‒ Наталья, насколько правомерно называть издательством ту сложную структуру, который вы управляете, и книгой – тот продукт, который создает ваша команда? Ведь создание Devar-продукта, как я поняла, требует усилий и аниматоров, и 3D-дизайнеров, и звукорежиссеров.

‒ Это действительно издательство, и мы выпускаем книги. Основа нашей продукции – печатный текст. И всё, что касается его предпечатной подготовки, представляет собой точно такой же процесс, которым я руководила, когда возглавляла детскую редакцию издательского дома «Комсомольская правда». В нем участвуют редактор, арт-директор, выпускающий редактор. И мы несем ответственность за качество нашего продукта и за достоверность информации, которую предлагаем читателю. Но, в дополнение к классическому процессу создания книги, у нас существует еще и процесс, напоминающий создание мультфильма. И здесь к работе подключаются 3D-дизайнеры, аниматоры, которые создают объемные модели, анимацию в 2D или 3D-формате. Но есть еще и третья составляющая: это компьютерное зрение, позволяющее объединить книгу с объектами в дополненной реальности. Тут мы движемся в русле мирового тренда по созданию сервисов дополненной реальности. Соответственно, у нас есть служба поддержки пользователя. Покупатель книги должен быть уверен, что в ней не только все буковки на месте, но и картинки в нужный момент будут двигаться, а персонажи заговорят с ребенком. Так что всё вместе представляет довольно сложную систему. Качество всех составляющих и слаженность их работы и определяет качество книги в целом. Наверное, главное, что мы позаимствовали у классического книгопечатания, это ответственность за результат.

‒ Я правильно понимаю, как это происходит: условный читатель открывает книгу, выбирает какого-то персонажа на картинке, наводит на него что-то, какой-то девайс, – и из книги, к примеру, выскакивает динозавр и бежит по столу?

‒ Да, читатель должен навести на картинку камеру телефона. Долгое время развитие технологий сдерживало то, что для оживления объектов в виртуальной (VR) или дополненной реальности требовались специальные дорогие гаджеты. (Очки виртуальной реальности, например, стоят больше 20 тысяч.) А чтобы запустить дополненную реальность, требовалось сначала скачать приложение. И хотя мы разработали приложение, завоевавшее популярность, нам этого было недостаточно. Чтобы технология стала массовой, нужно освободить потребителя от дополнительных действий. И с начала этого года у нас появилась такая программа. Для того, чтобы изображение «ожило», нужно просто навести на него камеру телефона. И теперь наши книги доступны пользователю в той же мере, в которой доступны книги привычного формата. Мы называем их фиджитал-книги. Фиджитал – это процесс сращивания физических и цифровых реалий в некое единое целое. Фиджитал-объекты – это физические объекты, у которых, помимо прочего, есть еще и цифровые характеристики. Фиджитал-книги, например, обладают всеми физическими свойствами бумажных книг, но это еще и своего рода «портал», с помощью которого читатель может попадать в цифровую обучающую среду.  Под обложкой таких книг произошло сращивание двух миров – традиционного книжного мира и цифрового контента. Классическая книга всегда была гарантией качества информации. А интернет-культура обеспечивала свободный доступ к информации и предоставляла информацию в совершенно другом объеме. Но, в отличие от книги, информация в интернете никак не структурирована и не проверена. Новый вид книги эту проблему решает. AR-часть создается точно так же, как текст в классическом книгоиздании, ‒ с учетом экспертной оценки информации. А у читателя появилась возможность иначе взаимодействовать с книгой.

‒ Что вы имеете в виду под словами «иначе взаимодействовать»? В классическом варианте ребенок читает или слушает текст и смотрит на картинки. Он что-то запоминает, что-то узнает, как-то переживает то, что ему читают, и то, что он видит на иллюстрациях. Что изменилось?

‒ Современный ребенок хочет занимать по отношению к информации авторскую позицию. Он растет в среде, где ему предоставлены такие возможности – не просто слушать и переживать внутри себя, представлять что-то в воображении. Он хочет активно участвовать в коммуникации.

‒ Это называется «авторская позиция»? Для меня такое определение – сдвиг привычных понятий. То есть ребенок хочет влиять на то, что видит, на то, что ему открывается?

‒ Ребенок хочет проявлять инициативу, хочет создавать свой контент. Это и называется «быть автором».

‒ Мы начали с того, что зафиксировали изменение информационной среды. Следствием является изменение, как вы говорите, потребителя контента. Этот потребитель, в данном случае – ребенок, уже не хочет довольствоваться пассивной позицией или, к примеру, внутренним диалогом с автором книги. Он хочет вмешиваться в происходящее. И книги, которые выпускает ваше издательство, предоставляют ему такую возможность, правильно? Причем ребенок, открывая книгу, может действовать безотлагательно, «здесь и теперь»?

‒ Мало того. Он не только получает возможность общения с автором текста, он еще и оказывается в равной с ним позиции. И это для современного ребенка естественно. Он растет в среде, которая побуждает его быть активным. Он не видит никаких препятствий к созданию собственного контента. Он привык создавать какой-то продукт и быстро получать обратную связь в связи с созданным.

‒ То есть вы исходите из того, что у потенциальных читателей ваших книг совсем иное представление о чтении как общении, чем, к примеру, у людей моего поколения. И это позволяет вам рассчитывать на то, что они проявят интерес к книгам, которые вы создаете.

‒ Да. И «Devar» эту особенность современных детей может использовать для того, чтобы вернуть их к чтению и изучению мира. Книги с дополненной реальностью – одна из форм иммерсивного обучения, когда учащихся погружают в специально смоделированную среду. За счет такого погружения возникает эффект личного присутствия, ведь у человека возникает ощущение, что все вокруг него «как настоящее». Понятно, что у человека есть собственное воображение, и его значение никто не оспаривает. Но именно поэтому мы и создаем свои фиджитал-книги на основе печатного текста, а не используем набор открыток, например.

‒ То есть вы оставляете читателю выбор – иметь дело с текстом или погружаться в иммерсивную реальность?

‒ Нет, мы не оставляем ему выбора. Он обязательно должен будет иметь дело с текстом. Одна из наших наиболее востребованных на рынке книг – энциклопедии про динозавров. И вот, к примеру, ребенок прочитал какой-то текст, а потом ему предлагается выполнить задание: нужно пройти по лесу Мелового периода, отыскать яйцо динозавра и определить, кому именно оно принадлежит. Детеныш вылупится из яйца «на глазах читателя» ‒ и тот сможет подтвердить или не подтвердить свои предположения. А результаты наблюдений нужно записать в исследовательский журнал. Так происходит полное погружение в изучаемый мир.

‒ Я хочу представить, как это происходит. Вот сидит ребенок. Перед ним открытая книга. Он что-то прочел, перевернул страницу, и перед ним иллюстрация. Ребенок отвлекается от чтения, наводит на иллюстрацию камеру телефона и перемещается в мир, родственный компьютерной игре…

‒ Условно родственный. Задача компьютерной игры – втянуть ребенка в игру. Наша задача – предоставить ребенку возможность исследовать.

‒ Я совсем не хотела придать слову «игра» отрицательное значение. Иллюстрации для ребенка – это возможность отвлечься от трудного читательского труда, переключиться на другой канал восприятия. В начале читательского пути это особенно важно. А тут вместо классического разглядывания картинки ребенку предлагается «перейти» в 3D-мир…

‒ Мы не считаем, что подменяем иллюстрацию цифровой реальностью. Мы говорим о дополнительных возможностях погружения, иммерсивного обучения. У нас, например, есть книга «Анатомия». Она предоставляет читателям совершенно уникальные возможности изучения скелета. Ты ведешь пальцем по изображению – и оно у тебя на глазах «освобождается» от всех тканей. Остаются только кости. Эту книгу очень любят будущие врачи. Но мы создаем не только книжную продукцию. У нас, например, есть фиджитальный глобус. Можно ткнуть пальцем в какую-нибудь точку на нем – и попасть, например, в древний город цивилизации майя. Или оказаться на Китайской стене – «пройти» по ней.

‒ Все это звучит захватывающе. Но я пытаюсь для себя понять, в чем принципиальное отличие методов обучения, которые использовали педагоги прошлого столетия, от тех, про которые рассказываете вы. Ведь и тогда учили с помощью игрового погружения, с помощью разного рода «рукотворной» деятельности. Хочешь узнать, как устроена Пизанская башня? Давай ее слепим! Хочешь понять, как строили дома древние люди? Давай построим маленький домик… Но тогда «ведущей» была рука и во многом – осязание. А сейчас на смену тактильности как важному источнику информации приходит новый тип визуальности.

‒ Хорошее определение – «новый тип визуальности»!

‒ Но этот новый тип визуальности используется и в компьютерных играх. Разработчики игр тоже стараются создать у играющего впечатление, что с ним все происходит «по-настоящему». Но вам не нравится термин «компьютерная игра» применительно к разработкам ваших книг? Вы не считаете, что в фиджитал-книгах происходит сращивание классической книги с компьютерной игрой?

‒ Смысл компьютерной игры – развлечь. И только. Развлечь любой ценой. А наши книги играют совсем другую роль. И они ведь предоставляют широкие возможности и для изучения иностранного языка, и для обучения грамоте. Прописи надо писать рукой – от этого никуда не деться. Но можно снабжать их AR-заданиями: найди нужную букву, «оживи» написанные палочки ‒ и поймешь, какая из них кривая… То есть мы еще и побуждаем ребенка рисовать, и критически относиться к выполненной работе.

‒ Как вы считаете, фиджитал-книги в какой-то момент вытеснят классические?

‒ Думаю, нет. Но, мне кажется, бумажных книг станет меньше, они будут более эффектными, с точки зрения оформления, более дорогими. Нашу любовь к красивому никто не отменял. А фиджитал-книга займет ключевое место в цифровом мире, продолжая традиции традиционных книг и при этом органично вписываясь в цифровой мир.

‒ А насколько фиджитал-книги сегодня дороже бумажных?

‒ Затраты на производство наших книг превышают затраты на производство бумажных книг раза в три, если не больше. Но у наших книг очень высокие тиражи – от 20 до 50 тысяч. И такие тиражи позволяют нам окупить стоимость производства. То есть на рынке наши книги стоят столько же, сколько книги классического формата.

‒ Но чтобы «читать» книги с дополненной реальностью, нужен хороший телефон?

‒ Любой телефон с камерой. А «исчерпывают» они себя гораздо медленнее. Какая-нибудь познавательная книга классического вида устаревает за 2‒3 года и уходит с рынка. А интерес к нашим книгам сохраняется у потребителей 5‒6 лет, а то и больше. И мы можем обновлять AR-материал. В нашей книге про динозавров, например, рассказывается о таком виде, как спинозавры. Недавно ученые выяснили, что спинозавры были водоплавающими, а не сухопутными, как раньше считалось. И мы сумели в нашей дополненной реальности переместить их в воду, обновив контент в уже проданных книгах. Кроме того, мы стараемся очень тщательно отбирать тексты, привлекаем научных консультантов, редакторов.

‒ Это по преимуществу научно-познавательные книги?

‒ Мы с них начинали. А сейчас стали разрабатывать книги с классическими текстами – сказки Пушкина, Чуковского. Даже на «Маленького принца» решились. Взяли перевод Норы Галь, полностью, без купюр. Взяли иллюстрации Экзюпери. А к разработке дополненной реальности подошли очень осторожно. Но и классический текст, оказывается, оставляет возможности для того, чтобы ребенок в общении с книгой занимал активную позицию.

Беседу вела Марина Аромштам

При оформлении статьи использованы фотографии из архива издательства «Devar»

Книги издательства «Devar»