Папмамбук

Ульф Нильсон: «Для меня важно писать о таких вещах, с которыми встретится в своей жизни каждый ребенок»

Ульф Нильсон 3 декабря 2019 3497

Ульф Нильсон входит в число самых известных современных шведских писателей. Характерные черты его авторского стиля ‒ изобретательность, остроумие, яркие образы и психологическая точность. Книги «Первое дело», «Один на сцене», «День с мышиной пожарной командой» - из тех, что уже завоевали любовь российских родителей и их детей.

Осенью 2019 года Ульф Нильсон приезжал в Санкт-Петербург. Журналисту «Папмамбука» Марии Дорофеевой удалось встретиться с ним и поговорить о том, что Ульфу Нильсону кажется важным в детских книгах и в чем, с его точки зрения, заключается его писательская миссия.

‒ Ульф, расскажите немного о себе и о том, как вы работаете.

‒ Я пишу книги всю свою жизнь. Я написал свою первую книгу, когда мне было двадцать. И пятьдесят лет спустя я все еще пишу. И мне повезло: это приносит мне доход, я могу обеспечить мою семью. Все сложилось хорошо. У меня пятеро детей, четверо уже взрослые, и восемь внуков ‒ старшему из них семнадцать, а младшей пять. Сейчас дома у меня тринадцатилетний сын, две кошки, одна собака… и одна жена. (Я чуть не забыл про свою жену!)

Иногда я пишу что-то небольшое, но чаще всего мне не хочется писать. Я хочу гулять со щенком и проводить время с семьей. Я хочу читать книги. Сейчас это самое важное для меня. Но разные идеи не перестают приходить ко мне, и я их собираю. Сейчас у меня накопилось примерно пятьдесят разных набросков. Когда у меня появляется идея, я записываю ее в свой телефон. Вероятнее всего, я не использую ее. Но если мне будет нужна идея, у меня заготовлено много историй в заметках.

Раньше, до появления щенка, я после завтрака всегда возвращался в постель и думал. Думал и… (Показывает пальцами, что печатает.) Но два месяца назад мы завели этого щенка. А он хочет выйти на улицу, чтобы пописать. И он хочет поесть, а потом снова выйти… Так что сегодня моя жизнь складывается немного иначе.

– Как вам кажется, должен ли детский писатель в душе оставаться ребенком?

– Я не знаю. Я думаю, что написание книги – это игра. Ты придумываешь какую-нибудь сцену. Например: «У меня есть маленькая морская свинка. Я устрою ей похороны». Ты понарошку роешь ямку в земле, говоришь: «О, маленькая морская свинка, ты мертва, спасибо за твою жизнь!» Это как будто тебе шесть, ты что-то придумываешь и устраиваешь игру. Но вместе с тем написание книги – это ответственное дело, и я остаюсь взрослым, конечно. Как взрослый я думаю о том послании, которое я вкладываю в мои истории. Нет никакого послания в такой детской игре, когда я выстрелил в тебя – бум! – и ты мертв. Если один человек застрелил другого и тот умер, это плохое послание. Нужно, чтобы ребенок задумался, как можно было разрешить этот конфликт по-другому, чтобы оба могли прожить счастливую жизнь. Поэтому можно сказать так: взрослая перспектива – детская игра. Так будет точнее всего.

– В какой форме должно быть послание в книжке для детей? Это урок, который дети могут извлечь, или вопрос, который вы им задаете?

– Сейчас я обдумываю книгу про бабушку и дедушку, у которых семеро внуков. У меня восемь, а у них семь. Им нужно присмотреть за внуками одну ночь, пока родители в отъезде. И они не справляются, у них ничего не получается и опускаются руки. И тогда самый младший внук говорит: «Не волнуйтесь, я позабочусь об этом. Я помогу вам лечь спать, вы можете отдыхать, а я все сделаю». А ему только пять лет. Послание здесь такое: хорошо быть бабушкой или дедушкой, но нужно доверять своим внукам, на них можно положиться. Они вполне способны заварить тебе кофе, и они с радостью сделают это. Они могут принести тебе банан или что угодно, а ты можешь отдыхать в своей постели. Позволь внукам взять ответственность на себя. И это правдиво еще и потому, что через десять лет бабушка и дедушка будут болеть или, может быть, умрут, а дети унаследуют весь мир. Так что послание заключается также в том, чтобы отпустить их. Вы стары, отпустите, позвольте другим справляться с этим. Это хорошо, когда ты думаешь немного философски. Например, очень старые люди любят говорить: «Нет, нет, нет, ты все делаешь неправильно! Нужно делать по-другому». Нет, внуки могут делать это по-своему! Именно в этом заключается послание.

Так что писать книги – это очень сложно, но и очень интересно: нужно думать, нужно быть философом. Нужно лежать в своей кровати и думать. Если ты не делаешь этого, истории получаются пустыми. А они должны быть наполнены.

– Если ребенку не давать готовый ответ на вопрос, заданный в книжке, сможет ли он найти его сам? Справится ли? Не лучше ли подсказать ему, как правильно ответить?

– А есть ли правильный ответ? В нескольких книгах я писал про религию, эти книжки не переведены на русский. Каждому ребенку интересно обсудить, есть ли бог на небесах, существует ли он. Я не хочу ничего проповедовать и говорить «нет, бога нет» или «да, бог есть». Ребенок должен сам ответить себе на этот вопрос. Но мы можем обсудить это. Нет «правильного» ответа. Конечно, я знаю научную теорию о том, что Вселенная началась с Большого взрыва и так далее. Но вместо этого я хочу сказать ребенку: у тебя может быть маленький бог внутри, который дает тебе утешение и важен для тебя. Я верю в бога. Но я не хочу указывать каждому ребенку, что он должен думать так же, как я. Потому что это неправильно. Им нужно понять это самим. Но когда тебе семь лет, ты не можешь читать сам ‒ во всяком случае, длинные книги. Ты читаешь книгу со своими папой и мамой и можешь обсудить ее. Это лучший способ.

– Многие родители откладывают разговор с детьми на такие темы, которые могут расстроить ребенка, заставить его переживать. А вы как раз выбираете для своих книг темы, которые на первый взгляд кажутся совсем не детскими, слишком серьезными. Как вы считаете, для чего нужны «недетские» темы в детской литературе?

– Для меня важно писать о таких вещах, с которыми встретится в своей жизни каждый ребенок. Я имею в виду, например, смерть. Если у ребенка есть маленькая морская свинка, мышь или крыса, и вдруг она умирает, это может стать слишком большой травмой для него, может принести много печали. А если вы поговорите об этом, то ребенку будет легче пережить смерть морской свинки и ее похороны. Разговор поможет немного уменьшить тоску. А через несколько лет умрет бабушка. И дети будут внутренне подготовлены к тому, что произошло.

То же самое можно сказать о моей книге «Один на сцене». Я, когда был маленьким, сам боялся стоять на сцене в детском садике и выступать перед всеми. И мой сын тоже очень сильно переживал. Но разговор об этом помогает ребенку.

Сейчас я пишу о моих кошках, но в этой книге много серьезных вопросов. Я имею в виду, что она не только о кошках. Я верю, что сознание кошек вмещает в себя гораздо больше, чем мы думаем. Они умнее, чем мы можем себе представить. То же самое с собаками. Они очень умные. Но по-настоящему ужасно, что это относится и к свиньям, и, на мой взгляд, то, как мы обращаемся со свиньями, неправильно.

– Жанр детского детектива сегодня приобретает все большую популярность в России. В отличие от романов для взрослых, в детективных историях для детей преступления расследуют сами дети или животные. Например, лягушка, как в ваших историях о комиссаре Гордоне. Почему вы решили сделать главным героем детектива лягушку? Чем вам интересен этот жанр, который многие считают развлекательным?

– Для меня самое интересное в детективной истории ‒ это то, что сыщик может проникнуть в любое место и понаблюдать за людьми. Вместе с ним ты можешь шпионить за кем угодно, за совершенно разными людьми, и узнавать, что они делают днем и ночью, какие совершают поступки. Это удивительный способ почувствовать себя кем-то другим и понять, почему он так поступает. А когда ты пишешь про животных, все немного по-другому, но в то же время это больше подходит детям. Если я шестидесятипятилетний человек и я детектив, то я неинтересен ребенку. Но как жаба я интересен.

Так что читать детективные истории, разгадывать загадки и понимать мир – это очень здорово. Но на самом деле не так-то просто найти правильную историю. Я не думаю, что кому-то интересно читать об украденном жемчужном ожерелье. Это скучно ‒ пока ты не сделаешь из этого запутанную тайну, не добавишь подробностей: это ожерелье очень бедной женщины, у которой есть ребенок, и им нечего есть, и тому подобное. Нужно смотреть глубже.

– Герои-животные – не единственное отличие между взрослым и детским детективом. На примере этого жанра, наверное, легче всего увидеть, где проходит граница между детской и взрослой литературой. Я имею в виду преступления. Какие преступления могут совершаться в детских детективах? И какие события, на ваш взгляд, не должны происходить в детской книжке?

– Границ нет. К примеру, в одной книжке мышь, помощник детектива, узнает, что ее мама пропала. И после долгих поисков они узнают, что ее убила лиса. Лиса пришла в их дом и всех съела. Так что они решают выследить эту лису и поговорить с ней: «Ты убила мою маму? Почему?» – «Потому что я лиса, я должна есть». – «Почему ты не можешь есть масло?» – «Потому что у меня нет денег», – сказала лиса. Потом оказывается, что лиса никого не убивала, она не смогла их убить, мама-мышь сбежала, и нужно ее отыскать. Так что это не настоящее убийство, но мы верим, что это убийство. Я могу написать так про животных, но я не могу писать в детской книжке про убийство людей. В детской книжке герой не может прийти и начать плакать, потому что его маму убили. Это слишком ужасно, ведь так? А звериная команда всегда открыта для таких тем.

– Детективы для взрослых строятся по определенным законам. Например, у главного героя обязательно есть помощник, которого он будет посвящать в ход расследования, а автор всегда использует ложные ходы, чтобы запутать читателя и не позволить ему раньше времени догадаться, кто настоящий преступник. Когда вы пишете детектив для детей, следуете ли вы этим правилам?

– Да, потому что он должен быть длиной минимум тридцать страниц. А если всех этих уловок, уводящих читателя по ложному следу, не будет, то он займет всего пять.

– Есть ли у вас любимый детектив? Может быть, Шерлок Холмс, мисс Марпл или Эркюль Пуаро?

– Я люблю их всех. Я читаю довольно много взрослых детективов. И мне нравятся многие шведские авторы, например, Хокан Нессер (на русском языке опубликованы его книги «Возвращение», «Карамболь», «Смерть автора» и др. ‒ Прим. ред.). Если действие происходит в Стокгольме, то мне это интереснее, чем если бы оно происходило в Санкт-Петербурге или Лондоне. Для кого-то, возможно, наоборот. А в животном мире нет конкретных мест. Лондона не существует, Стокгольма не существует. Только пейзаж: река, горы… И это делает детектив про животных интересным для всех.

– Вы пишете книги для маленьких детей. Но мне кажется, что маленькие читатели вряд ли смогут понять и оценить ваш юмор. Кому же на самом деле адресованы ваши книги?

– Всегда есть взрослый, который читает книгу ребенку. И мне нужно приготовить что-то и для него. Потому что иначе ему будет скучно. Так что я включаю в текст что-то для родителей, мамы или папы. А если ребенку будет интересно, почему родители улыбаются, они могут ему объяснить, что в этих словах смешного. Так что я делаю это намеренно. Я хочу так писать. Потому что это единение, когда мама, папа и ребенок читают вместе, это так важно. Это лучшее, что может быть.

– Некоторые взрослые бывают очень довольны тем, что их маленькие дети читают взрослые книги. Для них это является доказательством того, что их ребенок очень талантливый и умный, вундеркинд. Как вы думаете, хорошо ли это, когда дети рано «вырастают» из детской литературы?

– Мне кажется, это очень хорошо, когда дети читают те книги, которые им интересны. Моему сыну было десять, когда мы прилетали в Санкт-Петербург три года назад. Он тогда читал книгу Рика Риордана «Перси Джексон», и она ему очень нравилось. Я не знаю, взрослая это книга или детская. В Петербурге сын познакомился с одной девочкой из посольства или консульства, на два года старше него. И она спросила, почему он не читает «Перси Джексона» по-английски. Ведь последняя книжка уже вышла на английском, но еще не была переведена на шведский. «У тебя получится», – сказала эта девочка. Когда мы вернулись домой, сын прочитал книгу на английском, и было заметно, что он повзрослел. Я читаю взрослые книжки на английском, но мой сын до этого не читал. И вот тут произошла эта трансформация. Было так здорово наблюдать за этим. А потом он купил все остальные книжки про Перси Джексона на английском, потому что хотел прочитать их на языке оригинала. Каждому мальчику нужна девочка, которая скажет: «У тебя получится».

– Как вы относитесь к слову «сказочник»? Чувствуете ли вы себя сказочником, которого читают и перечитывают дети во многих странах мира?

– Нет. Я живу в своем маленьком пузыре, пишу свои истории и нечасто встречаюсь с журналистами и читателями. Мне не очень нравится раздавать автографы. Мне нравится проводить время со своим щенком. Я не люблю известность. Я знаком с несколькими известными людьми. Одна из них уже пятьдесят лет считается самой известной шведской певицей. С ней невозможно прогуляться по улице, потому что к ней постоянно подходят люди и говорят: «О, спасибо за ваше творчество!» Однажды моя жена ужинала с ней в ресторане, они сидели, пили чай и разговаривали. К ним подошел какой-то мужчина и сказал, что купил для нее шампанское ‒ тут же принесли бутылку, которая стоит сто долларов. И она сказала: «Я не хочу сейчас пить шампанское, но большое спасибо». Это ужасно. Я не хочу быть таким человеком. Я просто старик со щенком.

Беседу вела Мария Дорофеева
Перевод с английского Марии Дорофеевой

_____________________________________________

Книги Ульфа Нильсона, переведенные на русский язык: