Папмамбук

Тамара Михеева: «Книга для ребенка – возможность понять, что мир шире, чем представляется»

Тамара Михеева 24 сентября 2015 4877

Писатель Тамара Михеева живет в Челябинской области, в селе Миасском. Почти каждая ее книга была отмечена литературными наградами. Одну из самых престижных премий в области детской литературы – «Заветную мечту» ‒ Тамара Михеева получила за повесть «Асино лето». Повесть эта сказочная, но фантастическое в ней тесно переплетено с реальным. И главная ее «реальность» ‒ характеры детей, их способность к преодолению жизненных сложностей. Собственно, способность к преодолению характерна для всех героев писательницы. Она говорит своим читателям: в жизни много сложностей. Но можно найти в себе силы их не бояться.

Тамара Михеева ‒ преподаватель литературы, работает в школе педагогом дополнительного образования. У нее трое детей – два сына и дочка.

«Папмамбук» побеседовал с писательницей о роли книги в работе с подростками.

– Тамара, помните ли вы, какие книги вы читали в детстве?

– Мне повезло, дома была большая библиотека. И все очень любили читать – и родители, и старшая сестра, и младший брат. Я, как и вся семья, читала много. И, мне кажется, даже немного опережала сверстников, потому что мне всегда было очень интересно то, что читала старшая сестра, и я таскала ее книжки. Если вспоминать конкретные книги, то одной из самых любимых была «Динка» Осеевой. Когда я была помладше, очень любила «Волшебника Изумрудного города», «Мэри Поппинс», «Рони, дочь разбойника» и «Эмиля из Леннеберги», вообще была фанатом Астрид Линдгрен. А чуть постарше, лет в одиннадцать, открыла для себя Крапивина, утонула в нем и очень надолго завязла, иногда выныривая для чего-то другого. С детских лет одна из самых значимых для меня книг – это «Два капитана» Каверина. Но, честно говоря, я была «всеядной», глотала все, что попадалось в руки, что можно было найти в библиотеке и что папа привозил из командировок. Потому что я росла в маленьком городе, и достать книжки было очень трудно.

– Вы как-то рассказывали, что любили читать в театре во время спектакля, забравшись на колосники…

– У меня мама режиссер, и все мое детство прошло во Дворце культуры, где был мамин театр. Пока шли взрослые репетиции, мне надо было чем-то заниматься, и я то сидела с мамой рядом, то бродила по дворцу, то забиралась под бильярдный стол, где была моя «пещера». И еще я очень любила сидеть на колосниках, смотреть сверху на репетиции, читать книжки и играть. Это было шаткое и пыльное, но романтическое, такое «крапивинское» место, как на палубе: качается все, канаты кругом… А еще там была лестница, по которой я забиралась на крышу, пока мама однажды не застукала и не стрясла с меня клятву, что я никогда больше на крышу не полезу, потому что там очень опасно. Сейчас я понимаю ее, а тогда-то мне казалось, что это глупости.

– Где, на ваш взгляд, проходит граница между детской и взрослой литературой?

– Честно говоря, не знаю. Возможно, литература бывает просто хорошей и плохой. Любимые многими поколениями детей «Три мушкетера» или «Робинзон Крузо» были написаны для взрослых. Мне кажется, что все дело в собеседнике. Когда я пишу, то рассказываю какую-то историю. И, в зависимости от того, кому я ее рассказываю ‒ полуторагодовалой дочери, одиннадцатилетнему сыну или подруге, ‒ меняется язык, меняется подача материала и даже сам контекст истории. Мне кажется, все дело в этом. Я глубоко убеждена, что с детьми можно и нужно говорить на любые темы, но вопрос – как? Детям разного возраста мы будем по-разному рассказывать о смерти, наркотиках, о чем бы то ни было. И, возможно, граница между детской и взрослой литературой заключается именно в форме подачи.

– Но ведь бывает и так, что серьезные, сложные темы становятся модными, и некоторые авторы начинают на них спекулировать. Вы с этим сталкивались?

– Вот уже пять лет я являюсь членом жюри Крапивинской премии. Иногда открываю чью-то рукопись и думаю: «Боже мой, как у человека вообще рука поворачивается так писать на эту тему?» Потому что видно, что это именно спекуляция, что автор намеренно включает в свой текст как можно больше ужасов. Например, герой-ребенок у него не просто сирота, он еще и инвалид, и еще с какими-то проблемами, а любимая девочка у него наркоманка. Когда ты понимаешь, что это сделано не для раскрытия характера, не для того, чтобы донести до нас какую-то мысль или рассказать историю, а просто потому что это такой тренд, потому что это сейчас востребовано, – это очень чувствуется. И, честно говоря, меня это возмущает и оскорбляет. Потому что такие дети есть на самом деле, и они живые, и они всё чувствуют. Есть темы, которые не стоит затрагивать, если ты внутренне к ним не готов, если ты не горишь, если тебя не разрывает изнутри. Наверное, это касается вообще любой темы – не стоит писать, если не чувствуешь, что иначе тебя разорвет. И уж тем более, если это касается сложных тем.

– А как же книги, которые пишутся на заказ?

– Наверное, бывает и так, что заказ совпадает с твоим внутренним порывом. Кроме того, есть мастеровитые авторы, которые умеют вполне добросовестно писать на заказ. Но у меня это не получается. Пробовала несколько раз – не выходит. Видимо, здесь тоже нужен определенный уровень мастерства.

– Были ли в вашей педагогической работе такие ситуации, когда вам удавалось помочь ребенку в преодолении каких-то сложностей с помощью книги?

