История о кролике Эдварде построена по стандартной сказочной схеме «дорога домой». «Однажды жил на свете фарфоровый кролик, которого любила маленькая девочка. Этот кролик отправился в путешествие по океану и упал за борт, но его спас рыбак. Он был погребен в куче мусора, но его отрыла собака. Он долго странствовал с бродягами и совсем недолго простоял чучелом в огороде. Однажды жил на свете кролик, который любил маленькую девочку и видел, как она умерла. Этот кролик танцевал на улицах Мемфиса. Повар разбил ему голову, а кукольных дел мастер ее склеил. И кролик поклялся, что больше никогда не совершит этой ошибки – никогда не будет никого любить. ...Однажды жил на свете кролик, который в один прекрасный день вернулся домой». Вот так в нескольких предложениях сама автор сформулировала суть сюжета своей книги. Но это, самой собой, только видимая часть айсберга.

Уже дома, разглядывая потрясающие, точные до фотографичности картинки, дочка с надеждой спросила меня: «Это история, похожая на Винни-Пуха?» Ограждать и смягчать не имело смысла, и я честно призналась дочке, что нам придется много думать, переживать, а может быть, даже и плакать. «Наверное, кролика тоже дразнили в школе», – предположила моя второклассница. Что ж, посмотрим...

Надо сказать, что художественное оформление книги очень тонкое, идущее в унисон с сюжетом, являющееся как бы подспорьем для маленького читателя в осмыслении задумки автора. Картинки будто говорят: «Все происходит на самом деле». Шелли, перелистывая страницы, то и дело переспрашивала: «Это настоящая собака?.. А почему в доме у Брайса и Сары Рут открыта дверь, ведь идет дождь?»

Первые главы, описывающие появление Эдварда в доме на Египетской улице, перечисление его сногсшибательно модных одежек, коротеньких самовлюбленных кроличьих мыслишек и «невыносимых» его страданий от порванных соседской собакой штанишек, никак не персонализировали Эдварда в глазах Шелли как главного героя. Дочка больше сопереживала девочке Абилин, заметив, что у нее, наверное, было мало друзей, а родители, скорее всего, были все время на работе. Кролик выступал пока эдаким атрибутом привычного девчоночьего быта с кукольными переодеваниями, укладыванием любимой игрушки спать и совместной трапезой за общим столом.

Наше чтение первых глав было довольно ровным, и мы с дочкой гадали, что же такого удивительного может произойти с этим неженкой, задавакой и эгоистом. Ответ пришлось ждать совсем недолго. Однажды бабушка Абилин рассказывает внучке (а на самом-то деле ‒ кролику!) историю о принцессе, которую ведьма превратила в бородавочника за то, что та никого не любила. (Такой иносказательный намек кролику о том, что что-то он делает не так в своей жизни.) Шелли неожиданно вспомнила сказку «Король Дроздобород». И это открытие вдруг изменило ее отношение к Эдварду. Я заметила, что Эдвард стал оживать, переставая быть для Шелли просто игрушкой: «Ему было больно?.. Интересно, почему он не укусил собаку, которая его скинула на пол?.. А у Эдварда была мама?» – я не успевала отвечать на вопросы дочки.

...«Как умирают фарфоровые кролики?» – так начинается шестая глава книги, и именно с этой страшной фразы для Шелли окончательно родился Эдвард как главный герой. Обычно мы читали книгу вечером перед сном, и у Шелли был целый следующий день, чтобы вспомнить и переварить прочитанное, но шестую главу мы до конца не дочитали. Кролик выброшен мальчишками в море, он идет ко дну, и в его фарфоровой голове роятся тысячи мыслей – от «Где мои карманные часы?» до «Могу ли я задохнуться и утонуть?»… И какая из них более важна для кролика, не совсем ясно. «Не читай сегодня больше, мам», – Шелли остановила меня на полуслове. Отвернулась к стене и почти сразу уснула.

У меня закралась крамольная мысль, не поторопилась ли я с таким непростым чтением, и не опасно ли в семь лет так откровенно, «в лоб» знакомить ребенка с понятием смерти, прекращением существования. Эту тему мы почти не обсуждали, и я не думала, что история о фарфоровом кролике ‒ подходящий материал для такого разговора. Шелли уже сталкивалась с понятием «смерть» у Гюго в «Гавроше», которого прочитала сама, но понять и принять конечность существования ей, естественно, еще трудно. А тут игрушечный кролик, кукла! Я даже и не подумала, что она свяжет эти явления воедино. Но моя девочка сама нашла довольно изысканный выход из ситуации, осмысляя возможную смерть Эдварда.

На следующий день Шелли прочитала мне главу о кроликах из детской энциклопедии животных. Как оказалось, кролики плавать умеют, хотя и не любят, и при необходимости могут проплыть значительное расстояние. Очень неожиданным для меня способом сработала у дочки защитная реакция. Выяснив, что в море с кроликом не должно случиться никакой беды, Шелли попросила продолжить чтение. Правда, мы решили, что эту книгу нам с ней лучше читать днем, после уроков, чтобы было время подумать и обсудить прочитанное.

Глава за главой Эдвард получает серьезные жизненные уроки, и его кукольное сердце учится любить и переживать потери. Семь лет – возраст первых серьезных интерпретаций. Шелли сложно представить себе одиночество пожилых людей, жестокость, проявленную к ним выросшей дочерью, голод и бедность, тяжесть утраты близкого, ‒ и она по-своему объясняет события книги. «Я думаю, Эдварду все это снится, ведь Пелегрина рассказала ему сказку на ночь», – предполагает Шелли. Еще одна защитная реакция? Автор же на грани возможного для детской книжки сгущает краски: малышка Сара-Рут болеет и погибает так натуралистично страшно, что мой ребенок просит перелистнуть странички вперед и проверить ‒ может, все-таки приехала «скорая» и увезла девочку в больницу? Кролик превращен то в огородное чучело, то в нищего бродягу, погребен под кучей смердящего мусора, меняет имена и хозяев, он унижен и растоптан. Как только у него рождается первая привязанность к новым хозяевам, автор без сожаления разрывает эту только что появившуюся нить, бросая его в новое злоключение. Все чувства и события настолько фактурны, мастерски выписаны, что сбивают Шелли с толку – так действительно бывает в жизни или это только страшная сказка?

Младшие школьники вообще народ очень впечатлительный, как правило, переносящие все литературные фантазии на себя. К таким кинематографичным, живым описаниям мне сложно было подготовить дочку. Поэтому мы еще не раз возвращаемся к более простой истории про короля Дроздовика и принцессу, чтобы понять основную мысль, заложенную автором: жизнь без любви бесцельна, но путь к ней бывает довольно болезненный. И это тема для еще одного большого разговора, которую подарил нам кролик Эдвард.

«Почему Абилин любила Эдварда, а он не любил никого?» – пожалуй, первый серьезный вопрос Шелли. Я рассказываю ей о том, что порой любят не за что-то, не за какие-то качества и не за ответное чувство, а просто потому, что тот, кого мы любим, есть, и нам радостно находиться с ним рядом. Мы обсуждаем с Шелли, что такое вообще любовь, какая она бывает и что значит любить. Говорим о том, что без этого чувства в первую тяжело и скучно тебе самому. Вспоминаем нашего кота, который всегда делится перепавшей ему вкусняшкой с нашей таксой. «И это тоже любовь», – объясняю я.

Шелли любит провоцировать: «Но если я не люблю рыбу, это значит, я живу зря?» И все же самый сложный вопрос, как я его ни боялась, задал мой девятилетний сын, который отказался читать книгу (о кроликах – для девчонок!), но суть истории все же уловил. «Разве нужно пережить столько бед, чтобы научиться любить?», – спросил он. И ответить на него мальчишке совершенно невозможно, потому что ответов миллион и все были бы одинаково верные и ложные. Как объяснить, что порой нужно абсолютно все потерять, чтобы осознать, что ты имел сокровище?.. Мы останавливаемся на том, что у каждого человека свой порог восприятия, и каждый сам приходит к познанию и осознанию чувства любви.

Чем ближе мы к последним страницам книги, тем больше Шелли меня торопит, бесконечно задавая один и тот же волнующий ее вопрос: «Вернется ли Эдвард к Абилин?» Что ж, мы все любим хеппи-энды. Спасибо автору, что эту тяжелую, философскую книгу она закончила виртуозно: по-детски весело, неожиданно и трогательно. Но сначала кролик Эдвард умер. Почти. Старый кукольный мастер буквально по кусочкам склеил кроличью голову, разбитую хозяином таверны. И через долгие годы, проведенные в кукольном магазине, Эдвард действительно вернулся к своей прежней хозяйке Абилин, вернее, к ее маленькой дочке. Эту главу Шелли просила прочитать еще, и еще, и еще раз. Пока не выучила почти наизусть. Это сказочное возвращение и пронзительно трогательная встреча сгладили шок от порой излишней честности повествования.

«Удивительное путешествие кролика Эдварда» для Шелли – вторая после «Гавроша» серьезная книга, думаю, еще до конца ею не понятая и недоосмысленная. Эта история подарила нам массу тем для размышлений и разговоров, споров и разъяснений. О любви и надменности, жестокости и человечности. Скорее всего, многие из посылов автора были еще рановаты для восприятия маленькой девочкой, а какие-то из них ‒ предельно резки. Но я ни разу не пожалела, что мы начали это чтение, потому что нет ничего ценнее вопросов, которые задает ребенок. Если книга заставляет думать, значит, она написана не зря. Так что Эдварду снова придется ждать. Ждать, когда подрастет Шелли и снова вернется к его истории. Уже сама. Со своими вопросами, мыслями, интерпретациями и ответами. И, может быть, сказочная оболочка приоткроет для нее что-то свое, личное, новое и серьезное, но еще недоступное сейчас, в семь лет. Жди ее, пожалуйста, Эдвард!

Юлия Бебехер