‒ Тамара Натановна, какой герой книги «Я говорю НЕТ!» вам нравится больше всего?

‒ В книге много моих любимых героев, но я очень рада, что среди них есть Роза Паркс. Потому что про великих людей мы все знаем. И, конечно, им тоже тяжело: они всегда «под колпаком», на них всегда обращают внимание, любой ошибочный шаг им не прощается. Но американка Роза Паркс была обычной чернокожей женщиной, которая ехала с работы в автобусе. И она отказалась уступить место белому мужчине, как это полагалось тогда… Одно дело, когда ты борешься с несправедливостью под софитами и камерами (хотя Мартин Лютер Кинг тоже рисковал своей жизнью и заплатил ею в конце концов). И совсем другое, когда ты едешь в автобусе, и тебя никто не знает. Водитель тогда высадил Розу Паркс из автобуса, но с этого случая началось уничтожение неравенства в Соединенных Штатах. Такой «бытовой» героизм сложнее, чем многое другое, и далеко не каждый способен на него. Другой мой любимый персонаж – это Стивен Хокинг. Не только из-за того, что он великий ученый, а просто потому, что он боролся с тем, что нельзя побороть. Его болезнь, к сожалению, вылечить было нельзя. Обычно человек умирает от нее за несколько лет. Но случилось невероятное везенье: есть всего два человека в мире, Хокинг и еще один, которым удалось прожить так долго. Естественно, Хокинг не знал, что ему повезет, и думал, что умрет, как и все. И когда твое тело постепенно отмирает, а дух продолжает жить, это совершенно невероятно.

‒ Как вам кажется, зачем подобные книги нужны современному обществу?

‒ Такая книжка очень нужна, потому что из огромного количества наших мелких и незаметных «героизмиков», которые на самом деле очень важны, складываются какие-то большие вещи. Героем из нас может быть не каждый, это понятно. Но чтобы сказать «нет», совершенно не обязательно выходить на площадь и размахивать флагом. Есть одна крайность – сказать «нет» родителям, когда они велят тебе быть дома в девять часов, и считать это «страшным» героизмом, и другая – идти в революцию. Но кроме этих крайностей, есть миллион ситуаций, где нужно сказать «нет» ‒ например, стадному чувству, когда все травят одноклассника, а ты можешь ему помочь. Можно сказать «нет» очень простым вещам, которые даже не требуют конфронтации. Например, когда нормальные интеллигентные люди употребляют такие слова ‒ допустим, применительно к другим нациям, ‒ которые вообще-то приличный человек употреблять не должен. У нас считается нормальным написать в соцсетях: «Да, я расист, ну и что?» Можно сказать «нет» вот этому обыденному злу и не участвовать в нем.

Можно сказать «нет» пассивной жизни, когда люди вообще ничего не замечают вокруг. Можно заняться волонтерством. Можно сказать «нет» ужасающему загрязнению природы, в котором мы все участвуем. Если в магазине я говорю «не надо класть мои покупки в пластиковый пакет», то это же не страшный конфликт, и он не требует великого героизма. Требуется не забыть взять с собой сумку из дома, и не забыть каждый раз это сказать, и знать, что на тебя посмотрят как на немножко странного. А между тем пластиковый пакет, как мы знаем, разлагается в земле сотни лет.

Слова «я говорю “нет”» не должны означать просто отрицание всего. Потому что в каком то смысле «я говорю “нет”» ‒ это еще и «я говорю “да”» самому себе. То есть я решаю. Это проявление себя. И это важнейшая вещь.

‒ Как научиться свободно высказывать собственное мнение?

‒ К сожалению, часто мои (и не только мои) ученики считают, что свободное мнение – это право делать все, что ты хочешь, особенно в противовес родителям. А на самом деле свободное мнение – это когда ты не только осознаешь какие-то вещи, но и понимаешь, какую ответственность это подразумевает. То есть не просто «я хочу – и все», а «я хочу ‒ и что это значит». Не будет ли больно другим людям? Что это значит для меня? Я этого хочу, потому что все хотят? Потому что ведь очень часто формируется независимое мнение, но оно независимо только от старших. К сожалению, очень часто подростки попадают под влияние, грубо говоря, «стаи». Независимость должна быть продуманной, осознанной, и тогда, если ты идешь на площадь, ты понимаешь, что это твои взгляды, и ты готов нести за них ответственность. Или не готов. Не готов – не идешь. Свобода всегда связана с ответственностью. Для меня это одна из самых важных вещей.

‒ Как вы считаете, что важнее на уроках истории – заучивать и знать даты или понимать само событие?

‒ Ну, все даты заучить невозможно. Но какие-то надо. Мои ученики учат даты и довольно часто пишут небольшие работы по датам. Им это очень не нравится. И я знаю, почему им сложно. Потому что уже лет пятьдесят назад психологи выяснили, что у подростков представление о времени и пространстве не такое, как у взрослых. Вот у меня дата сразу ложится в какую-то историческую реальность. А для моих учеников дата – это просто четыре циферки, которые нужно запомнить.

