Папмамбук

Анна Годинер: «Книги об “особом” детстве помогают нам увидеть и мир, и себя»

Анна Годинер 12 февраля 2020 9406

«…Если ты решишься войти в мой мир, где существует «особое детство», он одарит тебя своей любовью и силой…» ‒ такими словами на семинарах и конференциях обычно начинаются выступления библиографа Анны Годинер. Ее деятельность посвящена книгам, позволяющим вспомнить о детях и людях, жизнь которых часто вынесена за скобки «обычной» действительности.

О том, как развивается это книжное направление в нашей стране и кому адресованы такие книги, Анна Годинер рассказала корреспонденту «Папмамбука» Софье Ларкиной.

‒ Анна Вацлавовна, на вашем рабочем столе разложено довольно много книг. Что их объединяет?

‒ В каждой из этих книг есть герои, о которых кто-то говорит «с инвалидностью», а кто-то называет их «особыми». Но все они очень разные. «Герои с особенностями здоровья» ‒ так можно сказать. Но можно сказать и «особые». Давайте так говорить.

Эти герои – не обязательно дети, среди них могут быть и подростки, и люди постарше. Я занимаюсь библиографической работой, собираю коллекцию книг об «особом» детстве, делаю тематические и обзорные презентации и показываю их, чаще всего ‒ в библиотечном сообществе. Последние года четыре я еще и куратор Совета по детской книге России, именно по книгам про «особое детство». Я считаю, что всякое неблагополучное детство можно назвать особым, но я занимаюсь именно книгами о героях с ограниченными возможностями здоровья.

Основное направление моих исследований – отражение в книгах повседневной жизни людей с особенностями здоровья, путь к единству разобщенных миров обычных и “особых” людей.

‒ Насколько я знаю, ваша работа была связана с издательством «Нарния».

‒ Примерно в середине нулевых годов, когда мы в «Нарнии» готовили к печати книгу Светланы Бейлезон «Неутомимый наш ковчег. Опыт преодоления беды», возникла идея серии «Библиотека “Наш ковчег”», в которой мы хотели издавать самые разные книги про героев с особенностями и их детство. Помимо книги Светланы Бейлезон, удалось издать еще три: «Выдуманный жучок» Юлии Кузнецовой, «В каждом светит лучик. Занятия словесным творчеством с особыми детьми и не только с ними» Виктора Кротова и сборник «Окно в другое измерение».

Тогда же я составила каталог «Мир особого детства и юности» и была очень рада, что чуть раньше на эту тему появился каталог «Книги, помогающие жить» ведущего методиста библиотеки имени Аркадия Гайдара Нины Евгеньевны Колосковой. С тех пор мы вместе собираем книги по этой теме и уже много лет говорим о них на ежегодных семинарах для московских библиотекарей.

К счастью, с конца нулевых годов такие книги – как переводные, так и отечественные – стали выпускать и переиздавать самые разные издательства. На сегодняшний день, как мне кажется, чаще всего книги «на тему» издают «Самокат», «КомпасГид», «Бомбора» и «Никея».

‒ Когда в обществе появился интерес к литературе про «особых» людей?

‒ Вообще-то, герои с особенностями здоровья стали появляться в отечественных и зарубежных книгах из круга детского чтения, начиная с 19 века, ‒ достаточно вспомнить «Слепого музыканта» Владимира Короленко, «Хайди» Йоханны Спири, сказку «День рождения инфанты» Оскара Уайльда. Во второй половине ХХ века стало меняться отношение к людям с особенностями здоровья. Как всегда, писатели чутко отреагировали на потребности времени, и специалисты по детскому чтению ‒ тоже. С начала 80-х Международный совет по детской книге стал ежегодно собирать коллекции книг для и про «особых» детей: сначала эта коллекция хранилась в Осло, а сейчас ‒ в Торонто. И вскоре возникла потребность раз в два года издавать аннотированные каталоги этих книг, собирая их по всему миру. О том, как книги об «особом» детстве входили в круг детского чтения в нашей стране, я подробно рассказала в своем интервью «Папмамбуку».

‒ Как вы считаете, кому адресованы такие книги?

‒ Эти книги ‒ для всех. Для тех, кто в теме ‒ для друзей, родственников, знакомых. И для тех, кто ничего об этом не знает, кого не коснулась эта часть жизни. Сейчас в нашем обществе уже складывается понимание, что у «особых» детей и взрослых независимо от сохранности интеллекта или физических возможностей есть право учиться, бывать на улице, ходить в театры и т.д. Но у многих, кто встречается с ними на улице, в детском саду, школе, возникает вопрос: как общаться с ними, как можно себя вести, а как нельзя? Каждая из наших книг ‒ это история, пробуждающая эмпатию, рассказ о таком общении и взаимодействии, в котором возникает все больше нужды.

Книги об «особых» детях нужны тем, кто считает для себя и своих детей неотъемлемой частью жизни человеческую солидарность и эмпатию. Но такие книги могут бросить вызов нашим взглядам на жизнь, а это не всегда легко. По опыту читательских откликов последних лет могу сказать, что эти книги все больше воспринимаются как ресурс для понимания и взаимодействия людей в повседневной жизни, так как описанная в них реальность становится актуальной для семьи, школы и общества.

