Школьный возраст

В разных культурах ребенок вступал в школьный возраст в разное время.
Египетские мальчики, которых готовили к карьере писцов, начинали посещать школу с пяти лет.
В Древней Индии систематическое обучение ребенка мужского пола из касты брахманов (жрецов) начиналось в восемь лет, из касты кшатриев (воинов) – в одиннадцать, из касты вайшья (крестьян, ремесленников, торговцев) – в двенадцать. В этом возрасте мальчик покидал свою семью и переходил жить в семью учителя.
В древнем Китае школьное обучение начиналось с семи-восьми лет; в Древней Греции – с семилетнего возраста.
Однако поступление в школу было привязано к возрасту достаточно условно. Родители, по крайней мере, в Средние века, самостоятельно определяли, когда ребенка нужно отдавать учиться. На их решение влияло и финансовое положение семьи, и то и дело вспыхивающие эпидемии, и готовность ребенка жить без родных (практически все школяры в средневековой Европе учились далеко от дома).
Вот почему во французских коллежах XVI–XVII веков в начальном классе можно было встретить детей от 8 до 15 лет, а чаще всего в школу поступали в десятилетнем возрасте.

Обучение грамоте

Практически во всех культурах одной из главных задач школы было обучение грамоте. Начиналось оно обычно со знакомства с письменными знаками (буквами или иероглифами), которые ученики по образцу выцарапывали на глиняных или восковых табличках.
Обучение письму и чтению на протяжении всей истории цивилизации стоило детям многих страданий. Учиться было трудно, и это считалось закономерным. Учителя полагали, что корни учения должны быть горькими: лишь в этом случае можно оценить сладость его плодов. За неуспехи и нарушение дисциплины учеников били. Физическое наказание также было необходимым элементом обучения. Как гласила надпись на одном из древнеегипетских папирусов, «дитя [ребенок] несет ухо на своей спине, и нужно бить его, чтобы он услышал».
Казалось бы, это обычаи давно прошедших веков. Но многие родители и по сей день считают, что маленький ребенок должен учиться до изнеможения. Иначе к его занятиям невозможно относиться серьезно.

Метод обучения чтению по складам

В древнегреческой школе учились читать по складам: «бета-альфа – ба; гамма-альфа – га; гамма-ламда-альфа – гла» и т.д., перебирая всевозможные сочетания, пока дети не начинали узнавать склады с первого взгляда. Этим же методом пользовались и в России. Так, например, обучал читать воспитанников яснополянской школы Лев Толстой. И, как считал он сам и его ученики, довольно успешно. Толстой неодобрительно относился к внедрению в школьную практику новых звуковых методов обучения чтению и считал, что по складам дети обучаются читать легче.
Похожие высказывания мы встречаем у нашего современника – педагога Зайцева. Он вернул в педагогический язык уже подзабытое слово «склады».

Метод обучения целыми словами

Известные педагоги Борис и Елена Никитины отстаивали целесообразность другого старинного метода обучения чтению – метода целых слов. У каждого из детей их большой семьи в возрасте года появлялся альбом, куда записывались слова и коротенькие предложения. Ребенок учился узнавать их, как картинки, и скоро мог «прочитать» первую, специально для него написанную книжку. Никитины утверждали, что такое узнавание слов-картинок является хорошей подготовкой к настоящему чтению. Все их десять детей научились читать довольно рано – еще до поступления в школу.
Похожий метод чтения используется при обучении детей иностранному языку: наряду со звуковым значением букв ребенок заучивает написание и звучание целых слов.

Письмо должно предшествовать чтению

Вальдорфские педагоги считают, что письмо функционально предшествует чтению. Сначала надо научить ребенка писать, и только потом – читать. Аргументирует они свою позицию так: книгопечатанию в истории человечества предшествовал длительный период развития рукописной культуры. Ребенок в своем развитии должен обязательно повторить ступени развития человеческого общества – в этом залог психологической обоснованности методики обучения. Сначала ребенка нужно научить создавать и разбирать рукописные тексты, и лишь потом – печатные.
Такая позиция, конечно, может подвергнуться вполне обоснованной критике. Но если под письмом понимать не рукописное письмо, а «рисованное», то в таком подходе обнаружится много мудрого. Вспомните: малыши, знакомясь с буквами, прежде всего начинают их «писать». Как они сами говорят, «я умею писать печатными буквами». Ученые называют эти буквы «иероглифами», потому что они не написаны в буквальном смысле слова, а нарисованы. Некоторые дети исписывают рисованными буквами целые тетради, пытаются записывать сказки и истории. Подобные занятия нужно поощрять всеми возможными способами: они очень полезны и с точки зрения развития моторики руки, и с точки зрения усвоения графического образа буквы.

Сроки овладения грамотой

Исследователи отмечают, что сроки, необходимые для овладения чтением и письмом, во все времена определялись индивидуальными особенностями детей, установками педагогов и культурными традициями.
Так, французский культуролог и исследователь семьи и детства Филипп Арьес рассказывает, что маленького дофина – будущего короля Франции Генриха IV, жившего в ХVII веке, начали учить читать с трех лет. «В три года пять месяцев ему нравится листать Библию с картинками, кормилица показывает ему буквы – он знает весь алфавит… Начиная с четырех лет ему преподают письмо…Приносят письменный прибор и пример. (Примером называли образец, который надо было скопировать.) Он переписывает пример, точно копируя каждую букву. Очень доволен. Начинает знакомиться с латинскими словами…»
Но тот же Арьес рассказывал и о другом известном человеке средневековья – гуманисте и реформаторе образовательной системы Томасе Платтере. За десять лет своего бродяжничества по школам Европы (такой образ жизни вели многие «школяры») Платтер так и не выучился читать и писать. И лишь в возрасте 18 лет он нашел священника, который взялся обучить его грамоте. Томас выучил алфавит за один день и быстро освоил чтение и письмо. Овладение грамотностью завершило образование Платтера: ведь к 18 годам он знал наизусть множество текстов античных философов и отцов церкви, которые выучил со слуха, и мог вести «ученые» беседы.
Примеры из жизни знаменитых людей показывают, что никакой определенной связи между ранним обучением чтению и будущими великими свершениями не просматривается. Михаил Ломоносов, как мы помним, не был «ранним» учеником. А Альберта Эйнштейна по результатам современного тестирования следовало бы отдать в школу для детей с задержкой умственного развития: он плохо говорил, поздно научился читать и не успевал по математике.

Марина Аромштам