1.
«Улавливание» и усвоение звуков речи – важнейшая задача того возрастного периода, когда малыш начинает говорить. При этом важно, что маленький ребенок чувствителен к звуковому ритму и реагирует на рифмы, через которые более отчетливо и выразительно проявляются те или иные звуки. Ритм и рифма удерживают детское внимание. Поэтому у родителей не возникает никаких сомнений, что книжный путь малыша должен начинаться с потешек и коротких стишков.

Но по мере того как ребенок растет, стихов в его жизни становится все меньше и меньше. Иногда это исчезновение носит «идеологический» характер и распространяется даже на сказки в стихах.

Один продвинутый папа с гордостью говорил, что его четырехлетняя умница-дочка «все эти складные сказочки давно переросла и слушает только толстые книги». А иногда никакой идеологии за исчезновением стихов не стоит – просто самому взрослому интереснее читать «толстые книги», какие-нибудь сказочные повести. Даже если ребенок просит читать ему одну и ту же книгу по несколько раз, длинная история не успевает приесться взрослому так, как это случалось с короткими рассказами и сказками в стихах.

Но ребенку – даже подросшему, слушателю длинных сказочных повестей – очень нужны стихи. Не будем вдаваться в рассуждения о прекрасном, а посмотрим на них с практической, утилитарной точки зрения – потому что стихи готовят дошкольника к самостоятельному чтению.

2.
В 60-х годах прошлого века отечественные психологи пришли к выводу, что в основе умения читать лежит не знание букв, а так называемый развитый фонематический слух, т.е. способность различать и выделять в словах звуки (или, точнее, фонемы). Фонема – это обобщенный звук. У разных людей могут быть индивидуальные отличия в произнесении, например, звука «о». Но во всем этом многообразии мы все же выделяем нечто общее, некое среднее «о», которое позволяет нам отличить слово «дом» от слова «дам» или слово «Бом» от слова «Бим». Звуков в силу индивидуального характера их звучания великое множество, а фонем в языке ограниченное число. Они все пересчитаны и имеют названия, как элементы таблицы Менделеева.

Это была своего рода революция в представлениях об обучении грамоте. До нее детей всегда учили читать, используя метод «от буквы к звуку»: сначала показывали ребенку букву, потом говорили, как эта буква «читается», а затем обучали буквы сливать. И читали дети сначала по слогам, и только потом переходили к словам, не разбитым на слоги. Сливать буквы – это была первая сложность, с которой сталкивались и сталкиваются дети. Увидеть за слогами целое слово – другая сложность.

И вдруг оказалось, что этот способ обучения – через последовательное сливание букв – противоречит физиологии процесса чтения.

Эксперименты, фиксирующие движение глаз и речевого аппарата во время чтения, показали, что читаем мы, не последовательно двигаясь от буквы к букве, как считалось раньше, а совсем иначе. Наш глаз во время чтения движется «с опережением»: он ищет букву, которая обозначает гласный звук, а потом возвращается назад, к букве, обозначающей согласный звук. И голосовые связки заранее «настраиваются» на гласный – до того, как мы начали его произносить. Только после этого наш мозг «выдает» решение – как читать слог или слово.

Такой механизм чтения обусловлен особенностями русского алфавита. Как известно, буквы в нашем алфавите должны изображать звуки (если быть точным, фонемы). Но букв недостаточно: не каждой фонеме соответствует своя, отдельная буква. «Р» и «РЬ», согласно лингвистике, – это две разные фонемы. Поэтому и букв, по идее, должно быть две: одна – для твердой фонемы, другая – для мягкой. Но в нашем алфавите для них предусмотрена всего одна буква Р (ЭР). Названия букв часто не соответствуют звучанию фонем.

И когда мы видим в слове букву Р, мы не знаем, как именно нужно ее прочитать – твердо или мягко, – до тех пор, пока не увидим следующую за ней букву, обозначающую гласный звук. Если видим РО(В) – читаем твердо. Если видим РЁ(В) – читаем мягко.

Но чтобы задаться таким вопросом: «Как прочитать букву – твердо или мягко?», нужно знать о существовании твердых и мягких согласных. И, конечно же, о существовании гласных. То есть для начала их нужно уметь «слышать» в словах – различать, выделять. В ходе экспериментов психологи выяснили, что если детей сначала тренировать на различение звуков в словах, то они потом намного быстрее осваивают чтение.

Это похоже на упражнения с пирамидкой. Прежде чем малыш научится собирать пирамидку, он должен научиться снимать колечки со стержня. Сначала ребенок учится расчленять звучащее слово на звуки, а потом учится «собирать» написанные буквы в целое слово, сливать звуки, изображенные буквами, в слова.

Иными словами, революция в обучении грамоте заключалась в том, что на смену принципу «от буквы к звуку» пришел принцип «от звука к букве». Стало ясно, что перед тем как приступить собственно к знакомству с буквами, нужно всеми возможными способами развивать у детей фонематический слух – их способность снимать звуковые колечки со словесного стержня.

3.
Есть дети, которые сами очень рано научаются читать. Как это происходит, никто не знает.

Возможно, эти дети от природы одарены фонематическим слухом, как другие дети – слухом музыкальным. (Возможно, из таких детей впоследствии вырастают поэты.)

Но это исключения из правила. Обычно детей учат читать родители. А они, как правило, увлекаются буквами. Это объяснимо: буква – «предмет», нечто материальное. И, вроде бы, понятно, как по поводу букв общаться с ребенком: разглядывать их на картинке, отыскивать в тексте, рисовать, лепить, из веревочек выкладывать. По общему убеждению, чем раньше ребеночек узнает буквы, тем раньше научится читать. Иногда такое и правда случается. Но в большинстве случаев дети, к трем годам узнавшие все буквы, читать так и не начинают.

И вряд ли стоит по этому поводу расстраиваться и заставлять ребенка страдать над букварем в его четыре года на том основании, что «так делают все».
Гораздо плодотворнее будет вспомнить про революцию в обучении грамоте, которая произошла 60 лет назад, вспомнить про фонематический слух, про принцип пирамидки – и взять за правило с раннего возраста, без всяких перерывов, непременно читать ребенку перед сном стихотворение.

Ведь стихи – это концентрированное взаимодействие звуков. Это форма языка, содержанием которой часто является звуковая игра.

Взял я зонт,
будто прут,
И по Ветру
хлоп, хлоп!

Ну а Дождь –
тут как тут:
Мне с размаху
в лоб, в лоб!
        (Тим Собакин)

Это стихотворение можно «прописывать» для отработки парных согласных звуков и интенсивного движения губ: Т, П, Б! (Понятно, что для поэта чередование согласных работает на образ: мы прямо физически ощущаем толчки и хлопки ветра.)

Вот еще один пример:

Чищу овощи для щей,
Сколько нужно овощей?
… … … … … ….

Раз-два-три, огонь зажжен –
Кочерыжка, выйди вон!
              (Марина Бородицкая)

Это же какая концентрация шипящих (естественно, работающих на образ: на плите булькают, кипят, шипят щи!). Это ж какое счастье для логопеда!

А вот Р (злополучное):

Разбегаюсь и лечу,
За собою след черчу.
Есть и крылья, и мотор!
Ну а неба – целый двор!
         (Юлия Симбирская)

По строению такие стихи часто тяготеют к считалкам (собственно, в названии стихотворения Марины Бородицкой – «Щи-талочка» - это и обыгрывается).

Умение воспринимать стихи развивает способность по-новому слышать речь, обращать внимание на ее звуковую сторону. Если вы не отодвинули стихи в сторону и позволили им «расти» вместе с ребенком – усложняться по форме и содержанию, вы почти наверняка обеспечили своему малышу развитие фонематического слуха.

И когда ваш ребенок в один прекрасный момент спросит вас, какая это буква, как она читается, его новое знание ляжет на его умение различать и вычленять в словах звуки. Вполне возможно, от вас больше ничего и не потребуется (ну, может, прочитать ему какую-нибудь азбуку в стихах) – пятилетка сам откроет для себя механизм слияния букв.

А вы лишний раз убедитесь в том, что искусство и в виде детской поэзии – действительно сила.

Марина Аромштам