Прежде всего, нужно отметить, что речь идет только о художественной литературе (не о специальной, не о научной, даже не о научно-популярной). И художественная «сложность» и «простота» ‒ это не просчитываемые количественные определения. Но характеристика «художественная» не означает, что это автоматически открывает любой такой книге путь к ребенку – даже если мы читаем ему вслух. Надо еще, чтобы ребенок согласился нас слушать. А слушать он будет то, что ему интересно. «Интересно» – ключевое слово. Не «понятно», а именно «интересно».

Как мы определяем, понятно что-то ребенку или нет? В первую очередь, это определяется его способностью пересказать услышанное (прочитанное). Если ребенок с той или иной степенью полноты может воспроизвести текст, значит, он его понял. Потому что при пересказе работает не только память, но и логика. Ребенок, как правило, воспроизводит те элементы текста, те сюжетные повороты, логику которых он ухватил. А «выпирает» в этом пересказе обычно образ или действие, которые ребенка больше всего поразили. Для ребенка-дошкольника посильная задача – пересказать порядок действий, событий - если их не очень много. В рассказе ребенка начальной школы событийная цепочка удлиняется, нагружается дополнительными деталями. Но есть вещи, которые ребенку еще очень трудно трансформировать в слова: это область чувств, область эмоций. Вообще-то такая задача и не каждому взрослому по силам – рассказать, что с ним (или с героями книг) происходит на уровне чувств. Вот попробуйте пересказать фрагмент «Анны Карениной» не в событийном ключе, а с точки зрения динамики эмоций и страстей. Так же трудно передать динамику мыслей персонажа, особенно, если они противоречивы, если размышления «не прямолинейны».

Ульф Старк, говоря о «сложном», рассказал историю из своего детства. Каждое лето он проводил у дедушки с бабушкой. Дедушка Старка чем-то напоминал шведских гномов – замкнутый, вечно сердитый, раздражительный. Любил дедушка, как тогда думал маленький Ульф, всего одного человека – бабушку. А вот бабушка (и это тоже было известно) дедушку не любила. Они прожили вместе долгую жизнь, но это в их отношениях ничего не изменило. На вопрос Ульфа, почему же бабушка вышла замуж за дедушку, она отвечала: ты ж его знаешь, он такой настырный! Если что взбредет ему в голову…

Но случилось такое лето, когда в дом по соседству с домом Старков приехала в гости девочка. И десятилетний Ульф в эту девочку влюбился. Влюбился ужасно, мучительно. И дедушка как-то об этом догадался. В один прекрасный день дедушка взял толстую палку и сказал Ульфу: пошли. И повел его на высокий холм. Какое-то время они там бродили ‒ дедушка что-то искал. А потом нашел: это был огромный валун. В Швеции можно увидеть такие удивительные камни – огромные, поросшие мхом, вросшие в землю со времен Ледникового периода. Дедушка сказал внуку: смотри! – подсунул палку под камень и столкнул его вниз со склона. Камень покатился с каким-то ужасным звуком, все под себя подминая.

‒ Вот так и любовь, – сказал дедушка.

«Я тогда ничего не понял, – рассказывал Ульф Старк. – Но этот камень, который катится вниз с горы, и дедушкины слова меня ошеломили. Я не смог этого забыть…»

Так Ульф Старк рассказал о том, что он понимает под «сложным».

Что это значит: «Я ничего не понял»? Ребенок столкнулся с ярким, невероятно сильным образом, что-то остро и глубоко пережил, но у него еще нет сил (и необходимости) «перевести» переживание в слова. Потому что пережитое слишком сложно, и оно еще не закончилось. Это такое отсроченное впечатление, осознать смысл которого ребенку предстоит в будущем.

Собственно, эта история с валуном могла бы служить метафорой смысла искусства в целом, в том числе – метафорой детской литературы. Детские книги способны «зарядить» ребенка сильными образами, к которым он, возможно, вернется на новом витке своей жизни. Это «непонятно», но «интересно». Это поражает.

Но тут есть еще одна тонкость. Дедушка повел Ульфа на гору и «показал» ему, что такое любовь, в определенный момент его жизни – когда маленький мальчик влюбился. Когда он уже получил опыт сложных переживаний. И вид валуна, подминающего кустики и цветы, взрывающего землю, поднимающего пыль, с чем-то внутри него «сцепился» и только поэтому произвел такое ошеломляющее впечатление. «Я ничего не понял» – это выражение силы воздействия. У ребенка нет слов, которые по силе могли бы сравняться с пережитым.

Мысли, чувства, внутренняя жизнь, взаимоотношения между персонажами – и есть то, из чего складывается сложность книги, что делает ее сложной для восприятия. Не сложной в смысле «недоступной» (как формулы из учебника по высшей математике), а в смысле «еще не поддающейся рационализации», «словесному оформлению переживания».

Вот такие книги и важно читать детям вслух даже после того, как они уже освоили букварь. Технический уровень самостоятельного чтения еще сильно отстает от уровня восприятия. Но личностное развитие – это процесс, который совершается одновременно в разных плоскостях сферах. Кроме техники чтения необходимо развивать способность воспринимать и понимать прочитанное. А эта задача решается только в том случае, если сложность текста соответствует сложности внутреннего мира ребенка. А уровень его внутренней сложности точно не равен сложности букварных текстов.

Классик отечественной психологии Лев Семенович Выготский ввел в психологию новые понятия – «зона актуального развития» и «зона ближайшего развития».

Под «зоной актуального развития» Выготский понимал навыки и умения ребенка, которые он уже освоил и которыми свободно оперирует. Но это, подчеркивал он, уже «взятые рубежи», то, что имеется в наличии. А вот «зона ближайшего развития» – это то, что ребенок пока не может делать самостоятельно – только с помощью взрослого. Но это та область, в которой задается перспектива развития. Если мы хотим ребенка развивать, мы будем не только понуждать его к бесконечным упражнениям в том, что он уже научился делать. Мы будем помогать ему справляться с более сложными задачами. Еще немного – и ребенок сможет обходиться без нас. Не вообще, а данной, конкретной сфере.

Самостоятельное чтение ребенка, недавно одолевшего грамоту, – это область его актуального развития. Это то, что мы фиксируем как достигнутое. А наше чтение вслух – это то, что задает вектор развития ребенка в целом и совершенствование его читательских навыков. В перспективе он должен читать вот такие сложные книжки, которые сейчас читаем ему мы. Ради этого он и учится читать.

Конечно, выбор книги для чтения вслух – тоже не такая простая задача, как кажется. Совсем не всё мы можем навязать ребенку, даже читая вслух. Как уже говорилось, ему должно быть интересно. В книге должно быть что-то, резонирующее с его собственным опытом переживания, а с другой стороны – добавляющее к этим переживанием нечто новое. «Добавка», новое, и есть сложное.

То, что добавляет сложности и самому ребенку.

Марина Аромштам