Двухгодовалый Митя неожиданно полюбил книжку Чарушина, которая вообще-то была куплена для Анны – ей задали по внеклассному чтению. Прекрасная книжка «Тюпа, Томка и сорока», с очаровательными чарушинскими рисунками птиц и зверей. Они сотворены специально для маленького читателя и маленького слушателя – каждый рассказик умещается на странице, легко прочесть самому, легко послушать, если еще читать не умеешь. И сюжеты простые и понятные, из числа тех, которые всегда интересуют детей: как живут звериные детки день за днем, как растут, играют, учатся звериной премудрости. Названия чарушинских рассказов частенько повторяют структуру детской речи: «Почему Тюпу прозвали Тюпой», «Почему Тюпа не ловит птиц», «Как Томка научился плавать», «Как Томка не показался глупым». Когда дети начинают сочинять сами, они обычно придумывают для своих историй вот такие же заголовки. Может быть, еще и поэтому дети так любят чарушинские рассказы, что они им родные по взгляду на мир, по способу взаимодействия с ним.

Однажды Аня забыла книжку на столе, Митюшка тут же утащил ее к себе и долго рассматривал, медленно переворачивая странички. А потом началось: каждый вечер он требовал только рассказы про котенка Тюпу. Через неделю мы уже знали их наизусть, и иногда ребята, когда у меня не было времени, рассказывали их Мите перед сном. На все предложения почитать уже, наконец, что-нибудь другое, Митюшка реагировал бурными слезами, и мы покорно открывали книжку на нужной странице.

А потом как-то Аня сказала: «Мам, а наш Митюшка похож на Тюпу!»

Да ведь и правда похож – увалень любопытный, лезущий везде и всюду. Но это нам видно, а ему-то самому? Неужели он потому и просит без конца читать эти истории, что чувствует в них что-то близкое, свое? Но может ли вообще такое быть, чтобы малыш, едва научившийся строить предложения, отождествлял себя с книжным героем? Это четырехлетний ребенок легко превращается в принца или рыцаря из только что прочитанной сказки, потому что у него сейчас такое время в жизни – эпоха ролевых игр и развития воображения. А двухлетка? Но, похоже, и он тоже делает какие-то свои собственные первые попытки отождествиться с героем, потому что несколько дней у нас в доме шла игра в котят и щенков, в которой Митя явно копировал услышанные рассказики про Тюпу и Томку. А может, он потому и просит без конца читать одно и то же, что только так может сделать понравившуюся книжку своей – сначала запомнить, благодаря многократному повторению, сюжет, потом прожить его в своих играх, присвоить, примерить образ героя на себя.

С тех пор старшие в ласковую минуту часто стали звать нашего Митю Тюпой, Тюпонькой.

Елена Литвяк