– Леня, я хочу предложить тебе немного странный формат разговора – самоисследование. Чтобы мы в результате попробовали ответить на эти довольно сложные вопросы: «ЫБА» – это «уже» книга или «еще не» книга? И где вообще пролегают границы, которые определяют, книга ли перед нами? Любое серьезное исследование должно начинаться с «истории вопроса». Поэтому давай начнем с того, как у тебя возникла идея создания «ЫБЫ».

– В детстве мне в руки попала подшивка старых журналов «Наука и жизнь». Там на последних разворотах были страницы со всякими ребусами, загадками и детективными комиксами. Мне все это страшно нравилось. И я эти странички вырывал и делал из них свой журнал. Но этого мне было мало. Я еще и хотел придумывать свои собственные задания – какие-нибудь хитрые лабиринты и загадки. И чтобы потом их кто-нибудь разгадывал. А это все летом на даче происходило. И вот придумаю я лабиринт – и потом мучаю бабушку с дедушкой, чтобы они разгадывали. Другой аудитории у меня там не было – только дедушка с бабушкой. Ну, еще собаки. Но они точно на роль отгадывающих не годились. Когда я делал «ЫБУ», я подумал, что именно о такой книге мечтал в детстве.

– Ты ведь не случайно говоришь «книга». Ты мечтал не о журнале, не о сборнике увлекательных заданий, а именно о книге. О том, что имеет форму книги.

– Наверное. Но я легко зажигался разными идеями. Увижу какой-нибудь анимационный сериал и думаю: классно! Я тоже хочу такой сделать! Сам. Помню, спайдермен меня в детстве поразил совершенно. Я его увидел намного раньше других советских детей.

– Можно попросить тебя «рассекретиться»? Ты какого года рождения и почему вдруг тебе такая удача выпала – раньше всех со спайдерменом познакомиться?

– Я в 1982 году родился. А мой дедушка был дипломатом, и мы какое-то время жили в Африке, на островах Зеленого Мыса. И однажды туда приплыл огромный корабль то ли из Европы, то ли из Америки: корабль – книжная ярмарка. Что-то вроде «Нон-фикшн», только в виде корабля. Мы пошли на этот корабль. Там было невероятное количество книжек, причем каких-то невиданных. Бабушка купила мне там несколько энциклопедий с большими иллюстрациями. Одна, помню, была про пиратов, другая – про Римскую империю. И что-то еще. Но все это было то ли на английском, то ли на французском. Я тогда читать на других языках еще не умел. Но можно было смотреть картинки. Можно было по картинкам понять, как все было устроено.

– То есть так получилось, что тебе попались прекрасно иллюстрированные книжки, с которыми пришлось общаться «поверх» текста. И никто тебе текст в этих книжках не читал. Интересно… Хотя для современных маленьких детей это характерно. Часто первое знакомство с книгой, которая попадает им в руки, происходит именно на уровне общения с картинками. Текст «пристраивается» потом. А может и не пристроиться. А есть и такие книги, в которых текста вообще нет. Теперь такие книги – уже не диковинка. В советские времена это все-таки было большой редкостью. Скажи, а какие-то интерактивные элементы в тех книгах были?

– Были странички, из которых нужно было что-то вырезать, сложить и склеить ‒ и получалась штучка, как-то связанная с темой книги. Еще у меня в детстве была книга о разных техниках рисования. Я пытался что-то по ней сделать, но у меня не очень получалось.

– А важно было, чтобы получалось?

– Наверное, важно. Хочется, чтобы получалось.

– И ты мечтал о такой книге, внутри которой у тебя как читателя что-то непременно получается.

– Мне хотелось не просто что-то сделать и порадоваться тому, что у меня какая-то конкретная вещь получилась. Мне все-таки хотелось погрузиться в какой-то необычный мир. Чтобы там приключения всякие были. Чтобы эти приключения имели продолжение.

– То есть тебе хотелось не просто упражнений и заданий. Тебе хотелось попасть внутрь целостного мира, полного необычных образов, и чтобы ты мог активно с этим миром взаимодействовать.

– Это как приглашение к игре. Приходи ко мне в гости и давай поиграем! Вот в такую игру можно поиграть, или в такую. Это не обязательное требование. Можно и не принимать приглашение к игре, а просто смотреть. Но я, конечно, мечтаю, чтобы какие-то игры ребенок освоил в «ЫБЕ», а потом перенес их в свою собственную тетрадку. К примеру, я предлагаю подобрать персонажам прически. Потом можно самому придумывать персонажей и как-то необычно их «причесывать».

