– Мама, возьми меня на ручки! – ноет четырехлетний сын.
– Не могу, – отвечаю я. – У меня нет ручек.
Ребенок изумленно разглядывает мои руки, занятые вещами:
– Вот твои ручки!
– Это не ручки. Это коленки.
Ребенок не понимает.
– Вот коленки! – он показывает на колени.
– Нет, это не колени. Это локти.
До сына «доходит» смысл игры, и он азартно включается:
– Вот локти!
– Это не локти, это глаза.
– Вот глаза!
– Это не глаза, это щиколотки.

Продолжительность такой языковой игры может быть любой и зависит от внешних факторов: например, от того, сколько времени нам нужно, чтобы без скандала дойти до дома.

А теперь Ионеско. «Стул – это окно. А стена называется дверью. Подушка – это хлеб. Ноги – это уши. Голова – это зад. Зад – это голова. Глаза – это пальцы. Пальцы – это глаза. И вот Жозетта говорит:
– Я смотрю в стул и откусываю подушку. Открываю стену и иду на ушах. У меня десять глаз, чтобы ходить, и два пальца, чтобы смотреть. Я сажусь головой на пол. А задом на потолок».

Девочке Жозетте тридцать три месяца, она главная героиня этой книги. Хотя нет, не так. Главный персонаж здесь вовсе не девочка и даже не ее уставший папа-фантазер. Главный герой – язык. В каждой из четырех сказок именно он становится пространством жизни маленькой Жозетты. Ребенок внутри языка – вот главная тема этой книги. А в нашем случае языков даже два: парадоксальный, лаконичный французский Эжена Ионеско и гибкий, отзывчивый, чуткий русский Михаила Яснова.

Известный педагог и психолог Мария Монтессори почти сто лет назад сформулировала теорию сензитивных периодов. Сензитивный – это такой период, во время которого человек особенно восприимчив к тем или иным способам деятельности, поведения, реагирования. Возраст до шести лет Монтессори (а вслед за ней и многие другие классики психологии) считала сензитивным для развития речи. И именно поэтому сказки Ионеско нужно прочесть до шести лет. Сам автор адресует их тем, кому еще нет трех, хотя, на мой взгляд, в 4-5 лет читать их интереснее, чем в два года.

Языковое пространство сказок возникает прямо на наших глазах. Слова в них – живые существа, которые рождаются и растут, меняются значениями. Слова теряются и находятся, улетают и прячутся в карманах. Слова выходят из своих границ и снова устанавливают их. Вместе с ребенком.

В пересказе сюжеты сказок выглядят нелепо. В «Сказке № 4» Жозетта плачет под дверью ванной комнаты, которую занял папа. Она просит папу впустить ее, но тому очень хочется завершить все гигиенические процедуры без дочери. «Меня здесь нет», – сообщает папа и предлагает Жозетте поискать его в столовой, гостиной, кухне… «Папы нет ни в духовке, ни в кастрюлях, ни в буфете, ни под половиком, ни в кармане его брюк. В кармане его брюк – только платок». О безрезультатности своих поисков Жозетта отчитывается… папе возле двери ванной!

Казалось бы, полный абсурд и бессмыслица. И это еще сама «приличная» из всех сказок!

Имя Эжена Ионеско известно всем, кто интересуется культурой ХХ века. Обычно его представляют как главного мирового абсурдиста, разрушителя и ниспровергателя всех традиций и канонов, антиреалиста. Но те приемы и средства, которые во «взрослых» текстах Ионеско выглядят воплощением бессмысленности, обретают совсем иной смысл в детских произведениях. Ионеско призывал разрушить закоснелый язык, который есть «ничто, клише, пустые формулы и лозунги», и найти под его обломками источники животворной силы. Детские сказки Ионеско и есть такие источники, в которых язык освобожден от всяких смыслов и идеологий. Ведь ребенок-дошкольник не знает никаких формул и лозунгов, да и вообще многих слов еще не знает. Предлагаемая автором языковая игра для него совершенно понятна и естественна, он с легкостью подхватывает ее и переносит в свою реальность.

Ребенок-читатель создает вместе с Ионеско не только свой язык, но и всю книгу. Черно-белые контурные иллюстрации Александра Райхштейна напоминают раскраски и прямо-таки «подначивают» взять в руки карандаш. К этому призывают и издатели: книгу надо раскрасить! Для многих российских родителей такое отношение к книге неприемлемо: раскрашивать надо раскраски, а книги – читать и смотреть. И это справедливо для многих изданий, но только не для «Сказок для тех, кому еще нет трех лет». Потому что это тот уникальный случай, когда ребенок может и должен стать полноценным со-автором, со-творцом этих необычных сказок. И раз уж стол – это окно, то и апельсины могут быть любого цвета!

Анна Рапопорт