Даже если на обложке написано «словацкие сказки» (или «арабские», или «французские», или какие хотите), для ребенка эти слова долго остаются просто частью названия. О лисичке-сестричке и сером волке, об олене златорогом или коте в сапогах – вот о ком сначала читают дети. Точнее ‒ детям, потому что они еще только слушают. Сказочный мир просто принимается ими на веру: это сказочное «там» – где звери и птицы разговаривают по-человечески. «Там» мир может быть любым, непохожим на «здесь и сейчас» ребенка, которому все равно, где это «там» придумано.
Взрослый знает, что читает эскимосские сказки, а ребенок слушает о том, как ворон и сова друг друга раскрасили, и о том, как лис собрался на лодке по морю плыть. Это «там» северное, где лето короткое, а море студеное. Его можно потом и на карте вместе поискать, но до того как узнать, кто такие эскимосы и где они живут, кто сказки эти записал и кто к ним рисунки нарисовал, ребенок видит на обложке ворона и сову, лису и уточек. А потом мы читаем название: «О честном вороне, коварной сове и глупом лисе».
В сказках часто встречаются постоянные эпитеты, составляющие единое целое с именем, с самой сутью героя, но эти определения кто-то извлек как фокусник из шляпы ‒ сами сказки-то называются «Как ворон и сова друг друга разукрасили», «Чирки и лис». Кто сказал, что лис глупый, а сова – коварная? Кто назвал ворона честным? Когда он раскрашивал сову, то потрудился над каждым перышком, а когда она взялась за дело, то облила его краской и готово. Это ли проявления честности и коварства?
Дать такие определения – все равно что раскрасить одним цветом, исчерпать характер одним словом, что в целом характерно для народных сказок, но тут перед нами неожиданные, непривычные сюжеты ‒ не так уж много эскимосских сказок мы обычно читаем с детьми.
Лис здесь совсем не похож на уже знакомую ребенку лисичку-сестричку, ворон с совой, когда появляются на страницах привычных сказок, играют совсем другую роль. Этих незнакомцев хочется рассмотреть повнимательнее. Кажется, издатели тоже этого хотели: в аннотации птицам раскрасили еще несколько перышек, назвав ворона «трудолюбивым и ответственным», а сову – «нетерпеливой». Так какая она в сказке? Что делает и почему? Она действительно коварная? И что это такое? Может, сова просто глуповата и ленива? А могла она по-другому раскрасить ворона? Можно пофантазировать, каким бы он тогда стал, незаметно подходя к одной из важнейших ролей сказок – объяснению мира. Ядро этой сказки, встречающейся у разных народов, – обоснование цвета ворона (недаром вторая птица необязательно сова, это может быть и чомга, и утка, и ястреб, и даже павлин). Вопрос всегда один: почему ворон черный? Кстати, отдельная тема для разговора ‒ чем птицы друг друга красили, почему был у них только один цвет, откуда вообще люди брали и берут разные краски и чем рисуют.
По этой сказке, взятой отдельно, никогда не скажешь, какую роль ворон играет в фольклоре эскимосов. Для ребенка, существующего в совсем другом контексте, это, может, и не так важно – просто добавляется еще одна сказка в копилку. Зато «лисий» контекст у детей, говорящих по-русски, обычно богаче.
Сказка о глупом лисе начинается словами: «Однажды хитрый лис гулял по берегу моря и думал: “Нет зверя умнее и хитрее меня!”» Вот повод с самого начала следить за тем, какой он, этот лис, тем более и картинки помогают. Он думает, что он – хитрый, умный, хозяин здешних мест. Он гордый, красивый, но еще и старый, и подслеповатый: не разглядел, что перед ним не лодочка с гребцами, а уточки-чирки притворяются. Кстати, они коварные или нет? Они же не просто решили лиса обмануть, не только искупали его в холодном море, но и облетели всех зверей, рассказали им о позоре лиса, чтобы все собрались над ним посмеяться.
Когда рассматриваешь рисунки Вадима Синани, замечаешь, что хвост лиса – такой же полноправный герой истории. Сначала – символ красы, гордость. Лис гуляет, перекинув его через лапу, а вот распушил его, усевшись в «лодку». Потом гордость лиса в буквальном смысле тянет его на дно – намок хвост, плыть мешает: мокрый лис и мокрый хвост, по размеру почти такой же, как сам лис. Лис просит у своего хвоста помощи, и тот не подводит – помогает выбраться. В конце бежит лис прочь со стыда, подхватив мокрый хвост. В тексте говорится «схватил в зубы», а на картинке – бежит лис, крепко прижимая к себе лапами своего «друга верного».
Истории ‒ кажется, проще некуда, но есть о чем подумать и поговорить, что всегда приятно. Интересно прочитать их сначала вне корпуса эскимосского фольклора, как самостоятельные сказки о животных, а потом, быть может, найти другие истории о вороне, о лисе. Потому что две сказки – это только попробовать и раззадориться.
Дарья Маркова
______________________________
«О честном вороне, коварной сове и глупом лисе»
Эскимосские сказки в обработке Георгия Меновщикова
Художник Вадим Синани
Издательство «Мелик-Пашаев», 2016