‒ Сергей, ваше имя появилось в ряду востребованных иллюстраторов относительно недавно. Но «молодым художником» вас не назовешь. Как вы попали в мир книги?

‒ Я учился во ВГИКе на курсе Сергея Александровича Алимова. Его все знают по мультфильму «Каникулы Бонифация», где он был художником-постановщиком. Но вообще он много разного сделал – и как режиссер, и как сценарист, очень большой след оставил в книжной графике, проиллюстрировав всю классику, но самое главное, он был выдающимся художником и не менее выдающимся педагогом. И вот Алимов учил нас не только культурному рисованию, но и знакомил со своими любимыми авторами и художниками. Я получил специальность художника-постановщика анимационного кино. Но когда мы в 2001 году окончили институт, то выяснилось, что никому мы не нужны с нашим культурным рисованием. Распределения отменили, «Союзмультфильм» развалился, издательства закрыты ‒ короче, старый мир разрушен, а новый еще не построен.

Я немного поработал в британском проекте киностудии «Christmas Films». Работал художником-постановщиком на сербском игровом фильме «Живели», который снимали в Белграде, еще не восстановленном после бомбардировок. Как художник-монументалист расписывал стены, как художник-кукольник делал куклы и малые скульптуры. Все было интересно попробовать. А как художник-постановщик я сделал два полнометражных анимационных фильма: «День рождения Алисы» (по одной из повестей Кира Булычева) и «Чародей равновесия» (такая фантазия о Якове Брюсе ‒ сподвижнике Петра I, «русском Фаусте», как называл его Пушкин). Эти фильмы ‒ это 10 лет огромного труда. На плечах художника – раскадровка, экспликация, создание персонажей и разработка артикуляции, разработка фонов, создание и разработка реквизита, визуальных эффектов и еще много-много всего. Все должно подчинятся одной стилистике и одной палитре. Конечно, мне помогали прекрасные художники, без них бы ничего не получилось. Но все равно я чувствовал, что анимация ‒ это не мое.

‒ Но почему? Вы решили, что у российской анимации нет перспектив? Или это совсем не кормит? Или получается продукт, который вас не устраивает?

‒ И то, и другое, и третье. В анимации я столкнулся с тем, что называется «продюсерское кино». Продюсерское кино предполагает, что итоговый продукт надо во что бы то ни стало продать. И как можно дороже. Все время приходилось идти на какие-то компромиссы, а это очень плохо для искусства. Получается и не то, что хотел продюсер, и не то, что хотел ты. Нельзя сказать, что я совсем не горжусь результатом, нет. Я отдавал всего себя, как и многие художники, работавшие вместе со мной. Приходилось учиться в процессе, и осваивать новые технологии буквально на коленке (нас учили классической школе анимации, а на выходе столкнулись с 3D и флэш). И хотя анимационное кино ‒ коллективный труд, но прежде всего это, конечно, режиссер, и успех фильма зависит от него напрямую. Иными словами, я не чувствовал свободы в анимации, и решил уйти в книгу.

Сначала с книгами стала работать моя жена Ирина. Я ходил вокруг нее кругами, присматривался к ее работе ‒ она тогда делала «Алису в Зазеркалье» для «Махаона» ‒ и видел, как аккуратно работают книжные редакторы (сами прекрасные художники): ничто не навязывается, свобода художника приветствуется. В общем, мне очень захотелось иллюстрировать книги.

И тогда я пришел в «Махаон», где главным художником был Евгений Антоненков, показал свои работы, и он предложил мне иллюстрировать Хармса. Это была прекрасная работа! Трудная работа! Каждый разворот очень тщательно придумывался, в иллюстрацию прятались цифры и другие смыслы ‒ подчеркивая поэтический ритм. В общем, я рисовал и был счастлив. И я до сих пор ту свою книгу очень люблю.

Иллюстрации к книге стихов Даниила Хармса «Иван Иваныч Самовар». Издательство «Махаон»

‒ Вы уже проиллюстрировали 40 книг. Вряд ли можно одинаково любить все 40.

‒ Понятно, что-то мне больше нравится, что-то – меньше. Например, я очень люблю «Историю принца Реми, лошадки по имени Реми и принцессы Мирей» Пьера Грипари. Для меня было огромным удовольствием иллюстрировать эту книгу. Там есть все, что любят мальчишки – мундиры, драконы, фехтование, чудеса… И все это так остроумно закольцовано, что напоминает философскую притчу. И я прямо развернулся – погрузился туда с головой, и даже попросил увеличить количество страниц в книге, потому что все то, что мне хотелось нарисовать, не вмещалось в макет издательства.

