Несмотря на все свои срывы и неудачи, Фурман очень хотел стать хорошим человеком, вести осмысленную, правильно организованную жизнь и приносить пользу людям. Но, вернувшись в конце лета из Петрозаводска домой, он оказался в той же самой точке, что и год назад, после окончания школы, - ни работы, ни учебы, ни хоть сколько-нибудь определенных планов... Только теперь и те из его московской компании, кто был на год моложе, стали студентами...
Увы, за его страстным желанием "стать хорошим человеком" скрывалось слишком много запутанных и мучительных переживаний, поэтому прежде всего ему хотелось спастись от самого себя.
В четырехтомной автобиографической эпопее "Книга Фурмана. История одного присутствия" автор сначала опровергает миф о "счастливом детстве" ("Страна несходства"), которое оказывается полным тревог и горьких разрывов, рассказывает о Фурмане-подростке, познающим себя и по-детски играющем в "политику" ("Превращение"), а затем показывает, как сознание странного одинокого подростка 1970-х захватывает великая утопия воспитания нового человека ("Вниз по кроличьей норе"). "Демон и лабиринт" - четвертая часть "Книги Фурмана". На этот раз автор погружает читателя в бурную интеллектуальную жизнь позднесоветской Москвы. Дмитрий Быков назвал Фурмана "русским Прустом". По словам Быкова, Фурман очень точно описывает то "уникальное поколение", к которому принадлежит он сам, "тех, кому в 1985 году было 20": "Это было прекрасное время, полусектантские театры-студии, непечатаемые крупные поэты со своими аудиториями и адептами, отчетливо наметившаяся конвергенция, которой не пришлось осуществиться... Под конвергенцией я понимаю не только сближение с Западом, но и некое размывание кастовых границ советского общества. Потом все процессы упростились, все смешалось, вместо тонкого и сложного началось грубое и материальное. Но Фурман потрясающе точно и ярко описал свою прослойку, умных детей восьмидесятых, которых я знал и среди которых крутился".