‒ Есть ли в вашей коллекции книги для «особых» читателей?

‒ Книги для «особых» детей ‒ это, прежде всего, книги, созданные с использованием различных технологий: от шрифта Брайля (кажется, он уже есть и компьютерный) до книг в формате 3-D. Еще есть книги с крупным или каким-то специальным шрифтом, с цветовыми полосами в качестве рисунков, тактильные книги и т.д.

Тематически же «особым» детям подходят любые книги, созданные по этим технологиям, от классики до детской поэзии, какие кому интересны. Не называю адаптированные книги, поскольку их выпускают и для обычных читателей.

‒ Нужно ли, на ваш взгляд, делать подборки книг, тематически подходящих, например, для детей с онкологическими заболеваниями?

‒ Конечно, в моей коллекции есть много книг про детей, подростков и молодых людей с онкологическими заболеваниями, художественные и документальные, когда люди пишут о своей жизни с такой болезнью. Это и очень популярные книги, такие как «Виноваты звезды» Джона Грина. Это и повести для младшего возраста про лечение этой болезни и про то, как с ней жить с ней, ‒ такие, как «Чудик» Анастасии Рудневой. Мне не кажется верным говорить, что это книги именно для детей с таким заболеванием, они могут быть интересны любому человеку. Подбирать книги «по диагнозам», я думаю, стоит только для конкретных библиографических задач.

Кому-то хотелось бы почитать книги о похожих людях, чтобы ощутить: существуют и другие такие же, как он. А кому-то хочется читать про тропические острова, хочется уплыть далеко, улететь в космос. Кому-то нужно читать о том, какие трудности бывают у людей. А какой-то ребенок, наоборот, хочет отвлечься от этих трудностей. Опыт детей с «диагнозом на всю жизнь», иногда не сильно отличается от опыта детей, попавших в больницу на время, о чем свидетельствуют, к примеру, «Оскар и Розовая дама» Эрика-Эмманюэля Шмитта или «Выдуманный жучок» Юлии Кузнецовой.

‒ Бывает, что к вам приходят люди с какими-то конкретными вопросами и просят посоветовать им книги?

‒ Взрослые люди иногда обращаются с вопросами, что почитать про жизнь героев с особенностями, но чаще сами ищут книги в сети, где есть прекрасные подборки по этой теме для детей и взрослых, или спрашивают в библиотеках. Если книга захватывает, то человек переживает историю, хотя она, может быть, к его жизни вообще никогда не будет иметь отношения, и так он входит в то пространство жизни, где есть «особые» люди. Взять, к примеру, книгу Лады Лапиной «Счастье сильнее страха». Она описала, как переживала болезнь ребенка, как училась жить счастливо. Такие книги можно и детям школьного возраста давать, они уже многое могут понять про жизнь. Но главное – дать прочитать родителям любых детей. Есть книжка Светланы Варфоломеевой «Машка как символ веры». Там семья, которой трудно жить, в ней люди не доверяют друг другу. Младшая, вредная Машка, которую старшая сестра терпеть не может, потому что она вечно всюду лезет, вдруг заболевает раком, что сейчас нередко бывает. И вся семья стягивается к ней. Не потому, что ей нужны какие-то невероятные условия. Она лежит в больнице, успешно лечится. Но тяжелая болезнь этой вредной девчонки заставляет всю семью объединиться. И каждый понимает что-то про себя, каждый что-то про себя решает.

Вот такие книжки я собираю. Начинать надо с семьи, а потом уже идти к другим людям. Такова реальность, связанная с «особым ребенком», – как будто бросили камень в озеро: первый круг ‒ самые близкие люди, родители, которым надо свое горе пережить, второй круг – это помощники: врачи, специалисты, учителя… Ребенок потом подрастет, ему нужно будет учиться. К примеру, в книге Марии Беркович «Нестрашный мир» очень хорошо описано такое обучение.

По отзывам взрослых читателей, книги об «особом» детстве ‒ и художественные, и документальные ‒ помогают им увидеть и мир, и себя.

‒ Каких книг на русском языке вам не хватает?

‒ Не хватает, на мой взгляд, художественных книг для детей и младших подростков 5‒12 лет, рассказывающих о самом обычном, повседневном общении и взаимодействии «обычных» и «особых» детей и взрослых – в семье, школе, социуме. Но скоро, надеюсь, выйдут две таких книги ‒ «Дневник волонтера» Юлии Кузнецовой и «Я – сестра Тоторо» Ирины Богатыревой, лауреата конкурса «Книгуру» 2019 года.

Конечно, для младших нужны книжки-картинки, в которых бы все дети находились вместе, в обстоятельствах каждодневной жизни, или книжки, подобные книжке-картинке Ольги Клейменовой «345 зернышек», где мальчик рассказывает о своем друге с аутическим расстройством. На последней ярмарке «Нон-фикшн» мне показали еще неизданную книжку-картинку Татьяны Кирсановой про мальчика Мишу с таким же расстройством. Книга с очень красивыми иллюстрациями. Таких книг много в мировой детской литературе.

Беседу вела Софья Ларкина