Екатерина Асонова, кандидат педагогических наук, заведующая лабораторией социокультурных образовательных практик ИСП МГПУ, автор и руководитель проекта «Детские книги в круге чтения взрослых»

Первое, что приходит мне в голову в ответ на такие слова, это «дискриминация по возрасту». Но это, конечно, скорее эмоциональный отклик. Хотя для меня в этой эмоции воплощено самое важное – право всех людей быть свободными, право на свободное чтение.

Роман Пушкина «Евгений Онегин» явно «не по возрасту» трехлетке. Но глупо утверждать, что его вредно читать вслух ребенку, которому нравится его слушать. В этом случае стоит говорить не о возрастной адресации, а о том, что книги в принципе не могут быть адресованы всем. Нет книг, которые написаны буквально для всех и каждого. Потому что чтение, восприятие – индивидуальны, и они позволяют человеку быть самим собой. Дело не в возрасте.

Но как бы я ни отмахивалась от возрастной маркировки литературных произведений, я не уйду от ответа на вопрос, что предложить почитать тому или иному человеку. И в этом случае мне нужно принять во внимание и его возраст, и его интересы, и его темперамент. И выбрать такую книгу, которая будет (точнее, может) отвечать читательскому запросу.

И тут очень важно не обмануться возрастом. Понятно, что маленький ребенок не умеет складывать из букв слова, поэтому ему нужна книжка с картинками. Но обманчивым бывает и умение читать. Может оказаться, что и тому, кто по возрасту уже как будто бы должен читать... окажется нужной книжка с картинками. Или книга с особенным образом организованным текстом. То есть дело все-таки не в возрасте. А в потребности.

Михаил Павловец, кандидат филологических наук, доцент, заместитель руководителя Школы филологии НИУ ВШЭ.

Бывает разное «рано читать».

Бывает, что книга просто «не по возрасту» – в том смысле, что у ребенка недостает того житейского и читательского опыта, которые необходимы, чтобы чтение доставило ему мало-мальское эстетическое наслаждение.... Это не значит, что он ее не прочтет, напротив, он удовольствие может получить от того, что одолеет такую книгу – под восхищенные возгласы или похвальбу своих родителей или учителей. Увы, «статусное чтение» – явление далеко не только взрослого мира, и чтобы получить одобрение мамы или папы, рассказывающих всем, что их сын уже в первом классе прочел «Мертвые души», а в пятом – «Войну и мир», дети на многое готовы пойти. Лично я в таком чтении не вижу особого прока. Все-таки лучшая цензура – это цензура интереса: если читать категорически неинтересно, лучше отложить книгу и вернуться к ней попозже. Читать, чтобы выдать себя за того, кем ты пока не являешься, по-моему, нехорошо.

Если же под «рано читать» понимается то, что ребенку читать страшно интересно, но принято считать, что подобные темы «не для его возраста», то, честно говоря, я не знаю, насколько чудовищным должно быть содержание книги, чтобы запрещать ее читать тому, кто уже впился в нее глазами. Если мы хотим уберечь ребенка от «опасной» для него информации – так давно уже не книга является основным ее источником. Более того, думаю, дело не в самой информации, а в способе ее подачи: с детьми можно и нужно разговаривать на самые табуированные темы – и о педофилии, и о суициде, и о жестокости. Глупый штампик «18+» и запрет продавать книги тем, кто моложе этой цифры, только подстегнет любопытство – и вызовет недоверие к взрослым, если тем вдруг захочется постфактум обсудить запретное содержание.

Что касается меня, то я не помню в детстве книг, которые мне попались слишком рано: просто потому что я пытался их читать (а весь родительский книжный шкаф был в моем распоряжении) – и откладывал в сторону как скучные, непонятные или вроде бы интересные, но совершенно непосильные. Зато я страшно любил читать книги по воспитанию детей – наподобие «Бить иль не бить»: так, наверное, лошади с удовольствием читали бы, если бы могли, пособия по вольтижировке. Допускаю, что это чтение повлияло в дальнейшем на выбор мною профессии.

Ольга Дробот, переводчик, специалист по скандинавской литературе, кандидат филологических наук, член правления Гильдии «Мастера литературного перевода»

Я сначала прочитала вопрос мельком и поняла его иначе – какую книгу вы бы не дали детям в руки? Я задумалась и поняла, что все книги, имеющиеся дома, я готова ребенку дать. И что сама я не стала бы покупать ребенку книги двух типов: детский аналог взрослого масскульта ‒ потому что пошлость, плохой русский язык и примитивность рассуждений портят вкус, ум и вообще не полезны. Хотя если вопрос стоит так – читать это или вообще не читать, то возможны варианты. А второй тип книг – историческая неправда, которая по сути служит агитацией за идеи, не совпадающие с моими (например, рассказы о дедушке Ленине или о Павлике Морозове).

Перечитав вопрос и уяснив, что речь о книгах, которые «детям еще рано читать», я подумала, что ответила бы примерно так же: масскульта я бы избегала как можно дольше, а книги на сложные моральные и\или общественно-политические темы должны быть взрослым по руке, т.е. вы (или учитель, или бабушка) должны быть в состоянии говорить с ребенком на эту тему. Я помню, как я мучилась, когда моему ребенку в пятом классе задали читать «Детские годы Багрова-внука». Сама по доброй воле я не стала бы обсуждать с десятилетним ребенком все эти сложности отношений с Куролесовой, зависимость человека от другого и от денег, ‒ потому что предмет обсуждения для него совершенно умозрительный и с его жизнью никак не связанный.

Под «детьми» я в данном случае подразумеваю людей лет до 12, дальше они читают сами, а взрослым остается только раскладывать по квартире хорошие книги, что-то советовать, если спросят, ну и пытаться вызвать на разговор, если видите, что у ребенка в ходу та самая неправдивая или полуправдивая агитация.

Анна Рапопорт, кандидат филологических наук, краевед, педагог, автор образовательных музейных программ для детей и подростков

Сразу оговорюсь, вопрос «возрастосообразности», по моему мнению, актуален только в двух случаях: когда я читаю детям вслух или когда выбираю книги для детсадовской/школьной библиотеки. Если же ребенок читает самостоятельно, то никаких возрастных ограничений нет: взяв книгу в руки, он сам решит, что ему рано, что поздно, а что в самый раз.

Когда мне предстоит читать вслух – своим детям или чужим, в детском саду или в школе, то прежде всего я смотрю на лексический и образный строй текста. Конечно, там могут быть неизвестные, непонятные ребенку слова – но они должны находиться в зоне его ближайшего развития. Поэтому, например, я считаю, что и носовского «Незнайку на Луне», и «Винни-Пуха» рано читать пятилеткам. Иначе чтение имеет все шансы превратиться из увлекательного приключения, которое не хочется прерывать, в урок иностранного языка, на котором каждое второе слово нуждается в «переводе» и комментировании. А тогда у ребенка формируется привычка не вникать в смысл произнесенных слов, поскольку все равно понять невозможно. Дети быстро отвлекаются, перестают слушать, а звучащий текст становится монотонными «звуковыми обоями».

Второй признак, по которому я определяю, «рано» или нет предлагать ребенку книгу, это качество и количество опыта, приобретенного конкретным ребенком к конкретному возрасту. Если у ребенка-дошкольника нет личного опыта посещения уроков, общения с учителем, если ему неизвестны понятия «класс», «коллектив», «география», «шпаргалка», «списывать» ‒ зачем читать ему «Денискины рассказы» или «Гарри Поттера»? Почему бы не подождать пару лет, когда все это станет частью его личного опыта, а значит, у книги появится шанс на глубокий внутренний отклик?

Довольно часто меня просят составить список книг для библиотеки в детском саду или школе. Совсем недавно я помогала выбрать книги для четвертого класса – родители и учитель стремились приучить детей к чтению и формировали общедоступный книжный шкаф в классе. Одним из важнейших признаков отбора был для меня внешний вид книги: совершенно точно, что даже хорошо читающим детям в этом классе «рано» читать советское издание Жюля Верна (его очень хотел принести в класс один из дедушек). Мелкий убористый текст, плотная верстка, полное отсутствие иллюстраций, пожелтевшие страницы – уверена, что такой книгой никто не заинтересовался бы. Но те же самые «Дети капитана Гранта» в современном издании, с картинками Анатолия Иткина, с приятными на ощупь мелованными страницами, ‒ прямо «подманивают» ребенка, мальчики сразу бросились листать его.

В случае с библиотекой в классе я учитывала и то, что дети очень разные, и их семьи тоже очень разные. Я не включила в этот список, например, познавательные книги по математике и физике из серии «Пифагоровы штаны» издательства Мещерякова, хотя мой собственный сын-второклассник буквально «проглотил» многие из них. Но было очевидно, что для подавляющего большинства детей в классе они окажутся «не по зубам» ‒ неинтересно, непонятно, скучно.

Поэтому «читать вовремя» для меня означает попасть в резонанс с внутренним миром ребенка, с его интеллектуальными возможностями, личным и эмоциональным опытом, поддерживая мысль о том, что читать ‒ интересно и нужно прежде всего для него самого. А от этого зависит то, как быстро перейдет ребенок к самостоятельному чтению, а значит сам будет решать, что ему рано, а что нет.

Матвей Бернштейн, обладатель диплома «Книжный эксперт XXI века», 17 лет

Возрастные ограничения в книжной индустрии, мне кажется, довольно условная вещь, так как очень трудно точно измерить степень «взрослости», которая часто оказывается синонимом сложности, драматизма и откровенности в описании физиологии.

Детские книги многие взрослые не воспринимают всерьез, так как те или избегают трагизма даже в разговоре о страшном, всегда оставляя надежду на благополучный исход, или просто смешат детей (сказки без глубоких смыслов); мораль, если она есть, обычно высказана очень прямолинейно. Такие книжки популярны у детей, но не столь интересны взрослым. Подростки 16 лет спокойно читают книги с пометкой «18+», а законы, пытающиеся регламентировать эту сферу, зачастую создают трудности и для производителя, и для потребителя. Деление здесь все-таки скорее индивидуально, и провести четкую возрастную границу сложно. В книжных магазинах есть прямое разделение на детскую/подростковую/взрослую литературу, но дома родители обычно ориентируются на другие критерии и просто до поры до времени убирают «запретные» книги из шкафа.

Когда ребенку говорят «тебе рано читать эту книгу», обычно отсылают не к возрастной маркировке на обложке, а непосредственно к самой книге – она описывает вещи, которые, по мнению взрослых, сложно осознать детям, так как у них мало опыта, она говорит с читателем о чем-то «табуированном», ассоциируемым исключительно со «взрослым миром».

Традиционно взрослой темой считаются отношения с любовной подоплекой, и потому книги, описывающие глубокие и серьезные чувства, детям читать не рекомендуют, ведь они не смогут сопереживать герою, так как сами этого не испытывали и мало об этом знают. В то же время обычно именно чтение таких книжек сопровождает взросление ребенка и помогает ему понять через литературу то, что может произойти и в жизни. Исторические произведения или книги о серьезных переживаниях и потрясениях считаются слишком тяжелыми для ребенка из-за распространенного стереотипа о какой то эмоциональной неполноценности детей («он/она еще ребенок, ему/ей не понять»). Хотя дети в действительности зачастую чувствуют так же глубоко, как и взрослые, и все равно считывают книгу на своем уровне. При этом они понимают, что теряют какие-то смыслы, и перечитывают ее потом, набравшись опыта и знаний. Но так происходит не всегда.

В моей жизни была одна книжка, с которой я точно познакомился слишком рано. Где-то в возрасте 10‒11 лет я по совету отца начал читать трилогию А. Я. Бруштейн «Дорога уходит в даль», и, конечно, моих знаний не хватило для восприятия исторического контекста книги. В то же время повесть я читал с большим интересом, хотя и упуская многие важные моменты. Но потом я к этой книге так и не вернулся, что не говорит в пользу раннего прочтения.
Каждый сам устанавливает границы своего литературного мира – мира, где человеку как читателю комфортно и интересно.

Но как дети не всегда понимают книги, написанные живущими в других условиях взрослыми, так и взрослые не обязательно в состоянии осознать что-то, не имеющее прямого отношения к их взрослой жизни.

______________________

От редакции

Интересно узнать, что по этому поводу думают подростки. Что они чувствуют, когда им говорят: «Эту книгу тебе читать еще рано»? Что они думают и что делают?

Так что продолжение следует.