есть успешный опыт продажи книг на тему холокоста. Анника Тор – это, наверное, самый известный и самый тиражный «самокатовский» проект.

– Ну, все-таки тема холокоста там затронута только по касательной.

– Однако если бы вам сказали: издательство хочет выпустить в России книгу о двух еврейских девочках из Вены, которые в 39-м году попали в шведскую деревню, вряд ли бы вы воскликнули: «О! Это будет продаваться, как горячие пирожки». Однако опыт показал, что все сложнее устроено. А вообще я придерживаюсь принципа «Делай, что считаешь нужным, а потом – как получится».

– Тогда мне остается только пожелать удачи вашей серии книг о войне.

Беседу вела Марина Аромштам

_____________________________________________________

Книги серии «Как это было», вышедшие в издательстве «Самокат»:              

Он упал на траву... »

Виктор Драгунский

Ласточка-звездочка »

Виталий Сёмин

Сестра печали »

Вадим Шефнер

Будь здоров, школяр »

Булат Окуджава

Девочка перед дверью »

Марьяна Козырева

Я должна рассказать »

Маша Рольникайте