– В «Книге с уклоном» младенец в коляске буквально катится с горы. Михаил, я же мать, ‒ почему мне тогда так смешно?

– Потому что это комедийный ужас. Никто же не думает на самом деле, что детская коляска может своротить пожарный кран и заставить полицейского сделать сальто мортале. Действие в книге стремительно разворачивается по законам эксцентричной немой кинокомедии, то есть, в сущности, по законам балагана. Где тоже все лупят друг друга палкой по голове и отвешивают пинки под зад – и все понимают, что это не мелкое хулиганство, а реприза – потому что и палка бутафорская, и ботинки с клоунскими носами.

– Заботливый родитель вам здесь возразит: «А если ребенок не поймет и...» – дальше расцветает пышным цветом родительская тревога. Как быть? Не обращать внимания или объяснять читателям, что да как?

‒ Разговаривать с родителями надо – но только когда видно, что родитель готов к разговору, а не просто жаждет тебя «унасекомить». В частности, вопросами типа «А если ребенок не поймет?!» На такие вопросы у меня один ответ: пожалуйста, пусть «заботливый родитель» и дальше читает своему чаду Барто. Только пусть не удивляется, когда в один непрекрасный день обнаружит, что между ним и его ребенком – пропасть.

– Чем вас как переводчика эта книга зацепила в первую очередь ‒ сюжетом, необычной формой?

– Как мы знаем, детская книга – это синтетический продукт. Ее трудно разделить на составляющие.

Я увидел ее впервые в магазине детской книги в итальянском городке Аввелино (это не Милан и не Флоренция, а относительно небольшой южный городок – правда, с двухтысячелетней историей) летом 2012 года и был просто поражен ее несомненной «винтажностью», аутентичной стилистикой ‒ визуальной и словесной ‒ американского арт-деко (того самого «века рэгтайма», воспетого Доктороу в известном романе), и в то же время футуристичностью, которая выражается не столько в невиданной ромбовидной форме книги, сколько в самом принципе построения повествования, предвосхитившим комедии-«убегалки» Бастера Китона, где тщедушный герой с невозмутимым видом куда-то проваливается, опрокидывается, взмывает, уносится… – и все это без малейшего вреда для здоровья, своего и окружающих.

Обратил я также внимание на эпизод, в котором малыш читает экстренный выпуск газеты, описывающий его собственное приключение. Сто лет назад это было гиперболой, а в наши дни, в эпоху инстаграма и т.д. это едва ли не обыденность.

Первым моим позывом было, естественно, купить необычную книгу и похвастаться ею перед московскими друзьями. Но, быстро убедившись, что оригинал ее все-таки американский, а не итальянский, от траты своих кровных €14 воздержался.

И правильно сделал. Потому что осенью того же года, разговорившись с директором издательства «Самокат» Ириной Балахоновой, обнаружил, что она тоже очарована этой книгой – правда, в голландском изводе. Мы оба сочли такое совпадение неслучайным, и я начал работать над переводом.

– Название книги вы перевели как «Книга с уклоном». Мне казалось, что «Косая книга» и точнее, и смешнее...

– Действительно, буквально, по словарю, slant значит «наклонный» или «косой». Но мне кажется, «косая книга» уводит не в ту сторону – или «бухая книга», или «заячья книга». А «с уклоном» – лично у меня вызывает ассоциации с партийными «уклонами» 1910‒20-х годов. То есть куда ближе по времени и стилистике к оригиналу.

Мой литинститутский мастер Е.М. Солонович все время напоминал нам, что в переводе окончательных решений не бывает. Я выбрал такое решение – но никому не возбраняется перевести книгу 1910 года по-своему и издать, она давно в общественном достоянии.

Кстати, подзаголовок книги – «Дорога вверх тяжеловата, а вниз – быстрее самоката» – вам не кажется подозрительным? Правильно кажется: в оригинале там никакого самоката нет. Зато с логотипом издательства хорошо сочетается!

– Когда вы взялись за перевод ньюэлловского хулиганства, вы ведь понимали, что книга выйдет как детская. Я говорю о современном смещении норм: старый добрый юмор многим родителям кажется и не смешным, и не добрым. На что надеялся переводчик? Не было бы лучше, например, старые добрые детские книги делать как взрослые? Для тех, кто понимает?

– Я бы не сказал, что эта книга «старая добрая». Не Чарская же. В свое время это был острый авангард – настолько острый, что оказался «не по зубам» деятелям довоенного «ДЕТГИЗА». Да я и не уверен, что они знали об этой книге – слишком уж она опередила свое время, чтобы стать широко известной даже на родине.

Переводчик надеялся, что ему удастся сделать стихи достаточно «звонкими», чтобы они сами за себя говорили. При этом я ставил себе задачу написать так, как могли бы написать в те самые 20-е годы, когда книга теоретически могла быть издана тем же самым «ДЕТГИЗОМ» под руководством Маршака – чрезвычайно требовательного к себе и к другим в смысле версификации.

И что значит – «делать как взрослые»? Русское издание, как и все современные европейские издания, являет собой точную реплику оригинального издания 1910 года. Я знаю, что самокатовские технологи долго мучились, чтобы подобрать бумагу и добиться точной цветопередачи. Как ее позиционировать – это уже к маркетологам вопрос, а не к переводчику. Но, опять-таки, мы же с вами знаем, что детская книга – «товар двойного назначения»: часто под видом «куплю ребенку» молодые родители с удовольствием покупают книги себе. Собственно, только так и должно быть: чтение ребенку, чтение с ребенком должно быть удовольствием и для ребенка, и для родителя, а не каторгой, выполнением родительского долга. Производители полнометражных семейных мультиков это давно поняли, а издатели детских книг только-только начали понимать.

– «Книгу с уклоном» вы своим детям стали бы читать? Вообще, детям нужны все эти старые книги? Или опять же, вы это для себя?

– Определение «все эти старые книги» к Ньюэллу не подходит. Он не «старый забытый автор», он пропущенный автор. Не было его по-русски! Теперь появился, и мы сможем решать – «нужен» он нам или «не нужен». Что касается моей собственной дочки, которой на период моей работы над книгой было от пяти до девяти лет, то она принимала в этой работе самое активное участие: я проверял на ней, достаточно ли «ровно» катится коляска. И она неплохо знает эту «книгу с уклоном».

Беседу вела Елена Соковеина

_______________________________________

Питер Ньюэлл
Книга с уклоном
Иллюстрации автора
Перевод с английского Михаила Визеля
Издательство Самокат, 2018