Иллюстрации из книги Пьера Грипари «История принца Реми, лошадки по имени Реми и принцессы Мирей». Издательство «Лабиринт Пресс»

Еще в числе моих любимых работ книга Джеймса Крюса «Мой прадедушка, герои и я». Это смешные разоблачения разного рода «героических» личностей. Героями-то, по мысли автора, часто являются не они, а обычные люди – какой-нибудь булочник или пекарь… Такая глубоко гуманистическая книжка. Она состоит из множества баллад, песен, стихов, причем все они стилистически разные – поэтому тут пригодилась вся моя палитра.

Иллюстрации из книги Джеймса Крюса «Мой прадедушка, герои и я». Издательство «Лабиринт Пресс»

«Портной Зашивайка» Марины Тараненко – простая, но невероятно веселая история с очень яркими персонажами. В книге очень много воздуха, света, цвета ‒ сразу захотелось ее сделать акварелью по-мокрому, чтобы цвет разливался и перетекал и тоже был важным персонажем.

Иллюстрация из книги Марины Тараненко «Портной Зашивайка». Издательство «Архипелаг»

Интересная работа была для израильского издательства «Кадимах» – хорошо знакомая нам сказка «Аленький цветочек», но удивительно было видеть, что не только переведенный на иврит текст, но и иллюстрации повернуты справа налево…

В общем очень много любимых книг.

‒ То есть вам самому должно быть интересно и весело, когда вы работаете?

‒ Конечно. И еще есть персонажи и вещи, которые я люблю с детства: герои, рыцари, ландскнехты, и чтобы были шпаги, ботфорты, эполеты… Хотя сам я человек не воинственный, но парадная атрибутика меня совершенно завораживает.

‒ Наверное, вы бы с удовольствием иллюстрировали исторические романы?

‒ Да, но исторические романы, к сожалению, редко иллюстрируют – если это не детско-юношеская литература. В советское-то время можно было и «Войну и мир» с иллюстрациями встретить… Но я эту свою страсть к историческому использую и при иллюстрировании сказок. Я сразу думаю о том, в каком историческом времени это могло бы происходить, от чего бы мне оттолкнуться. Взять, например, Гофмана. У меня в памяти сразу всплывают гравюры его современников, их колорит, их изящество. Я сразу вспоминаю художника Каспара Фридриха... Или однажды мне нужно было иллюстрировать сказки про гномов и великанов. Я рисовал Европу XVI века, вдохновлялся Брейгелем и Босхом.

‒ А бывает ли так, что вы отказываетесь от работы? Есть ли такие тексты, которые вы никогда не возьметесь иллюстрировать?

‒ Я любое предложение воспринимаю как вызов и берусь почти за все, что предлагают. Если отказываюсь, то только по одной причине ‒ варварский по отношению к художнику договор, полное отчуждение прав, карательные меры при любой задержке и тому подобное.

Обращаюсь ко всем художникам: читайте договор! Настаивайте на своих правах. Хватит уже это терпеть!

‒ Случается ли у вас то, что называется «непопаданием в образ»?

‒ Если у меня есть чувство, что я в образ не попал, то я и показывать такое не буду. Я буду до тех пор копья ломать, пока внутри меня не щелкнет: вот оно! Бывает так: вот текст, вот лист. Надо придумать композиционное решение, которое позволит тексту «вписаться» в лист. А у меня его нет. Нет, нет, нет… Я мучаюсь, изрисую не один лист бумаги. И так это меня эмоционально выматывает, что я просто падаю и засыпаю. Минут 20 пребываю или во сне, или в полудремотном состоянии. А потом просыпаюсь с четким решением в голове. Тут существует какая-то магия, связанная с работой головного мозга, со всеми «внутренними библиотеками», которые там хранятся, со всем твоим опытом. И когда решение приходит, я уже не могу оторваться от работы.

‒ А как складываются ваши отношения с авторами книг? Бывало ли, что автор говорит: «Вы нарисовали не так, как мне представлялось. Должно быть совсем по-другому!»

‒ По-разному бывает. Примерно половина авторов так говорят. Но это всегда было. Я читал переписку Льюиса Кэрролла с иллюстратором «Алисы…» Джоном Тенниелом. Очень забавно – такое происходит и будет происходить между авторами и художниками всегда. Да, бывает, что приходится объяснять автору каждую завитушку. Но если автор начинает прямо художником руководить, это неправильно. Надо понимать, что это просто другой вид искусства. Художнику непременно нужна свобода. Он же рисует, исходя из своего видения текста, опираясь на свой внутренний мир. Он по-другому не может.

Вот, например, я рисовал для одной книги эпизод, где упоминался телефон. Мальчик говорил по телефону. Я нарисовал телефон с циферблатом и трубкой. Автору не понравилось: дети нас не поймут! Должен быть айфон. Я не против того, чтобы при случае изобразить что-то из области хай-тек, какой-нибудь черный квадратик. Но в том конкретном случае это было неправильно. В тексте говорилось, что мальчик звонил из квартиры профессора. Я представил, что этот профессор живет в окружении старинных вещей, среди венских стульев и канделябров, вещей не конвейерных. Почему нет? Это же интересно. И рисовать интересно, и рассматривать интересно. В той ситуации я смог убедить автора в своей правоте. Но вообще в таких ситуациях большая ответственность лежит на редакторе. Конфликты между автором и художником происходят в том случае, если редактор слабый.

‒ Когда вы начинаете рисовать, то мыслите сразу целой книгой или отдельными эпизодами, которые потом складываются в нечто цельное?

‒ По-разному бывает. Но, наверное, сначала должен возникнуть некий целостный образ. А потом, когда берешься за персонажей, то впечатления становятся более конкретными, оттачиваются, уточняются. И в процессе работы первоначальный образ может поменяться. Поэтому я не люблю, когда в каком-нибудь издательстве меня просят сделать пробную иллюстрацию. Это совершенно бессмысленно. Когда ты начинаешь работать, то никогда точно не можешь сказать, к чему в результате придешь. Иногда доберешься до конца книги – и приходится первые иллюстрации переделывать, потому что тебе открылось новое понимание текста, образов. Мне кажется, издатели должны художнику доверять. Они же его выбрали по каким-то причинам! Они по моим работам видят, что я могу. Так зачем им еще проба?

‒ Как издательства «обнаружили» художника Сергея Гаврилова?

‒ Ну, скорее, я сам к ним пробился. Я просто методично начал отправлять свое портфолио в разные издательства. И мне такие смешные комментарии в ответ присылали (если присылали)! «Что-то вы очень разный!» – говорили.

‒ Так это же хорошо! Это значит, что вы умеете по-разному рисовать.

‒ Мне тоже казалось, что это преимущество – и уж точно не недостаток. Есть художники, которые избрали для себя какую-то одну манеру и работают только в ней. У них формируется узнаваемый стиль. А я люблю работать в разных техниках. Иногда бывает, что текст ничего во мне не будит. Как тут рисовать? Тогда я выбираю для себя технику, в которой мне приятно работать. Это как музицировать, спокойно играть упражнения. Такая книга, конечно, не войдет в ряд моих любимых. Но я ее все равно сделаю. Она состоится… Но не будешь же все это объяснять, когда ищешь работу? А с неизвестным художником никто не хотел иметь дело – пусть у него и работы есть, и специальное образование. Мне говорили: а кто может за вас поручиться? То есть рисунки мои их не убеждали… Но потихоньку-полегоньку лед тронулся. Молодые издательства легче откликались на предложения. Сайт «Иллюстратор» мне сильно помог. Одну работу я получил, другую… И заработало сарафанное радио.

‒ И не только сарафанное радио. Все ваши книги теперь работают на вас. И должна сказать, свой узнаваемый стиль у вас есть. При взгляде на какие-то книги с вашими иллюстрациями сразу говоришь себе: так ведь это Гаврилов! Разве можно его не узнать?

Беседу вела Марина Аромштам

________________________________________

Некоторые книги с иллюстрациями Сергея Гаврилова:

Столярные рассказы, или Как Гриша игрушки мастерил »

Юлия Кузнецова

Маяк - смотри! »

Мария Ботева

Правильный робот Вася »

Антон Соя

Маша и Аркаша-таракаша »

Антон Соя

Друзья-приятели. Кыш, Двапортфеля и целая неделя »

Юз Алешковский

Друзья-приятели. Веселое мореплавание Солнышкина »

Виталий Коржиков

Золушка »

Евгений Шварц

Мой прадедушка и я »

Джеймс Крюс

Подарок для привидения. Новогодняя сказка »

Елена Ярышевская

Новогоднее чудо, или Морозов Ха. Ха. »

Станислав Востоков

Шпана заветная »

Илья Ильин

Упал бульдозер в озеро »

Андрей Усачев