У меня филологическое образование, и вся сознательная жизнь так или иначе связана с книгами. Но до собственного материнства я не имела никакого отношения к детской литературе. Готовясь стать матерью, я освоила уйму литературы о том, что надо читать – не только малышам, но даже детям в утробе. В результате я читала любимых Анненского и Элиота полугодовалому младенцу, поскольку была убеждена, что не существует детской и взрослой литературы – есть только хорошая. Со всей серьезностью я отнеслась к идеям раннего развития, поэтому первыми книжками стали энциклопедии в картинках (в том числе англоязычные), развивающие издания Лены Даниловой и народные сказки.

К счастью, я быстро заметила, что всё это очень мало интересовало моего годовалого сына. В энциклопедиях его привлекали только развороты с гаражами и трамваями, а книжки на колёсиках занимали гораздо больше, чем «Колобок». И тогда я открыла для себя истину, очевидную для всех, кто всерьез занимается детским чтением: годовалому ребенку совершенно всё равно, что написано в книжке. Важны не буквы, а действия. И картинки.

Мой третий сын подтверждает эту истину. И я теперь понимаю: есть хорошая детская и хорошая взрослая литература. Общей для всех нет.

Размером с ладонь

Мои первые слова. 15 книжек-кубиков. Русский язык »

К. Елькина

Двенадцать лет назад я бы ужаснулась этому изданию от Clever-Media: ну что тут читать! И как можно совмещать книгу с кубиками?! Ребенок должен приучаться к книгам спокойно и чинно.

Теперь я радуюсь находчивости издателя. Мини-книжки этой серии идеально соответствуют размеру ладони годовалого ребенка. Он легко достает их из «домиков», стучит, листает, кладет обратно, раскидывает по своей комнате, бегает по квартире, зажав по книжечке в каждой руке. У него есть и свои предпочтения: например, первой он всегда достает книжку «Счёт», очень любит «Погоду» (там есть снег, а Макс каждый день слышит это слово на прогулке и любит с ним играть), «Прогулку», где есть качели, горка, скамейка. А вот «Морские животные» и «Одежда» оставляют его равнодушными.

Книжная полка нашего Максима находится на уровне его роста. Мы сделали так, потому что заметили, как ему нравится снимать книжки с полок и ходить с ними. Возможно, в этом есть элемент подражания – он не раз видел, как остальные члены семьи берут книги со своих полок, показывают друг другу, читают. И теперь он делает то же самое. Забавно наблюдать, как, едва научившись ходить, он бегает со своими маленькими картонными книжками, кладёт их то на пол, то на диван, перелистывает страницы, даёт взрослым – и, не вглядевшись и не дослушав, уходит за следующей. В общем, небольшие, лёгкие книжки-картинки с толстыми страницами идеально подходят для того, чтобы в подражательных действиях малыша играть роль… книжки.

Правда, Макс складывает из своих книжек целые стопки и пытается забраться на них, как по лесенке. «Ужас какой! – подумала бы я двенадцать лет назад. - Нельзя топтать книги, пусть и картонные!» «Прекрасно! – думаю я сейчас, – книга становится постоянным спутником ребенка, взаимодействие с ней входит в привычку».

Эрик Карл и другие

Мишка, бурый мишка, кто там впереди? »

Билл Мартин

Счет »

Айно-Майя Метсола

Цвета »

Айно-Майя Метсола

Большой сюрприз »

Агнеса Баруцци

Единственной книгой Эрика Карла, с которой в свое время познакомились мои старшие дети, была «Очень голодная гусеница». В 2006-2009 годах на русский язык ее еще не перевели, и с того времени в нашей семье хранится англоязычное издание книги. Зато у Макса есть почти все книги этого великого – без всякого преувеличения – педагога и писателя. Самая любимая – «Мишка, бурый Мишка…». День моего младшего сына начинается именно с этой книги. Иногда Макс перелистывает все страницы и открывает все окошки. Иногда – только некоторые. А если «Мишку…» берут в руки братья или взрослые члены семьи, Макс отнимает книгу: это его собственность.

С «Мишки…» и началось наше «чтение». Фиолетовый кот, синяя лошадь, зеленая лягушка… Казалось бы: что там читать? На самом деле, это не важно. Главное – повторяющийся ритм, который сопровождает понятные и однообразные движения ребенка. А еще в книге про бурого мишку очень удачная система открывания окошек: они легко задвигаются внутрь страницы и никогда не заедают. Годовалый малыш справляется с этим без проблем.

Чуть более сложная и привычная нам всем система окошек – в книгах Айно-Майя Метсола «Счет» и «Цвет». Для ребенка непросто открывать их самостоятельно, нужна тренировка. Но тут использовано неожиданное решение: открыв окошко на синей-синей странице, ребенок видит ярко-жёлтые волосы персонажа. Помнится, в первый раз Макс от неожиданности даже рассмеялся.

