Сказочный герой не подвергает сомнению ничто из того, что его окружает. Штук и Дрюка осмысляют и обсуждают любое попавшее в поле их зрения явление.

В сказке все всегда идет по правилам. Герою важно их соблюдать. Штук и Дрюка, принадлежа сразу двум реальностям ‒ детству и сказке ‒ постоянно нарушают эти правила. И тут же получают ответную реакцию: события начинают развиваться совсем не так, как они планировали. Даже в разгар сбывшейся мечты.

Однажды им не понравилось, что их в гостях угощают всякой скучной едой: какие-то бутерброды, какой-то чай… А где мороженое? Где сладкие пирожные? Где торт, наконец? Могут они хотя бы в доме у Станислава Францевича наесться, как полагается гостям?

«И вот начался этот ужин. Представьте себе! – Дрюка и Штук опять получили по целому подносу свежайших пирожных. А ваза с конфетами тоже оказалась полным-полна.

– Замечательно, – сказал Штук и оглядел стол. – Можно мне солёного огурчика?

– А мне, пожалуйста, тарелочку борща с чёрным хлебцем! – попросил Дрюка.

– Ни в коем случае! – испугался Станислав Францевич…»

Каждый день для Штука и Дрюки ‒ и поле для подвигов, и философское размышление, и праздник, и игра. Играют они во все что угодно: в цирк, в воспитание храбрости в организме, в напоминалочки. Игрушек, то есть дополнительных средств развлечения, у них нет. Не потому, что у них трудная детская жизнь, а потому что им не нужны посредники. Им и так хорошо. Они лепят тучи из воздуха и лунного света, меряются силой, хвастаются воображаемыми друзьями. Но самая естественная и постоянная их игра ‒ в слова.

«“Спасибо Штуку, он смельчак.

Но Дрюка сильно огорча.

Проехаться не получа”.

– Неправильно! – возмутился Штук. – Что это ещё за «не получа» и «огорча»? Таких слов не бывает!»

Штук и Дрюка идут в лес и все найденное там ‒ горсть земляники, низкорослый подосиновик, небо над головой ‒ делят пополам. Потому что в этом, по их мнению, и заключается смысл настоящей дружбы. Разделить можно даже то, что должно присниться ближайшей ночью (главное ‒ хорошо договориться друг с другом перед сном).

Интересный факт: если на стуле поместятся Штук и его болезнь, стул тут же ломается. А если на нем устроятся Штук с Дрюком ‒ все нормально, стоит себе, как новенький. То есть, получается, в жизни не все равно, с кем делить все ее богатства.

Иногда Штук и Дрюка устают друг от друга. Или обижаются. И тогда сразу появляется некто третий. Временный друг? Тот, о ком вспоминают, только когда одиноко и пусто? Тот, кто постоянно под рукой, но всегда на скамейке запасных?

Случается в жизни и такое развитие событий. Но если бы в этой истории появился «запасной» друг, она наверняка утратила бы свою сказочность. А такая потеря в мальчишеской истории привела бы к тому, что из формулы детства исчез бы важнейший его компонент – счастье.

Поэтому вместо Дрюка, дружба с которым дала трещину, у Штука появляется воображаемый друг. Кто-то вроде Карлсона ‒ с ним можно удариться в полную безбашенность безо всяких там условностей и философских осмыслений. В общем-то, это и есть Карлсон: появляется, когда вся спят, придумывает замечательные развлечения, не грузит рассуждениями на тему «Что будут чувствовать другие»… Красота!

Такой друг никогда не надоест, в отличие от Дрюки. Или, все-таки, надоест?..

Имя у него немного странное – Зубастый Шмель.

«– Интересно… – удивился Дрюка. – Какое своеобразное имя. Что же вы поделываете со своим ни на кого не похожим другом?

– Веселимся, – ответил Штук. – Только наступит вечер, и все заснут (и даже ты, Дрюка), прилетает Зубастый Шмель и говорит: “Пойдём-ка мы с тобой, дружище Штук, огурцы загибать на грядках! Или яблоки дырявить, чтобы потом там жил червяк. А то можно ещё из рогатки в луну пулять, или сквозь зубы поплёвывать”. Очень весёлые занятия, особенно утром, когда все проснутся, пойдут собирать огурцы, а там, на грядках – сплошные загогулины. Здорово?» …

Потом, конечно, все налаживается. Потому что сказка сказкой, а жизнь всегда интереснее, роднее, ближе. И друг ‒ самая важная ценность детства.

Впрочем, и в сказке без друзей никуда.

Наталья Вишнякова