– Я работала в основном с нечитающими подростками, и у меня в числе прочих была задача как-то приобщить их к чтению. Бывало, приходит ко мне какая-нибудь рыдающая девочка, у которой все плохо, и я рассказываю ей похожий сюжет из книжки, в которой кончается все вполне хорошо. И самое удивительное, что девочка потом шла в библиотеку и брала эту книжку. Потому что когда ты знаешь, что с кем-то еще произошло то же самое, что с тобой, это гораздо легче перенести. И таких случаев у меня было довольно много.

У меня было несколько девочек, которые абсолютно ничего не читали, у них кроме «Дома-2» интересов вообще не было. Но они очень любили делиться впечатлениями, готовы были бесконечно что-то рассказывать. В школе в то время еще не было штатного психолога, и ко мне дети шли просто поговорить. А я их слушаю и понимаю, что им больше ничего не надо, никаких развлечений, никаких праздников – просто поговорить. И постепенно мы пришли к чтению, причем я не твердила: «Надо читать, надо читать…», а просто все время им тоже что-то рассказывала и старалась приводить примеры из книг: «Слушай, ты представляешь, а вот в такой-то книге тоже так было!» И потом, даже спустя время, они могли позвонить мне, чтобы уточнить, о какой именно книжке шла речь. Стоило мне только сказать: «Вот эта героиня так на тебя похожа!» ‒ и все, сто процентов гарантии, что возьмут книгу и прочитают, чтобы выяснить, кто там на них похож. В итоге несколько человек начали активно читать. Это было здорово, потому что попали они ко мне подростками, в 6-7 классе, то есть уже довольно взрослыми людьми. И я наблюдала, как они с каждым годом все больше и больше читают: они и в школе постоянно брали у меня книги (я им разрешала брать любые книжки из моей библиотеки), и теперь, окончив школу, до сих пор приходят ко мне за книгами!

Мне кажется, это очень важно ‒ дать ребенку книгу как еще одну возможность посмотреть на мир и понять, что он шире, чем мы себе представляем.

– Встреча с книгой важна именно в детстве?

– Детство – вообще самое важное время в жизни человека. Не я же придумала, что все мы родом из детства. И очень многое в жизни зависит именно от того, как мы проживаем свое детство.

– Как взрослый может помочь в этом ребенку?

– Надо просто быть рядом. И уметь иногда отойти в сторону. К сожалению, сейчас есть тенденция прятать ребенка под колпак: никакого детского садика, никакой школы, пусть сидит дома, он же такой трепетный. Это все очень спорно, потому что жизнь многогранная, многообразная. И мы сильно ограничиваем возможности ребенка, решая за него, ходить ему в школу или нет, еще до того, как он сам сможет понять, нравится ему в школе или не нравится. Другое дело, если ребенок уже пошел в школу и ему там реально плохо. Лишая ребенка права выбора, родители оказывают ему медвежью услугу. То же самое можно сказать про запрет чтения книг на какие-то острые темы. Не стоит держать детей под колпаком. К сожалению, мы с ними будем не всегда. Однажды они останутся без нас и должны быть к этому готовы. Есть хорошая восточная мудрость: «Ребенок ‒ гость в твоем доме. Обогрей его, накорми, научи и отпусти». Я ее стараюсь все время помнить, но не всегда получается. Мне иногда тоже хочется сказать детям: «К ноге!» Но, конечно, это неправильно, потому что дети должны как можно больше узнать о мире, пока мы можем объяснить, подсказать, помочь, пока мы можем быть с ними рядом.

– Ваш педагогический опыт помогает вам писать или мешает? Не бывает ли у вас соблазна вставить в книгу какой-нибудь нравоучительный сюжет?

– Очень не люблю нравоучений в книге. Хотя порой они и проскальзывают в моих книгах. Иногда я неосознанно использую какие-то реальные сюжеты или героев, и только когда перечитываю написанное, понимаю, о ком или о чем написала. Очень редко, узнав какую-то историю, специально описываю ее в книге. Но дети всегда хотят попасть в книжку и, когда узнают, что я писатель, просят, чтобы я о них написала.

Когда-то я вела литературу в классе коррекции, это был очень сложный класс. Один мальчик уже пятый год учился в 5 классе, он был выше меня ростом, ходил на уроки с ножом. И он все время спрашивал, когда я про него книжку напишу. Я отвечала: «Дима, когда курить бросишь, тогда и напишу». Мы до сих пор с ним встречаемся, а прошло уже лет семь. «Тамара Витальевна, вы написали про меня книжку? – А ты курить бросил?»

Хорошо, когда в книгах нет назидательности, а нужный вывод приходит сам собой, ложится на подсознание. Дети очень не любят нотации. Никто этого не любит, я сама не люблю. Мои дети сразу засыпали, как только я заводила назидательные речи. Поэтому какой в нотациях смысл? Я стараюсь как-то этого избегать. Мне вообще нравится просто рассказывать истории. И вот мне часто задают один и тот же вопрос…

– «Чему учит ваша книга?»

– Да, «чему учит ваша книга?» ‒ и я никогда не могу на него ответить, потому что мне просто интересны мои герои и интересно рассказывать их истории. А чему и почему моя книга учит – об этом я как-то не задумываюсь.

Все, что с нами происходит – важно, потому что так или иначе делает нас взрослее. Или не делает. Каждое сильное переживание заставляет задуматься. Хорошо, если книга тоже заставляет думать.

Беседу вела Алёна Васнецова
Фото Галины Соловьевой

_________________________________

Некоторые книги Тамары Михеевой: