– Аня, как началось ваше увлечение комической иллюстрацией? Чем вас привлекает это направление?

‒ Во время работы над книгами «Стихи с горчицей» и «Турнир в королевстве Фиофигас» передо мной стояла задача сделать иллюстрации смешными. Чтобы понять как, я стала пересматривать любимые работы комических художников. Ведь литературный юмор – это одно, а художник-иллюстратор шутит по-своему. Уровень смеха в иллюстрации тоже может быть очень разным – от злого, гомерического, до легкой иронии.

Меня вдохновляют работы Эдварда Лира, Туве Янссон, Квентина Блейка, Шела Силверстайна, чешских художников Адольфа Борна и Иржи Шаламоуна, из советских графиков – Евгений Монин и Геннадий Калиновский. Мне также нравятся многие современные иллюстраторы. Например, Максим Покалев и Тим Яржомбек.

‒ Давайте подробнее поговорим об этих художниках. Эдвард Лир и Туве Янссон большинству знакомы в первую очередь как писатели.

‒ Да, как и Шел Силверстайн, они более известны своими текстами. Но для меня они прежде всего художники. Хотя Эдварда Лира знают в основном как автора лимериков, он был известным живописцем, уроки живописи у него брала сама королева Виктория.

Но его лаконичная графика никак не связана с его живописью.

В его иллюстрациях к лимерикам мы видим череду комических персонажей. У каждого из них своя история, но пластически их объединяет нестатичность поз, они все как будто немного приплясывают. Возможно, это связано с тем, что Лир отлично играл на музыкальных инструментах и сочинял музыку. Эта своеобразная динамика особенно привлекает меня в его иллюстрациях: именно она, вместе с нелепыми выражениями лиц героев, делает его картинки смешными.

Эдвард Лир придумал несколько очень смешных графических книг о несуществующих растениях и животных. Его книги продавались огромными тиражами, и он был очень успешен в качестве поэта и графика.

‒ Туве Янссон как художник ведь тоже не только автор иллюстраций к «Муми-троллям»?

‒ Конечно нет. Туве Янссон занималась и академической живописью, и настенной росписью, и книжной графикой. Ее мама была художницей, а папа ‒ скульптором, и Туве Янссон с детства иллюстрировала книги, рисовала комиксы и карикатуры.

Особенность ее графики – эмоциональные персонажи, каждый со своим характером. Туве Янссон очень точно улавливает эмоцию. Кстати, многие художники, которые меня вдохновляют, были связаны с театром. Та же Туве Янссон была поклонницей театра, рисовала декорации для спектаклей по своим книгам и принимала активное участие в постановках.

В ее работах интересно сочетание внешне простых персонажей и часто сложной графики фона. В статье, посвященной ее графике, исследователь детской литературы профессор Гарвардского университета Питер Ньюмейер писал, что иллюстрация детской книги отражает тенденции мирового искусства, и в работах Туве Янссон угадывается влияние известного англо-французского художника Эдмунда Дюлака, шведского иллюстратора Йона Бауера, а также Клода Моне, Эдгара Дега, Джеймса Уистлера и Хокусая.

‒ В числе ваших любимых художников вы назвали Квентина Блейка. Российские читатели познакомились с ним благодаря книгам Роальда Даля. Но его иллюстрации приняли неоднозначно. Про такую графику у нас часто говорят «как будто ребенок нарисовал» и не считают искусством.

‒ У нас считается, что если художник работает в технике «быстрых зарисовок», он недостаточно постарался. Нам привычнее реалистическая иллюстрация. Но для того, чтобы передать смешное, нужны другие приемы. Мне кажется, делать «простую» графику сложнее, чем сложную. Художник намеренно усложняет себе задачу, пытаясь добиться выразительности малым количеством художественных средств.

Что касается Квентина Блейка, то он получил множество международных наград, в том числе премию Г. Х. Андерсена. А в 2000 году он удостоился звания «Children’s Laureate» («Детский лауреат»), примечательного тем, что при выборе лауреата учитываются результаты детского онлайн-голосования.

Блейк утрирует эмоции, иногда откровенно подтрунивая над своими персонажами. У него широкая палитра смешного: от легкой иронии до более жесткого юмора. В этом они схожи с Роальдом Далем, поэтому именно Блейк иллюстрировал почти все его книги. Также он здорово и легко работает с цветом, на что способен далеко не каждый иллюстратор.

‒ На мой взгляд, в иллюстрациях всех этих художников очень много от анимации.

‒ Особенно это заметно у Шела Силверстайна, американского художника, писателя и музыканта. Мне он тем и нравится, что его иллюстрации близки к анимации. Например, «Лафкадио» – это, по сути, одна анимационная сцена, разложенная на всю книжку. Каждый раз лев изображен в новой позе, и, как в анимации, все динамично и гипертрофировано.

Книги Силверстайна переведены на 20 языков. В России, кроме «Лафкадио», выходили его «Щедрое дерево», «Полтора жирафа», «Продается носорог». В детскую книгу он пришел случайно, по совету своего друга, комического художника и писателя Томи Унгерера, известного и в России. Но Шел Силверстайн стал настоящим «детским человеком». Он часто встречался с детьми, и они прозвали его Дядюшкой Шелби.

Мне кажется, это общая черта моих любимых комических художников: почти все они – «детские люди». Когда Эдвард Лир получил работу художника-анималиста у графа Дерби, он подружился с его детьми и начал писать шуточные стишки, чтобы их веселить.