Вот почему очень часто у подростков так трудно идут дела с географией, с контурными картами? Потому что это абстрактная вещь. Любая карта очень условна. Какая-то там синенькая штучка оказывается рекой. Но в реальности река почти никогда не бывает такой синей. Это сложно себе представить.

Я бы сказала так: даты надо знать, чтобы понимать, когда происходили события. Но, помимо дат, в истории есть куда более важные вещи: люди и их дела; те источники, которые они нам оставили. Если мы не будем все это располагать во времени, то что-то потеряем. Поэтому лучше даты учить, но не придавать этому уж слишком большого значения.

‒ Есть ли среди учебников истории ваши любимые и, наоборот, такие, в которых, на ваш взгляд, что-то показано неправильно?

‒ Мои два любимых учебника – это учебник М. Бойцова и Р. Шукурова «История Средних веков» и Л.Пименовой, О.Дмитриевой и Р.Шукурова «От Средневековья к Новому времени». Еще давно-давно был очень хороший учебник Натальи Николаевны Трухиной по истории Древней Греции. А в большинстве случаев у меня претензия не к тому, что в учебнике что-то не так написано, а к тому, что учебники скучные. Потому что учебник должен быть интересным. И вторая претензия – что большая часть этих учебников написана просто для того, чтобы ученики их прочитали и запомнили. А я считаю, что учебник должен учить работать с историей, должен содержать как можно больше источников и задания, над которыми бы ребята думали. Чтобы не просто выучил параграф и потом пересказал. Вот это – тоска.

‒ А есть такие исторические темы, которые обычно интересны всем?

‒ Тут, наверное, многое зависит от учителя. У меня одна из самых любимых тем – французская революция и Наполеон. И все мои ученики любят слушать про это. На обществознании всем интересно про Интернет. Древнюю Грецию, конечно, все любят, и Египет – потому что знают о них из книг и фильмов. Рыцарей все любят. Но вообще мне все интересно в истории.

‒ Как нужно писать книги по истории для детей, чтобы их хотелось читать? Что в них должно быть?

‒ Во-первых, эти книги должны быть честными. Это относится к любым книгам, но к книгам для детей ‒ особенно. Взрослым проще распознать вранье. Поэтому первое – в книгах для детей не должно быть вранья. Во-вторых, они должны быть человеческие. То есть писать нужно не о каких-то там исторических закономерностях, а о том, что понятно детям. Но здесь есть другая опасность – можно спуститься, наоборот, слишком низко: сейчас я расскажу тебе, малыш, сказочку… Разговаривать надо серьезно, как с нормальным человеком – собственно, которым ребенок и является, но с учетом его знаний. И, наверное, прежде всего надо писать о людях, потому что о людях всем интересно.

Но вообще нет единого рецепта. Каждый раз надо подумать, что будет интереснее читателям, и хорошо написать. Микеланджело на вопрос «как сделать статую?» отвечал: надо взять кусок мрамора и убрать все лишнее. Очень просто – конечно, если ты Микеланджело.

‒ В книге «Бородинская битва» очень много всего придумано: кармашки, секретики… Сколько времени делается такая книга? Как долго вы ее писали?

‒ Сколько я ее писала, сейчас уже точно не вспомню. Предположим, что два месяца. Но в этой книге главное, конечно, работа дизайнера, все эти потрясающие штуки. После того, как я написала «рыбу», нужно было очень сильно все переделывать и перестраивать с учетом этих интерактивных разворотов. Это было самое сложное и заняло куда больше времени.

‒ Вы работали вместе с художником?

‒ Я работала с редактором, а редактор работала с художником. Редактор посылала мои тексты художнику, а мне присылала картинки художника – то есть она была таким координатором.

‒ Кто из вас что придумывал?

‒ Сначала я написала какие-то свои идеи, потом мы это обсуждали, что-то меняли. В конце концов мы с редактором составили список разворотов. Но не просто названий, а того, что мы хотим там увидеть. После этого я писала основной текст для каждого разворота и всех «вставочек», а художник придумывал, как это будет выглядеть, где и что будет открываться. Книжка все время курсировала между мной и художником.

‒ Не собираетесь ли вы написать еще одну подобную книгу для детей?

‒ Это зависит не от меня. Если издательство «Лабиринт» закажет мне такую книгу, то я с большим удовольствием ее напишу. Мне это очень понравилось.

Беседу вел Иван Демин
Фото Василисы Соловьевой

_______________________________

Иван Демин, обладатель диплома «Книжный эксперт XXI века», член детской редакции «Папмамбука», 13 лет, г. Москва.

Книги Тамары Эйдельман

Бородинская битва. 1812 »

Екатерина Бунтман

Наша эра. История России в картах »

Тамара Эйдельман