‒ Сара, вы помните, какой вы себе представляли Астрид Линдгрен до начала вашей с ней переписки? Изменилось ли это представление в процессе общения?

‒ В то время, когда мне было 12 лет, в Швеции все обожали Астрид Линдгрен, все читали ее книги, в том числе и я. Но в начале нашей переписки мы с ней стали не друзьями, а настоящими недругами, потому что в своем первом письме я написала очень много глупостей. Астрид ответила мне жестко, четко и критично, как отвечают взрослому. Я от нее такого совсем не ожидала. Потом я написала ей новое письмо и попросила прощения. Астрид мне ответила, и ответ был такой добрый, заботливый, продуманный, что я поняла ‒ это именно тот человек, которого я себе представляла. Она была очень искренней и честной в своих книгах и оставалась такой же в своих письмах. Один мой знакомый мне однажды сказал, что благодаря нашей переписке многие поняли – Астрид Линдгрен действительно была такой, какой ее все себе представляли. Но я думаю, в этих письмах она открывается немножко с неожиданной стороны. В целом, наверное, она для меня не изменилась, разве что стала еще лучше.

‒ Как я поняла из ваших писем, в подростковом возрасте у вас были проблемы с самооценкой. Вам не нравились ваша внешность, характер… Что бы вы посоветовали подросткам, которые испытывают похожие чувства?

‒ Я бы посоветовала найти себе взрослого друга, но не в Интернете, а в реальной жизни. Кого-нибудь, к кому можно подойти и спросить: «Хотите быть моим другом? Можете быть тем человеком, которому я иногда буду рассказывать о себе?» Это совсем не так страшно, как кажется, потому что самое плохое, что может случиться, это если человек скажет «нет». В таком случае, можно обратиться к кому-то еще.

‒ В своих письмах вы рассказываете о поисках работы. Смогли ли вы найти работу по душе? Что помогло вам найти свою профессию?

‒ Да, я могу сказать, что нашла себе занятие по душе. И это тоже благодаря Астрид Линдгрен. До публикации переписки у меня в жизни было много довольно скучных работ, которые мне не нравились. А теперь я работаю гидом в Музее фильмов Астрид Линдгрен в городе Марианнелунд. Я провожу экскурсии по фильмам, снятым по книгам Астрид Линдгрен, на шведском, немецком, иногда на английском языке, если кто-то приезжает. К сожалению, не на русском. В одном из писем Астрид мне сказала, чтобы я задумалась над тем, чем я хочу заниматься в жизни, и потом упорно работала над этим. Сейчас я думаю, что это был очень хороший совет. Если бы я могла прожить свою жизнь заново, я бы именно так и поступила. К сожалению, у меня не все получилось сразу.

‒ Судя по вашим письмам, вы много читали. Откуда появилась эта любовь к чтению и какие у вас были читательские предпочтения в подростковом возрасте?

‒ Я очень любила читать, потому что мне казалось, что тот мир, который я вижу в книгах, фильмах и в театре, намного лучше, чем настоящий. У меня в жизни было много злости, конфликтов, неприятных моментов и скуки (например, в школу ходить было очень скучно). Помимо Астрид Линдгрен, мне очень нравились книги Гюннель Линде и Марии Грипе. Я знаю, что «Дети стеклодува» и серия об Элвисе (Серия книг Марии Грипе об Элвисе Карлссоне. ‒ Прим. П.А.), которую я очень любила в детстве, есть на русском языке. Потом, когда я начала писать уже свои собственные книги, я поняла, что могу быть режиссером, который создает целый мир. В Швеции есть писательница Барбру Линдгрен. В детстве она вела дневники, а потом, когда выросла, нашла их все, отредактировала и издала в виде книг. Мне кажется, чтение и письмо – это очень хорошее занятие для подростка.

‒ Есть ли в вашей сегодняшней жизни кто-то, с кем вы постоянно переписываетесь?

‒ Да, сейчас, когда у нас есть Интернет, я очень часто «зависаю» в Фейсбуке. Конечно, такую переписку в социальных сетях или по имейлу гораздо проще вести, потому что не нужно тратить свое время, идти на почту забрасывать письма в почтовый ящик, покупать марку. Можно спокойно сидеть в приятной обстановке. Но иногда мне кажется, что при этом мы все-таки что-то теряем. Когда мы переписывались с Астрид, я писала письмо, потом складывала его, клала в конверт, запечатывала, на конверт клеила марку, шла на почту, потом ждала ответ, иногда очень долго. И когда ответное письмо приходило, я его забирала, приносила домой, разрезала конверт, читала, перечитывала. И все время продолжала думать об этих письмах ‒ и когда писала, и когда ждала. А с электронной почтой так не получается, все сообщения приходят и отсылаются так быстро, что мне кажется, они не очень-то задерживаются в голове.

‒ Наверное, для вас было непростым решением согласиться на публикацию писем. Какие аргументы повлияли на ваше итоговое решение?

‒ Мне казалось, что в нашей переписке было что-то особенное. Конечно, письма Астрид были особенными сами по себе. Но я думала, что и мои письма в комбинации с ними превращают нашу переписку в нечто уникальное. И мне кажется, эта книга не похожа ни на одну другую. По крайней мере, я таких больше не встречала. Так что я не жалею о своем решении, я думаю, что все было правильно.