– Но сначала ребенку предлагается поиграть прямо внутри книжки. Ребенок может внутри книжки рисовать. Не внутри раскраски, не внутри «обводилки», а именно внутри книги. И это в некотором роде переворот в нашем восприятии книги как таковой. Видишь ли, во времена моего детства книга считалась почти сакральным предметом. В книге нельзя было «калякать». Это каралось. Я не беру сейчас крайние случаи «варварства» с подрисовыванием усов. У многих детей, к примеру, возникало неодолимое желание раскрасить черно-белые иллюстрации. Но это было наказуемо. Хотя даже в моей детской библиотеке есть книги с такими «следами», а я была послушной девочкой.

– В моем детстве тоже нельзя было в книжках рисовать. И папа даже мог дать по шее, если ты вдруг кладешь раскрытую книгу страницами вниз, вместо того чтобы пользоваться закладкой. Так что с этим я тоже столкнулся – с восприятием книги как сакрального предмета. Но когда я вырос… Некоторое время назад мы затеяли в доме ремонт. И вдруг оказалось, что моя квартира просто завалена книгами. Огромное пространство ими занято. И пока мы все упаковывали и на время ремонта вывозили на дачу, я вдруг понял, что мне не нужно дома такое количество книг. Это не более чем вещи, которые не используются по назначению. Вряд ли я буду все эти книги перечитывать. Вряд ли их вообще кто-нибудь откроет… Я не читаю электронные книги, мне это не нравится, неудобно. Но сакральное отношение к книгам ушло. Правда, это не значит, что я разрешаю детям делать с книгами все, что угодно.

– Сколько лет твоим детям?

– Старшей шесть, а младшему три. Может, они бы и хотели резать книжки ножницами на кусочки. Я прошу их этого не делать. Но не потому, что книга – священный предмет. Просто мы собираемся эту книгу читать еще раз. И дети наши любят книги. Никто им не говорит: это нельзя брать, испортишь! У нас дома очень много детских книг, целый большой стеллаж. Дети подходят, сами берут то, что им нравится, смотрят.
Я для себя пришел к выводу, что детские книги и книги для взрослых – это разные виды искусства. Для себя я стараюсь покупать как можно более дешевые книги, в мягких обложках – те, которые надо прочесть. Прочел – и можно отдать. Чтобы не возникало соблазна оставить их дома. А детские книги – это нечто другое. Из-за картинок, из-за твердых переплетов.

– Я слышала, что люди новых поколений не стремятся собирать дома библиотеку. Сначала меня это удивляло. Удивляло то, что читающий человек не стремится к тому, чтобы книги «жили» у него дома. Потом я подумала, что не каждого встреченного нами человека мы зовем к себе в гости. А уж чтобы оставить кого-то жить… Но оказывается, ситуация изменилась еще более кардинально, чем я полагала. Теперь автор сам может пригласить кого-то «пожить» у себя в книге.

– Мне нравится думать, что ребенок откроет «ЫБУ» – и найдет там меня. Мне кажется, у того, кто открывает «ЫБУ», возникает ощущение моего присутствия: вот, кто-то тут есть, какой-то человек, который все это для тебя сделал.

– Я бы так сказала: в «ЫБЕ» очень много автора. И это отличает ее от обычных собраний лабиринтов и ребусов.

– Я вообще-то не против лабиринтов. И не против наклеек. У меня в «ЫБЕ» и лабиринты есть, и наклейки. Просто я все очень медленно делаю. Когда я только начинал работать над «ЫБОЙ», на рынке ничего подобного вообще не было. Я просто все время ориентировался на себя-ребенка: что бы мне понравилось? И дело даже не в том, что в «ЫБЕ» много разных заданий: то сделай, это реши, тут дорисуй, ответь на вопрос… Мне больше всего хотелось, чтобы ребенок фантазировал. Вот он остался один, открыл «ЫБУ» – и уже не один. Уже со мной. И мы с ним вместе что-то придумываем. И я старался сделать так, чтобы как можно больше заданий в «ЫБЕ» имело несколько вариантов ответов. Чтобы не получалось: не ответил – и дурачок!

– Скажи, а можно ли говорить о композиции «ЫБЫ»?

– Наверное, можно. Если только под композицией не понимать какие-то «спланированные действия» персонажей. У меня все довольно спонтанно получается. Возможно, в следующих книгах проявятся какие-то сюжеты. А эта «ЫБА» – только начало, завязка.

– То есть «продолжение следует»? «ЫБА» плывет дальше?

– Мы с ней вместе плывем дальше.

Беседу вела Марина Аромштам
Фото Семена Куликова

Книги, иллюстрированные Леонидом Шмельковым:

Коричневое утро »

Франк Павлофф

Весёлая геометрия для самых маленьких »

Александр Тимофеевский

ЫБА! Море - фантастическая книга игр и загадок »

Леонид Шмельков

Голландский без проблем »

Мари-Од Мюрай

ЫБА! Человек - фантастическая книга игр и загадок »

Леонид Шмельков

Нетерпеливые истории »

Бернар Фрио

Новые нетерпеливые истории »

Бернар Фрио

И снова нетерпеливые истории. Книги III. IV и V »

Бернар Фрио