В библиотечке нашего годовалого сына есть и «тактильные» книги, в которые вклеены кусочки разнообразных на ощупь материалов. Есть и книжки на колёсиках, которые можно возить. И книжки с дырочками, в которые удобно просовывать палки или пальцы – вроде той же самой «Голодной гусеницы». Одна из самых любимых книжек Макса – «Большой сюрприз» с раскладывающимися страницами, на которых маленький предмет превращается в большой. Игры с такими книгами, сопровождаемые речью взрослых, являются любимым времяпровождением малыша.

Стихи

Яблочки-пятки. Стихи для самых маленьких »

Анастасия Орлова

Едет мамин человечек »

Маша Рупасова

Сонная книга »

Анастасия Орлова

Мир большой-большой. Там и тут »

Анастасия Орлова

Мир большой-большой. Рос и вырос »

Анастасия Орлова

Мир большой-большой. Прыг-хлоп »

Анастасия Орлова

Мир большой-большой. Я такой »

Анастасия Орлова

Весь первый год жизни Макса сопровождала поэзия – но не «высокая классика», как было со старшим, а стихи Анастасии Орловой и Маши Рупасовой. На втором году жизни эти стихи продолжают жить с нами. Их знают наизусть старшие братья Макса и я; кажется, скоро Макс тоже будет разговаривать стихами.

Невозможно всё время сюсюкать, обнимая любимого малыша! Так и тянет сказать:

- Эй, живот-животок,
Где пупок-завиток?
Спрятался под майку,
Ну-ка, вылезай-ка!
(Анастасия Орлова)

Можно иначе:

Хорошо иметь сынка,
Щекотать ему бока,
Гладить ножки
И в пупок
Делать
Чмок!
(Маша Рупасова)

Как комментировать появление первого зуба – великое событие в жизни всей семьи?
Можно так:

Мне не нужен больше суп!
У меня же вырос
Зуб!
Я кусаю и грызу
Всё, что я найду внизу.
(Маша Рупасова)

Или так:

Где же ты, мой зубчик?
Покажись, голубчик!
Без тебя неловко –
Заждалась морковка!
(Анастасия Орлова)

Это самая настоящая материнская поэзия, хотя в ней нет фольклорных аршинов и невиданных петухов. Поэзия, созданная матерями и для матерей. Она идеально сочетается с современным ритмом жизни, с нашими интонациями и движениями. Настоящим спасением для меня стали колыбельные Маши Рупасовой и Анастасии Орловой: петь про серых волков и котов Баюнов я уже не могла, а более взрослые стихи, которые пела старшим мальчикам, малышу почему-то совсем не годились. Зато мне замечательно легли «на язык» строчки Маши Рупасовой: «Уплывает детка в сон, как кораблик невесом…» И любимые стихи Анастасии Орловой: «Дедушка-вечер выметет ветер, выгладит тишину…»

Эти книги мы редко даём Максу в руки, потому что страницы в них бумажные, и в руках малыша они могут быстро превратиться в обрывки. Главная задача этих книг – создать привычку слушать стихи.

И у Макса уже есть свои любимые! Он очень полюбил серию книжек-картонок венгерской художницы Барбары Бакос, коротенькие четверостишия к которым написала Анастасия Орлова. Макс любит разглядывать яркие страницы со смешными картинками и тычет пальцем в то, что я ему называю.

Смотри – Макс!

Макс и лампа »

Барбру Линдгрен

Макс и горшок »

Барбру Линдгрен

Макс и тележка »

Барбру Линдгрен

Макс и машинка »

Барбру Линдгрен

Макс и соска »

Барбру Линдгрен

Макс купается »

Барбру Линдгрен

Единственные «бумажные», а не картонные книги, которые находятся в прямом доступе моего младшего сына – это серия Барбру Линдгрен про маленького Макса. Правда, мы редко продвигаемся дальше первых страниц. Как только я читаю первую фразу каждой книги (а она везде одинакова) – «Смотри – Макс!», наш Макс улыбается во весь рот, тычет пальцем в книжку и на самого себя. Еще он радуется, услышав: «Смотри – мишка Макса!» – и тут же показывает на своего мишку. Удивительно, но книжки Барбру Линдгрен он не рвёт и не мнёт. Или они так хорошо сделаны, что это невозможно?

На примере серии про Макса ярче всего видна трансформация моего отношения к детским книгам и чтению. Двенадцать лет назад, на заре материнства, я с возмущением отказалась бы держать дома подобную «псевдо-литературу» (именно так я тогда и считала) – с тремя словами на странице и крошечной «историей». А теперь я не просто покупаю подобные книги – я «охочусь» за ними. Ведь сейчас рядом со мной живут два подростка, влюбленных в чтение, умеющих выбирать книги и думать о них. И, мне кажется, они стали такими именно потому, что привычка к книге появилась у них в самом раннем возрасте – когда я заменила умные энциклопедии и толстые повести книгами-игрушками.

Анна Рапопорт