То, что мы с детьми пережили кризис чтения, я поняла лишь тогда, когда мы его преодолели. Может быть, мы не на сто процентов с ним справились – но все же перешли на какой-то новый уровень, где всем стало комфортнее, проще и интереснее.

Как назревал наш кризис? Он получился из наших вечерних чтений вслух. Главным слушателем всегда был мой старший сын, сейчас уже восьмилетний Никита. Но в какой-то момент он научился не просто читать – он научился читать много и быстро. И какую бы книгу я ни взяла для вечернего чтения, на следующий день Никита брал ее в руки сам и дочитывал очень быстро, за день-другой. Он не мог ждать, когда я продолжу чтение. Наверное, для него это было невыносимо долго.

Читать по вечерам эту же книгу для меня было ровно тем же, что смотреть футбольный матч не в прямом эфире: когда уже все, что могло провалиться, провалилось, и все, кто мог бегать быстро, пробежали как могли. Даже мяч на следующий день уже не тот…

Словом, мне было скучно. Я понимала, что, читая, я ничем не смогу удивить ребенка. Хотя определенные плюсы в этом, конечно же, были. Никита мог поделиться своими эмоциями и не оставаться с ними наедине. Для него это очень важно. Например, когда он читал «Три повести о Малыше и Карлсоне», то постоянно прибегал ко мне и сверялся, чувствую ли я все то же самое, что и он. А иногда просил рассказать, что будет дальше. Например, сможет ли Карлсон спастись, когда за его поимку назначили награду. Я ничего не рассказывала.

И когда я читала вслух уже прочитанное, а Никита отрабатывал недоотработанные эмоции, за бортом оставался наш младшенький, шестилетний Вадюша. Который вроде бы и слушает длинные книжки, но с тем же спокойствием может обойтись и без них. Вадюша игнорировал семейные чтения и, вместо того, чтобы сидеть рядышком и слушать книгу, садился за стол и что-то рисовал или записывал. А когда я звала его послушать книгу вместе с нами, он каждый раз просил:

‒ А можно, я тут посижу?

Он, конечно, слушал. Но это было не то.

Позже я заметила за собой и другое. Я все чаще и чаще стала увиливать от чтения – просто потому, что мне не нравилось читать уже прочитанное. Хотя при этом я ссылалась на нехватку времени, на то, что мы читаем только до десяти вечера (а мы стали постоянно запаздывать). Словом, когда читать не хочется, можно найти миллион и одну причину, чтобы этого не делать.

В какой-то момент я остановилась и задумалась, что же происходит. Чтение вслух сходит на нет. Казалось бы, и ладно – живут же многие люди без чтения, и вроде ничего... Но как же это печально!

Видимо, когда я поняла, что происходит что-то не то и что я сама – даже не дети, а именно я сама теряю что-то важное, я и осознала этот наш неожиданный кризис. А когда он пойман – его можно приручить. Почему-то я сразу поняла, что нужно делать. Ответ был очевидным и слегка подзабытым.

Книжки-картинки!

Я не знаю, почему мы в какой-то момент перестали их читать и стали читать только длинные книжки. Точнее, я понимаю, почему мы стали читать длинные книжки, но почему мы не возвращались к книжкам маленьким? Как будто мы выросли из них. Как будто они перестали существовать. Но ведь это не так! И в один из вечеров, когда мы никак не могли договориться, какую книжку из уже прочитанных Никитой нам бы продолжить читать (а мы то начинали, то бросали какие-то книги, переходя к следующим), я сказала свое решительное родительское «нет» и предложила почитать книжку-картинку. Никита возмущался, не хотел сдавать позиции – но у него не было выбора...

После этого моего предложения произошло столько чудес! Первое чудо было в том, что Вадюша встал из-за своего творческого стола и наконец-то пришел читать книжку вместе с нами.

Второе чудо было в том, что на следующий день я заметила Вадюшу, листающего эту книгу. Словом, он стал так делать и впредь – подолгу рассматривать понравившиеся ему книги на следующий день.

И третье чудо было в том, что мы, оказывается, вовсе не выросли из книжек-картинок. Даже я.

Книжки-картинки не только короткие. Они еще и каждый раз новые. Мы вспомнили те книги, которые не читали давным-давно, и дети встречали их с радостным: «А! Помню-помню!» Я сходила в библиотеку и принесла десяток новых книг, которых мы еще не читали. А потом обменяла их на другие книги. И еще, и еще!

Да, мы читаем их несколько иначе, чем раньше. Наверное, не так теперь живем книгами, они чуть меньше вплетаются в наш быт. Но когда мы приходим домой поздно и все, что мы можем сделать, это лечь спать, младшенький, Вадюша, возмущается в полусне:

‒ А как же книжка?!

Наталья Евдокимова