‒ Как вы сами говорили, эти письма вышли без редакции, без поправок. А если бы у вас была такая возможность, что бы вы изменили в своих письмах? И какие бы события вы, возможно, поменяли бы в своей жизни?

‒ Я думаю, я бы очень многое изменила в своих письмах. И в своей жизни я тоже очень многое хотела бы изменить, но, к сожалению, это невозможно. Жизнь идет, человек взрослеет, меняется и понимает, что жизнь вот такая, какая есть. Думаю, сейчас мне бы хотелось быть менее эгоистичной в своих письмах, потому что я все время писала только Сара-Сара-Сара. Наверное, мне нужно было больше внимания уделять Астрид и спрашивать о ней. Но сейчас я думаю, что ей, возможно, даже нравилось то, что я такая эксцентричная девочка. Например, я помню одно письмо, где Астрид мне пишет, что она была полностью погребена под работой, которой было слишком много, и подавлена своей тоской и горем. Я просто ей отвечаю: надеюсь, что не все так серьезно, как вы пишите. А дальше начинаю опять рассказывать о том, как я хочу стать актрисой, и о каких-то событиях в своей жизни. Сейчас я понимаю, что это было не очень-то красиво с моей стороны. Но это же была моя личность в то время, это была та самая я, которая писала письма.

‒ Когда вы соглашались на публикацию переписки, какими вы себе представляли будущих читателей?

‒ Я думала, что в основном мою книгу будут читать женщины среднего возраста. И еще я очень боялась, что читатели будут меня осуждать, потому что, конечно, всем понравятся письма, которые написала Астрид, все поймут, что я писала глупости, и будут плохо обо мне думать. Но потом я стала получать письма от читателей. Они рассказывали, что узнавали себя в моих письмах. Меня это удивило, но в то же время и обрадовало. Тогда мне казалось, что я одна такая, со своими проблемами, со своими мыслями. Но оказывается, все мы не так уж и отличаемся друг от друга, просто очень редко друг другу это показываем. Астрид мне однажды написала в своем письме, что человек никогда полностью не раскрывает себя перед людьми, даже если ему очень этого хочется. Но мне даже и в голову никогда не приходило, что мою книгу, нашу с Астрид книгу, прочитает столько людей и что ее переведут на столько языков. В моем мире, в моей голове такое просто не укладывалось.

‒ Расскажите поподробнее об этих письмах, которые вы получали после публикации переписки. Какие были самыми необычными?

‒ Я помню, однажды мне написала девочка, которой тоже было тяжело в жизни, она попросила у меня совета. Я ей тогда предложила поговорить с кем-то из взрослых в ее окружении. Если она не хочет разговаривать со своими родителями, то, может быть, со школьным психологом или с кем-то еще, кому она доверяет. А одна женщина написала, что узнает себя в книге на 95%, и эта переписка ее изменила. Еще мне очень запомнилось письмо от мужчины из Германии, который очень на меня разозлился, потому что его раздражало и бесило, что Астрид – добрая, великодушная, сострадательная ‒ писала такие прекрасные письма такой эгоистичной, избалованной мне.

‒ В одном из своих писем вы спрашиваете у Астрид: каково это, быть знаменитой? Я бы хотела задать вам тот же вопрос. Наверняка ваша жизнь очень сильно изменилась после публикации переписки?

‒ Очень здорово встречать людей, которые любят Астрид Линдгрен, и разговаривать с ними. Мне это очень нравится. Конечно, в моей жизни многое изменилось с тех пор. Единственное, что меня очень смущает и кажется неприятным, это фотографирование и съемки. Мы все люди самокритичные, и я обычно бываю очень недовольна тем, как получаюсь на фотографиях.

‒ Я слышала, что в прошлом году у вас вышла книга, которая является как бы продолжением вашей переписки с Астрид Линдгрен. Расскажите пожалуйста, о чем она и как у вас появилась идея ее написать.

‒ У меня был тяжелый период в жизни, депрессия. Ночью я не могла заснуть, а утром очень рано просыпалась. Просто лежала в кровати до рассвета и думала об Астрид, вспоминала ее слова. Как-то она мне написала, что когда она сочиняет, то находится далеко от всех печалей и забот. Я подумала: «О, я буду делать как Астрид Линдгрен, я тоже начну писать!» И я стала писать что-то среднее между дневником и письмами к Астрид. Я обращалась к ней, и по мере того как я писала, в моей жизни происходило очень много интересных событий. И книга становилась все более и более захватывающей, и мне самой становилось все лучше.

Беседу вела Полина Андреева
Синхронный перевод Анны Огневой
Фото Василисы Соловьевой

_______________________________________

Полина Андреева, обладатель диплома «Книжный эксперт XXI века», член детской редакции «Папмамбука», 15 лет, г. Москва.

Астрид Линдгрен и Сара Швардт
«Ваши письма я храню под матрасом. Переписка 1971‒2002»
Перевод со шведского Екатерины Чевкиной
Издательство «Белая ворона», 2017

О книге «Ваши письма я храню под матрасом. Переписка 1971 – 2002» рассказали:
Ксения Барышева в статье «"Свобода – лучший из даров…"»,
Полина Андреева в статье «Письма из-под матраса»
Анна Семерикова в статье «Сара моя, Сара...»