В сборнике сказок Гауфа первой идет «Карлик Нос», так что мы начали с нее.

Лёву очень заинтересовала кухня старухи-колдуньи, а также ее помощники: морские свинки и белки-поварята.

Старуха у Ники Гольц престрашенная, со зловещим крючковатым носом, а белки и морские свинки, очень ловкие и деловитые, шныряют по кухне туда-сюда, кто с половником, кто с пучком трав. Нам сразу вспомнился мультфильм «Рататуй» про крысенка Рэми, который заправски готовил на настоящей кухне настоящего французского ресторана.

Но интересный и по-хорошему серьезный разговор у нас с Лёвой случился, когда мы читали о том, как Карлик Нос впервые пришел на рынок в своем новом обличье и мама, его родная мама, его не узнала. Честно говоря, я первая обратила внимание на ужас этой ситуации. Как же так, родная мама не узнала?! И мы стали обсуждать, что же все-таки могло ей подсказать, что это ее сын, даже при том, что старуха-колдунья превратила его в страшного карлика.

Лёва сразу сообразил, что можно узнать по глазам и голосу. А потом мы вместе решили, что мама не может не узнать родного ребенка по запаху. От этого стало как-то спокойнее.

Через несколько дней, когда мы уже дочитали сказку, Лёва рассказал историю из жизни: его приятелю Луке в детском саду приснилось днем в «сончас» (так теперь называется «тихий час»), что мамы вечером пришли в садик и не узнали своих детей. Лука был очень, очень рад, когда проснулся и понял, что это всего лишь сон.

Ох уж эти страшные немецкие сказки ‒ знали писатели, чем попугать детей! Что Братья Гримм, что Вильгельм Гауф.

Для меня же отдельным удовольствием был перевод Ирины Татариновой и Натальи Касаткиной. Немного старомодный язык, неторопливое, спокойное повествование, наполненное при этом хорошими, очень ценными для ушей шестилетнего ребенка словами и оборотами: «складный, пригожий лицом», «опешил», «превосходное яство», «сам себе дивился»… Каждая новая строчка ложится как кирпичик, и я прямо видела, как на глазах увеличивается, растет, усложняется Лёвин словарный запас!

А его, в свою очередь, радовали сноски: видимо, ему кажется очень «взрослым» читать что-то, требующее пояснения. И правда, как иначе современному ребенку понять, что такое «паперть», «цирюльня» или «обер-гоф-повар»?

Книга была прочитана и, казалось бы, забыта, перешли уже давно к следующей, но вдруг, совершенно неожиданно, Карлик Нос вернулся: Лёва стал в самых привычных бытовых ситуациях примерять на себя его роль. Как бы он сидел за столом, как бы он чистил зубы ‒ сгорбленный, совсем без шеи, с неповорачивающейся головой. «Да, неудобно было Карлику Носу», ‒ решил экспериментатор.

А я еще раз убедилась, что каждую книгу он буквально проживает с героем, перевоплощаясь в него ‒ будь это безотказный лев Бонифаций или несчастный одинокий Карлик Нос.

Юлия Тризна