Немного истории
В тихое воскресное утро 7 декабря 1941 года японские самолеты атаковали военно-морскую и воздушную базы на Гавайях в Перл-Харбор. До этого дня американское правительство пыталось отложить прямое вовлечение страны во Вторую мировую войну. Но бомбежка Жемчужной гавани (так переводится Perl Harbor) все изменила. Атака японской авиации длилась всего 90 минут, унеся при этом жизни более двух тысяч американцев. Больше тысячи человек были ранены, огромное количество боевой техники уничтожено. После такой атаки американское правительство вынуждено было вступить в войну.

До этого декабрьского дня 1941 года война казалась большинству американцев далекой и имеющей отношение в основном к жителям Европы. Атака на Гавайи породила панику – вдруг теперь японцы нападут на Лос-Анджелес, или Сиэтл, или любой другой американский город? Правительство и СМИ начали открытую антияпонскую кампанию, подогревая общую панику и ненависть ко всему японскому. Каждый «потенциальный» японец – даже если он родился в Америке или был просто похож на японца – оказался под подозрением в шпионаже и государственной измене.

По данным на 1941 год в Америке жило около 125 тысяч граждан японского происхождения. Эмигранты первого поколения не могли быть гражданами Америки, так как изначально не считались принадлежащими к белой расе. Но их дети, родившиеся в США, автоматически становились американскими гражданами. Эти дети ходили в обычные американские школы, записывались в бойскауты, а став взрослыми, работали учителями, фермерами или продавцами. Начиная с 7 декабря 1941 года и на протяжении всей Второй мировой войны (и еще долгое время после) все американские японцы начали восприниматься как «враги государства». В феврале 1942 года президент Рузвельт подписал особый приказ, дающий армии право установить зоны ограниченного доступа для этой категории населения. Так как большинство японских эмигрантов жили на Западном побережье США (в основном в штатах Калифорния и Орегон), именно там началось ограничение их права на передвижение по стране, закончившееся организацией специальных лагерей для интернированных.

Сразу же после бомбежки на Гавайях были проведены массовые аресты мужчин японского происхождения, по большей части тех, кто либо имел влиятельное положение в обществе японских эмигрантов, либо поддерживал постоянные связи с Японией (например, работая в международных компаниях или занимаясь преподаванием японского языка). Всех этих людей подозревали в шпионаже. Но этого показалось недостаточно. Вскоре уже целые семьи переправляли в «стратегически безопасные зоны» – лагеря в пустынях штата Юты и Калифорнии, чтобы полностью изолировать этнических японцев от американского общества.

Эти лагеря и являются одной из самых болезненных тем, тем тяжелым воспоминанием из истории ХХ века, которое многие американцы и сегодня предпочли бы забыть. Тем более что американцев японского происхождения не мучили физически, их не пытали и не убивали. Их просто ненавидели. Так может, вообще не стоит думать об этом?

О чем «помнят» детские книги
Детские книги, в которых затрагивалась эта тема, всегда говорили о том, что об этом важно помнить.

Меня поразила книга «Рыбы для Джимми», вышедшая в 2013 году. Это семейная легенда автора, Кэйти Ямасаки, о жизни в лагере для интернированных. В лучших литературных традициях общее трудное время здесь передано через частное переживание – эпизод из жизни одной американской японской семьи. Превосходные иллюстрации дополняют этот рассказ: они и мечтательны, и задумчивы, и грустны, и полны надежд.

Братья Таро и Джимми жили с родителями в Калифорнии, где их отец владел небольшим овощным рынком. Однажды зимой 1941 года к ним в дом пришли три человека из ФБР и арестовали их отца: «Они сказали отцу, что так как он японец, он является угрозой для Америки». В этом коротком пересказе может быть передана история практически каждой семьи японского происхождения того времени. Эмигранты из Японии славились своим трудолюбием и поэтому нередко оказывались успешными в своем деле. Они старались полностью влиться в американское общество и считали себя Американцами, с большой буквы. Аресты и последовавшие за ними выселения, потеря домов, бизнеса, работы противоречили всему, ради чего эти люди приехали в Америку.

Вскоре после ареста отца всю семью отправляют в лагерь. Маленький Джимми не может смириться с новой жизнью. Он ничего не ест и не играет с другими детьми, он скучает по домашней еде, по отцу. Ничто не может утешить его, и он заболевает. Тогда старший брат, Таро, сбегает ночью из лагеря, чтобы наловить для Джимми рыбы в ручье. Мама готовит эту рыбу, и после этого Джимми постепенно идет на поправку. Рассказ заканчивается тем, что семья воссоединяется в лагере. Таро с гордостью показывает отцу, как он по ночам бегает из лагеря за рыбой, и эта история становится семейной легендой.

Имена в этом рассказе имеют очень большое значение: У Таро японское имя, он родился в Японии. Он еще помнит Японию и часто рассказывает о ней Джимми. В самом начале книги Таро говорит брату, что это рыбы в океане научили Таро плавать. А Джимми так хочется научиться плавать, как Таро!

Джимми – американское имя. Джимми сложнее смириться с новой жизнью в лагере, он ведь «совсем американец». Рыбы, которых ловит Таро для своего брата, становятся символом свободы и слияния двух культур. Рыбы связаны с мечтами и о Японии, и о прошлой счастливой жизни в Калифорнии. Этот символический образ становится сплачивающим для семьи эмигрантов, в которой разные культуры, соприкасаясь, формируют некое новое целое.

В «Рыбах для Джимми» тяготы жизни в лагере не описаны в деталях, а вплетены в текст через иллюстрации и через интонацию самого текста. И мне кажется, в книге таким образом очень точно передаются ощущения потери и обиды маленького мальчика. «Рыбы для Джимми» – именно о детском шоке пережитого, о недоумении. Насколько нелепым и странным кажется ребенку то, что он, до этого каждое утро в классе честно произносивший клятву американскому флагу, вдруг стал «врагом Америки».

В «Браслете» Ёшико Учиды тоже используется деталь, связывающая ребенка с домом. Браслет, как и рыбы, становится символом добра и надежды. Нужно сказать, что Ёшико Учида является в некотором смысле культовой фигурой. Она одна из первых, кто начал писать для детей об интернировании японцев во время Второй мировой войны и вообще о дискриминации американцев японского происхождения. Ёшико Учида – автор 29 книг, и 27 из них – детские. Большинство ее книг адресовано детям средних и старших классов. «Браслет» – исключение. Эта книга часто включается в программу чтения в начальных классах (то есть для детей 5–8 лет).

Как и многие другие книги на эту тему, «Браслет» начинается с изгнания: семья вынуждена оставить друзей, работу и свой дом, взяв с собой только то, что можно нести в руках. Всё то привычное, что и составляет повседневную жизнь, остается позади. А впереди – жизнь в бараках в пустыне. Учида с детской прямотой передает то чувство обиды, которое испытывают ее герои: «Дурацкая война! Дурацкая армия!» Главная героиня Эми не может понять, почему их выгоняют из дома. «Они же так любят Америку! А Америка их не любит и не хочет им доверять», – пишет Учида. Когда в первый же день в лагере маленькая Эми теряет браслет, подаренный ей лучшей подругой на прощанье, она ужасно расстраивается. Но ее мама говорит, что подруга останется в сердце Эми даже без браслета. И мама права, у Эми навсегда остается греющее воспоминание в сердце. Это воспоминание о доме и о дружбе, о жизни без предубеждений и ненависти.

Таким же символом дома становятся подсолнухи в двуязычной книге Эми Ли-Тай «Место, где растут подсолнухи». Подсолнухи, которые никак не хотят расти в пустыне, вырастают на рисунках маленькой художницы и помогают ей пережить трудное время в лагере.

Отдельная сюжетная линия во многих произведениях, посвященных интернированию японцев, – это бейсбол. Пожалуй, одна из самых известных детских книг на эту тему – «Бейсбол нас спас» Кена Мочизуки (1993). Бейсбол – игра, столь любимая как американцами, так и японцами – здесь буквально объединяет и тех и других. Сначала все вместе строят бейсбольное поле, а потом играют и поддерживают друг друга. И так как в команде все работают на одну цель – выиграть, то расовая и гражданская принадлежность теряет значение.

Рассказчик в книге «Бейсбол нас спас» – не самый сильный игрок. Но однажды, увидев, как внимательно следит за игрой американский (белый) солдат со сторожевой вышки, мальчик вкладывает всю накопленную обиду и злость в решающий удар по мячу – и его команда выигрывает. А солдат одобрительно улыбается ему.

Вернувшись в Калифорнию сразу по окончании войны, когда ненависть к японцам еще не угасла, он во время очередного бейсбольного матча вдруг вспоминает того солдата на вышке и его улыбку – и опять помогает своей команде выиграть. Таким образом, бейсбол позволяет ему стать просто мальчиком, а не японцем.

В этой книге, как и в «Браслете», есть описания условий жизни в лагере для интернированных: «Там было очень жарко днем и очень холодно ночью… Часто бывали пыльные бури, все засыпало песком, и ничего не было видно... Мы жили в бараках, они были очень маленькие, там не было стен. Грудные дети плакали по ночам, и мы не могли спать». Для взрослого русского читателя все это, возможно, выглядит не так уж и трагично. Может, некомфортно. Но уж точно «не смертельно».

Однако для ребенка – а в детских книгах мы сталкиваемся именно с точкой зрения ребенка – отсутствие комфорта связано с несправедливостью. Вместо домика в солнечной Калифорнии – холодные жилые бараки, переделанные из конюшен; питание в столовой по жесткому режиму; комнаты, в которых сохранился запах лошадей; колючая проволока, охранники с ружьями… – это уже не дом, это тюрьма. А ведь они такие же американцы, как и все остальные! Почему же они должны жить в тюрьме?

Как преодолеть обиду?
Мне кажется, очень важно, что во всех этих книгах нет жесткого деления на «злодеев» и «героев». В какой-то мере каждый ребенок, проживший несколько лет в лагере, представлен нам героем. Таро из книги «Рыбы для Джимми» ловит рыбу для младшего брата, сбегая по ночам из лагеря, и это, конечно опасно. Маленькая девочка из «Места, где растут подсолнухи» находит в себе силы не поддаваться страху и грусти. С другой стороны, лагерные стражники поначалу кажутся настоящими злодеями, но и они тоже постепенно превращаются в обычных людей: солдат на сторожевой вышке в книге «Бейсбол нас спас», увидев, как здорово ударил по мячу маленький мальчик, улыбнулся ему и подал знак, мол, молодец, отлично играешь! Он теперь просто болельщик. И воспоминание о его улыбке помогает мальчику выиграть и в Калифорнии, уже после войны.

В этих книгах нет агрессии. Конечно, есть обида из-за несправедливости по отношению к семьям с японскими корнями: как такое могло произойти? Но нет ненависти к белым американцам. Например, отец в книге «Место, где растут подсолнухи» философски отвечает своей дочери на ее вопрос, почему они в лагере: «После зимы приходит весна, и снова цветут цветы. После войны приходит мир. Постарайся не волноваться об этом, Мари-чан». Он никого не винит.

В книге Евы Бантинг «Так далеко от моря» через много лет после войны отец рассказывает о жизни в лагере своим сыновьям и везет их на могилу дедушки, который умер в лагере от пневмонии. Когда один из сыновей восклицает: «Это плохо! Это нечестно!» Отец отвечает: «Иногда бывает, что нельзя сказать “это хорошо” или “это плохо”. Это просто было. А что было, уже не изменишь».

Прощение и даже, возможно, смирение есть в этих словах, но главное – умение не держать ни на кого зла. Изгнание и потеря дома, с которых обычно начинаются книги об интернировании, это тяжелое испытание. Но всегда находится кто-то или что-то, что помогает пережить изгнание. Не все книги заканчиваются возвращением домой, но все заканчиваются на чувстве надежды.

Так же как нет «героев» или «злодеев», нет и разделения на своих и чужих. Это особенно очевидно в книге «Под одним Флагом. Год в Роуре» Лизы Паркхерст и Пэм Стриклэнд, повествующей о дружбе двух мальчиков-американцев в лагере: одного из японской семьи и другого из белой. (Белые американцы, работавшие в администрации лагерей, часто жили со своими семьями неподалеку, а их дети иногда учились в школах на территории лагеря. В этом рассказе заболевший мальчик из белой семьи лежит в лагерной больнице).

Необходимость преодолеть разделение на своих и чужих – одна из основных идей всех этих книг. Да, было трудно, происходившее было нечестно и обидно, но мы – как нация, как страна – это преодолели.

Пожалуй, основные лейтмотивы этих книг – память и прощение. Только в 1988 году американское правительство публично попросило прощения за интернирование американских японцев, и семьи интернированных получили денежные компенсации. Два самых крупных лагеря для интернированных, «Топаз» в Юте и «Манзанар» в Калифорнии, стали государственными парками-музеями. Причем здание музея на территории бывшего лагеря «Топаз» начали строить только летом 2013 года. Так что тема интернирования – до сих пор остается трудной и тяжелой. Но об этом нужно говорить как о части национальной истории, общей для всех, живущих в США. Что мы и видим на примерах этих детских книг.

Их авторы «вспоминают» трудное прошлое без пафоса, без агрессии и ненависти, но в то же время правдиво и откровенно. И читатель, сопереживая героям, склонен принять позицию отца девочки из рассказа про подсолнухи: действительно, прошлого не изменишь. Но только помня и обсуждая это можно избежать повторения.

Мария Бостон

В статье использована информация и фотографии из следующих источников:

Майкл Таннел, Джордж Чилкоат «Дети “Топаза”. История японско-американского лагеря для интернированных. Основано на классном дневнике» (1996)

Сайт Японско-американского национального музея 

Сайт Национального заповедника «Манзанар»

Сайт Национального музея «Топаз»