– Когда вы работали над текстом «Бежать нельзя остаться», вы наверняка думали о том, кто будет читательской аудиторией?

– Аудитория задумана достаточно широкая: подростки, учителя, родители, библиотекари. Но прежде всего, конечно, подростки. Причем не только столичные ‒ любые подростки. Мигранты есть везде, не только в Москве и Питере. В провинции эти сюжеты иногда переживаются острее, потому что в большом городе легче быть не таким, как все, легче раствориться в пестрой толпе. Если тебя где-то обидели, ты можешь найти другое место, где тебе будет комфортно. А в маленьком городке, где все всех знают и круг общения ограничен, так не всегда получится.

– Ваш новый комикс – это, скорее, художественная литература или острая социальная публицистика? И что это все-таки – комикс или графический роман?

– В каждой истории, рассказанной здесь, есть и художественное повествование, и публицистическая заостренность, и справочный комментарий о ситуации в стране, из которой прибыл герой рассказа. Получилась такая многослойная конструкция, публицистика с художественными вставками и картинками. Некоторые мои герои пишут рэп-тексты, что сразу «открывает» их для многих подростков, они ярче сопереживают. У меня была задумка – написать сборник историй ребят из разных стран, которые вполне могли бы встретиться в одной школе в спальном районе, на полторы тысячи человек, где они интегрированы в среду наших обычных детей. Поэтому они иногда пересекаются на картинках и в текстах. Но каждую историю рисовал отдельный художник, кто-то из студентов факультета дизайна Вышки. Мы специально не хотели, чтобы рисовал один человек, так получаются разные голоса и разные образы. Но это точно не графический роман, а именно текстовая книжка о жизни беженцев в форме комикса. Все смысловые слои собственно художественной истории прекрасно передаются с помощью графики комикса, а вся публицистическая нагрузка идет через текст, который я часто сочинял как раскадровку мультфильма, сразу давая героям реплики, их мысли, которые потом будут вписаны в баблы комикса (Бабл – «пузырек» с репликой героя, вписанный внутрь картинки. ‒ Прим. А. С.).

– Все истории ваших героев – с открытым финалом. Это так специально задумано, что мы не знаем, что с ними будет дальше?

– Так история и не заканчивается. Она еще продолжается. Никто не знает, что будет дальше. Многие годами живут в этой неопределенности. Мы создавали эту книгу по реальным воспоминаниям детей, предоставленным агентством ООН по делам беженцев, по фрагментам их интервью. И я решил, что будет неправильно, если я своей волей автора досочиняю хеппи-энд. Задача не в том, чтобы написать гламурную историю, а в том, чтобы вызвать у подростков сильный эмоциональный отклик на трудную реальность жизни, поделиться этими проблемами.

– У вас есть опыт личного общения с детьми-беженцами?

– С детьми из азиатских и африканских стран я знакомился по их интервью, но у меня есть личный опыт общения с маленькими киргизами и таджиками. Школа, в которой я преподаю литературу, лицей «Ковчег-XXI», несколько лет ведет проект «Перелетные дети» по обучению детей-мигрантов, я тоже преподавал в этом проекте. Я знаю, как ребята чувствуют себя в иноязычной, инокультурной среде, с какими психологическими проблемами сталкиваются. Это очень помогало мне в работе над текстом.

– Когда я читала, мне показалось, что вы как-то слишком акцентируете положение девочек-мусульманок, необходимость для них обязательно носить темный платок. Это прочитывается как: «Посмотрите, это же насилие над девочками, принуждение к выбору». А у меня есть знакомые мусульманки, для которых это действительно важно. Ношение платка – их сознательный выбор, и они чувствуют себя в нем комфортно.

– Девочка Ясмин, одна из героинь книги, очень зависима от своего окружения, черный платок отделяет ее от русских девочек, с которыми она хотела бы дружить и играть в мяч на физкультуре, но отец не позволяет ей снимать платок, и она очень переживает. Ясмин пытается встроиться в новый мир, а платок ее маркирует как «другую» и отделяет от новых друзей. Здесь очевиден конфликт между традиционной исламской культурой родителей и культурой внешнего, принимающего мира. Надо сказать, что платки – это действительно проблема, причем с обеих сторон. У тебя сложности с новым языком, как следствие – проблемы вообще с обучением, да еще и вот это. А ведь бывает, что в школе платки строго-настрого запрещены администрацией. Но в данном случае я хотел показать внутренний конфликт этого ребенка.

– Как вы думаете, ваша книга поможет подросткам спокойнее относиться к детям-мигрантам, стать более открытыми в общении с ними?

– Сложно сказать. Я вообще не люблю сентенции типа «эта книга окажет несомненное влияние и перевернет традиционный взгляд...». Это очень похоже на рекламный ролик. Если какой-то подросток, прочитав этот комикс, перестанет дразнить ровесника, непохожего на него, или хотя бы просто задумается, я считаю, книга «выстрелила», сработала. Но книжки – это не таблетка: принял, и проблема рассосалась. Они действуют гораздо более сложным образом. Это может быть, помощь какому-то конкретному читателю, ответы на его вопросы, или материал для разрешения конфликта в классе. А может быть, вообще ничего. Прочел и пошел дальше. Как царевич с луком: бац – и улетела стрела в болото. Или бац – и Царевна-лягушка. Мы сделали все, чтобы с этой книжкой можно было, в том числе, проводить уроки. Можно сделать проект по обществознанию, можно узнать, как стать волонтером в организациях, помогающих беженцам. Можно много всего устроить, было бы желание у учителя и его учеников.

Беседу вела Анна Семерикова
Фото Василисы Соловьевой

__________________________________________________

Анна Семерикова, обладатель диплома «Книжный эксперт XXI века», член подростковой редакции «Папмамбука», 15 лет, г. Москва.