– Игорь Аркадьевич, расскажите, какие у вас в детстве были отношения с книгами?

– С книгами у меня в детстве отношения были хорошие. Я везде читал. Поэтому к 4-му классу уже испортил зрение. Родители укладывали меня спать уже в девять часов. Мы жили на втором этаже, и я читал при свете фонаря за окном. В пионерлагере в тихий час читал под одеялом. На уроках постоянно читал, у меня даже книжки отбирали. И в армии… а, армия – это уже не детство.

Я точно знаю, почему читал и читаю. В детстве просто хотелось. А во взрослом возрасте осознал: чтение – это роскошь. Она доступна отнюдь не каждому. И вполне нормально, что 90% людей вообще не читают. Всегда так было и всегда так будет. Большинство людей не придают значения, например, тонкостям в кулинарных блюдах, в сервировке стола, в интерьере своего жилища, в одежде, потому что все это – предметы роскоши. Чтение – такой же предмет роскоши, доступный отнюдь не каждому. С другой стороны, если человек хочет немножко роскоши, чтение – это самый простой способ к ней приобщиться. Но заставлять кого-то читать – увы, бессмысленно.

Вот верующие будут читать. По крайней мере, Библию. А остальные – только ценники, сообщения в Интернете и, конечно, цифры на купюрах.

– Из кого же состоят 10 читающих процентов?

– Из тех, кому доступна роскошь. Это утонченные натуры. В них живет некий аристократизм, который воспитывается с поколениями, передается по наследству, и то не всегда.

– К чему может привести то, что 90% людей ничего не читают?

– А ни к чему. Так всегда было, тысячи лет. В Средние века грамотными были в основном монахи. Даже короли были неграмотные. И ничего – жили люди.

– Можно ли как-то исправить эту ситуацию?

– Никак ее не исправишь, никак. Никого не заставишь, если он не захочет. Может быть, мода вспыхнет на какую-нибудь книгу. Это часто связано с появлением фильма по этой книге или с компьютерной игрой. Но мода как вспыхивает, так и угасает.

– Была ли у вас в детстве любимая книга?

– Я много всяких книг в детстве любил, честно говоря, поэтому не могу отдать предпочтение какой-то одной. Самое смешное, что настоящие шедевры, такие, как «Винни-Пух», «Крокодил Гена», «Алиса в Стране чудес», я прочел уже позднее, почти взрослым. Потому что в моем детстве эти книги достать было невозможно. А читал я поначалу сказки народов мира, потом приключенческую литературу. Помню, классный руководитель мне в 5 классе дала тома Конан Дойля почитать. Потом были и Вальтер Скотт, и Майн Рид, собрания сочинений. С книжками плохо было тогда. Полные книжные магазины, а почитать нечего.

– Какие-нибудь образы из любимых детских книжек переселились в ваши книги?

– Какие-то отражения, безусловно, имеются. Например, фамилия главного героя моей книжки «Похитители старичков и старушек» и еще трех книг – Кукарямбов. Эта фамилия произошла от Кукарямбы Астрид Линдгрен, и герой даже сам об этом говорит (впрочем, возможно это слово придумала прекрасная переводчица Лунгина). Произвело на меня впечатление в свое время это слово… По-разному у меня герои из моих любимых книг отражаются. Иногда могут даже мелькнуть во вполне узнаваемом виде, не дословном, но узнаваемом. Потому что для меня художественная реальность – такая же реальность, как и действительная. Эти герои для меня – живые. И я пишу о том, что я люблю. Поэтому образы из моих любимых детских книг, можно сказать, со мной.

– А если бы у вас была возможность стать героем какой-то детской книжки, кем бы вы стали?

– Винни-Пухом, наверное.

– Почему?

– Безопасно, в первую очередь. Я бы сказал: хочу стать Джимом Хокинсом из «Острова сокровищ» – так ведь опасно, страшно! Это он смерти не боится, а я боюсь. Я помню, что прочитал «Остров сокровищ», когда в 5 класс пошел. А потом бесчисленное множество раз перечитывал, и до сих пор это любимейшая моя книга, в переводе Николая Чуковского… Но я бы стал Винни-Пухом – гуляешь себе по лесу и «кричалки» сочиняешь. Или Алисой в Стране чудес, или Чебурашкой вместе с крокодилом Геной, на пару чтобы. Знаете, автор, когда пару героев пишет, он разделяет себя на двоих. Если два милых героя, то ищи черты автора в обоих.

– Как вы думаете, можно ли приучить ребенка к чтению с раннего возраста?

– Не знаю, не знаю, понимаете! Моей дочери до 6 лет читали самые лучшие книги. Всё перечитали. Она всегда слушала: неадаптированные «Робинзон Крузо», «Остров сокровищ». А потом, когда наступила пора ей самой читать, она ни за что не взялась, вообще.

– А сейчас?

– До сих пор так. Ей 13 лет, она ничего не читает, а учится на пятерки. И по программе-то не читает, потому что сейчас дайджесты есть… Нет, если в самом человеке это не проснется, то его не приучишь. Можно заставить, или запугать, или шантажировать, или купить: выдавать за прочитанную книгу призы. Это очень просто. Но когда перестанешь призы выдавать, ребенок перестанет читать. Но я еще раз вам говорю, что это нормально. Знаете, говорят: Пушкин, Пушкин – его все читали! Когда Пушкину ставили памятник в 1880 году, рядом в чайной сидели купцы и прочие нормальные обыватели и между собой разговаривали: «Кому памятник ставят? – Да генералу какому-то». Никто не знал Пушкина, кроме читающей публики – малюсенького процента от всего населения России. А когда Пушкин писал, в России вообще грамотных людей было очень мало. Я думаю, что их было даже меньше, чем 10%. Ну что ж, нам только и остается, что надеяться на лучшее!

Беседу вела Дарья Крылова
Фото Николая Галкина