‒ Что вы подразумеваете под этой характеристикой – «детские люди»?

‒ Это те, кто совершенно не случайно пришел в детскую книгу. Особый тип людей, знающих о детстве то, чего не знают другие. Они вкладывают много сил и времени в развитие нового отношения к детям. Как правило, это «большие дети», чувствующие мир так, словно им пять, но при этом уже владеющие языком, способным все это описать.

Например, чешского художника Адольфа Борна можно назвать одним из главных «детских людей» Чехии. Он проиллюстрировал более 200 книг, в том числе Киплинга, «Хоббита», басни Лафонтена, русских классиков. Известен он и как один из режиссеров популярного чешского мультсериала «Мах и Шебестова», который выходил почти 30 лет, с 1977 по 2005 год. Также он занимался взрослой карикатурой, разрабатывал декорации и костюмы к спектаклям.

‒ Видно, что это уже совершенно другая графическая школа. После «невесомых» и по большей части черно-белых персонажей Лира, Туве Янссон, Блейка и Сильверстайна эта графика кажется «увесистой», геометрической, насыщенной.

‒ В иллюстрациях Адольфа Борна сама форма гиперболизируется, становится бесстыдно метафоричной. Как говорила Ахматова, «это недостаточно бесстыдно, чтобы быть поэзией». Мне кажется, к иллюстрации это тоже применимо. У Борна ирония присутствует даже в серьезных рисунках.

Про другого чешского комического художника, Иржи Шаламоуна, говорят, что его «фишка» – свобода. Если у Туве Янссон эмоции «уютные» и выражаются через мимику персонажей, то в иллюстрациях Шаламоуна царит экспрессия, задействовано все тело персонажа. Часто художник «ломает» тело, чтобы добиться комического эффекта, нестандартности изображения. По-моему, у Шаламоуна много лировского. Некоторые их персонажи очень похожи.

Шаламоун в основном иллюстрировал взрослую литературу, в частности русских классиков – Салтыкова-Щедрина, Чехова, Бунина. Но и в Чехии, и у нас очень популярен его персонаж Макси-пес Фик (во многом благодаря снятому по мотивам книги мультсериалу). В России эта книга вышла в 2015 году в издательстве «Albus Corvus». Во время поездки в Чехию я часто встречала изображение Макси-пса на улицах – на футболках, кепках, велосипедах.

‒ А как развивалась советская комическая иллюстрация?

‒ Среди советских художников у меня много любимых, но я хотела бы остановиться на работах Евгения Монина и Геннадия Калиновского.

Персонажи Евгения Монина полны иронии, это сложный юмор в картинках, отдельный от текста. Монин был большим знатоком разных эпох и проиллюстрировал множество сказок разных народов. Сам он больше всего любил свои иллюстрации к «Сказкам братьев Гримм». С радостью иллюстрировал Эдарда Лира и, например, Якова Акима, с которым очень дружил. Виктор Чижиков и другие советские художники особо отмечали умение Монина работать с цветом, даже ввели понятие «монинской палитры». Как сказал Виктор Чижиков, «у Монина даже черно-белые рисунки смотрятся цветными».

Большинство современных иллюстраторов, с которыми я беседовала, называют своим учителем Геннадия Калиновского. Я люблю Калиновского, потому что у меня в детстве были его «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье». У него есть невообразимое для меня сочетание натуралистических и архитектурных элементов, легкой графики и особого отношения к пропорции.

Кстати, интересно, что все эти очень разные иллюстраторы нередко брались за одни и те же книги – «Алису в Стране чудес», «Хоббита», Киплинга.

‒ Кто из современных российских художников работает в жанре комической иллюстрации?

‒ В работах многих наших художников проявляется яркое чувство юмора. Можно назвать, Леонида Шмелькова, Татьяну Кузнецову, Александра Войцеховского, Александра Флоренского, Виктора Чугуевского. Особо хочу сказать о Максиме Покалеве и Тиме Яржомбеке. Они, как мне кажется, делают то, чего не делают другие современные иллюстраторы.

Максима Покалева в книжной среде знают благодаря его иллюстрациям к произведениям Артура Гиваргизова. В интернете он выставляет работы в жанре графической шутки или социальной иллюстрации. Они, как правило, всегда смешные, или, по крайней мере, с улыбкой. Также он здорово работает с цветом, причем в любой технике, будь то коллаж, акварель или компьютерная графика.

Тим Яржомбек иллюстрировал «Смерть мертвым душам» Андрея Жвалевского и Евгении Пастернак, «Мороженое в вафельных стаканчиках» Марии Ботевой, книги Людига Ашкенази, сотрудничает как иллюстратор со многими журналами. Мне очень нравится его блог «Дворец словосочетания». Это абсурдистские визуальные шутки, филологическая игра в сочетании с графикой. В современной иллюстрации это настоящая редкость.

‒ Часто комическую иллюстрацию называют недоброй, не для детей. Вам же с детства нравились иллюстрации Калиновского. Как, по-вашему, для кого все-таки этот жанр – для детей или для взрослых?

‒ Да, я часто слышу, что такая иллюстрация не для детей. В мультипликации я тоже с этим столкнулась. Возможно, это действительно не для маленького ребенка, ему это может показаться странным и непонятным. Но, на мой взгляд, картинку необязательно «понимать». Она может ошеломить, восхитить, вдохновить, запомниться. И повлиять на формирующийся вкус не только читателя, но и будущего художника.

Беседу вела Дарья Доцук