Малоизвестный рассказ Астрид Линдгрен «Теленок на Рождество» пришел к русскому читателю благодаря переводу, недавно сделанному в издательстве «Добрая книга». Книжка получилась по-настоящему праздничная, радостная – яркие, во всю страницу иллюстрации Марит Торнквист сразу погружают маленького читателя в круговорот рождественских хлопот небольшого шведского городка и близлежащих хуторов. Как всегда у Марит Торнквист, здесь тщательно прорисованы мелочи размеренного лютеранского быта, с его чистотой, аккуратностью и неизменным осуждением всяческих кутежей и пьянства. Этот мирок интересно разглядывать не спеша, словно предпраздничную магазинную витрину. И так уютно в круге настольной лампы в детской не спеша читать о том, что случилось однажды в одной бедной семье хуторян. А за окном падает снег... Эту иллюзию ожидаемого уюта поддерживает и сама Линдгрен, предлагая читателям классический зачин святочного рассказа: Сочельник, снег засыпал хуторок, вдалеке звенят бубенцы саней, маленький Юхан собирается в школу. Но он не радуется предстоящим каникулам. Накануне Рождества в их семье случилось несчастье: умерла корова-кормилица. Перед ними маячит страшная перспектива полной нищеты, а тут еще праздник… какой уж теперь праздник... Мама, которую Юхан никогда в жизни не видел плачущей, плачет безутешно, отец крепится из последних сил.

Краски сгущены до предела, но дети, уже имеющие в своем читательском багаже какое-то количество святочных историй, знают, что героев непременно ожидает спасение в сам день Рождества и все кончится хорошо. Им, конечно, страшновато немножко, и они переживают, но в целом настроение благодушное. И вдруг – именно вдруг ‒ Астрид Линдгрен круто заворачивает сюжет совершенно в другую сторону. Она ведет Юхана не путем слезных просьб и даже горячих молитв, в ответ на которые он непременно получит помощь, а тернистой тропой сомнения и жестких, серьезных вопросов к Богу – почему именно мы, Господи? Вот тут и рушится вся сочельничная идиллия и начинается самое интересное.

Каждый ребенок, вне зависимости от религиозных предпочтений его родителей, однажды задумывается о Боге. Попросту обнаружив, что не только старенькие бабушка и дедушка, но и он сам – смертен. И каждый справляется с этим новым знанием по своему. Кто-то послушно ходит вместе с родителями в храм, мечеть, синагогу, кто то, опять же вслед за родителями, отмахивается от сложных вопросов, заполняя жизнь ежедневными играми и школьными заботами. Но вопросы эти все равно продолжают жить внутри ребенка. Точно так же было и с Юханом. До тех пор, пока смерть коровы не стала серьезным катализатором его собственной, а не скопированной с родительской, духовной жизни. Это был самый настоящий кризис веры, когда прежние младенческие одежки абсолютного доверия взрослым, заемного, бытового благочестия враз стали малы в ситуации опасности и ужаса. Ребенку приходится снова и снова вставать в одиночку перед лицом страшного вопроса – за что, почему, ведь мы не делали ничего дурного?

«Как же несправедливо устроен мир! ‒ думал Юхан. – Никто не помогает беднякам, вокруг ужас что творится, ни с того ни с сего умирают коровы, и никому нет до этого дела, даже Богу». Юхан мчался на санях по дорожке и страшно злился на Бога, ведь Бог должен был присматривать за коровами и позаботиться о том, чтобы они случайно не глотали гвозди…»

На сложном языке христианских богословов эти гневные мысли Юхана называются «теодицея» ‒ «оправдание бытия Бога». Как Бог допускает зло, если Он хорошо присматривает за тем миром, который создал? Он что, спит и ничего не видит? Это же несправедливо! Вполне типичный вопрос взрослеющего ребенка лет девяти-десяти. И многие дети, не находя на него адекватного ответа, именно в это время перестают быть примерными прихожанами своих конфессий. А взрослые, слишком озабоченные внешним, обрядовым выражением религиозных чувств, всерьез пугаются и пророчат ребенку, что он пойдет по «дурной дорожке». Примерно так случилось и с самой Линдгрен, выросшей в благочестивой многодетной лютеранской семье и вдруг начавшей «бунтовать».

Но на самом деле ничего страшного с ребенком не происходит. Это важная задача младшего подросткового возраста – на пороге между детством и отрочеством обрести свои собственные отношения с Богом или отвергнуть их, тоже по собственному почину. Вполне возможно, до следующего кризиса ‒ история богата такими примерами. И здесь еще и еще раз проявляется не только писательская, но и педагогическая гениальность Астрид Линдгрен: она разговаривает с ребенком на понятном ему языке в очень трудную для него минуту и дает адекватные ответы, не заворачивая их в конфетную обертку. И ребенок, что не удивительно, ее слышит. Девяти-десятилетним уже не подходит сладкий жанр святочного рассказа. Астрид Линдгрен считает, что младшим подросткам философия и богословие вполне по зубам, и создает собственную теодицею. При этом проявляя глубочайшую деликатность и никак не посягая на свободу духовного самоопределения ребенка.

Сюжетный конфликт не в том, что Бог не ответил/ответил на молитву плачущего ребенка и не восстановил/восстановил справедливость. А в том, что «Бог» и «справедливость» – понятия вообще несовместные. Вот такого поворота мысли дети обычно не ожидают. Им кажется, что добрый Бог покарает всех злодеев немедленно и воздаст благочестивым беднякам по заслугам, отобрав у жадного богача-соседа (к тому же пьяницы!) одну из его коров.

Но у Бога, как считает Астрид Линдгрен, гораздо больше любви к людям и чувства юмора, чем мы думаем. В ее рассказе Бог делает совершенно неожиданный ход. И всё, разумеется, кончается хорошо. А ребенок, благодаря именно таким неожиданным поворотам, а не ожидаемым чудесам, обретает собственную твердую уверенность, что мир вокруг него – вовсе не случайное скопление случайных атомов, что его жизнь в надежных руках даже тогда, когда ему кажется, что все происходит совсем не так, как нужно.

Елена Литвяк

_______________________________

Астрид Линдгрен
«Теленок на Рождество»
Иллюстрации Марит Торнквист
Перевод с шведского
Издательство «Добрая книга», 2017