– Татьяна Валерьевна, есть ли у нас, на ваш взгляд, современная детская литература?

– Конечно, есть. Для всех возрастов: и для самых маленьких, и для такого возраста, когда ты сам только начинаешь читать, и для подростков. Но другой вопрос, что из этого будет читаться лет через 30. А литературный процесс есть, безусловно, люди пишут. По разным причинам пишут. Кто-то потому, что не может не писать. Кто-то потому, что хочет что-то сказать. Кто-то изживает какие-то собственные комплексы. Причин бездна. Сейчас благодаря Интернету есть видимость легкости литературного труда: написал и тут же выложил, – это подбадривает народ. Посмотрите, сколько рукописей на разные открытые конкурсы приходит.

– А как быть с утверждениями скептиков насчет того, что «да, были люди в наше время… Богатыри – не вы»?

– Точно так же говорили скептики всех предшествующих поколений вновь появившимся. Это естественно. Брюзжать начинает человек, обращенный в прошлое, – такие люди есть, и это нормально. Однако есть люди, которым интересно то, что происходит сейчас. На фотовыставке Николая Галкина представлены портреты авторов, которым уже по 60-70 лет, кто давно состоялся как писатель, но продолжает работать. Но тут же есть и 50-летние, 40-летние, даже 30-летние.

Есть разные поколения со своими ценностями, со своими традициями, со своей модой, в том числе литературной, со своими кумирами. Конечно, мы порой вздыхаем: в наше время было иначе. Но всегда кто-то будет вздыхать. И новое непременно будет появляться, в этом я не сомневаюсь. Хотя, признаюсь, я не могу быть полностью объективной. На этой выставке, к примеру, очень много портретов тех людей, который я лично знаю. А когда лично знаешь писателя, трудно провести границу между восприятием его творчества и восприятием его как человека, который вызывает у тебя симпатию.

– Очень хочется верить, что в детской литературе сейчас что-то происходит.

– У нас всегда что-то происходит. Просто что-то является более публичным, что-то – менее публичным. Чему-то оказывает поддержку государство. Что-то происходит без государственной поддержки. Конечно, «золотым веком» детской литературы были послевоенные советские годы. Но тут еще важную роль играла политика.

– Вы говорите, советские годы – «золотой век» детской литературы. А когда был «серебряный век»?

– Может быть, «серебряный век» – то время, когда в литературу ворвались Сергей Седов, Тим Собакин, Борис Минаев, Лев Яковлев, Марина Бородицкая, Марина Москвина – те, кто входил в сообществе «Черная курица». Это мое поколение, и я их всех очень люблю. А вообще надо посмотреть, что будет дальше.

– Какие тенденции вы видите в современной детской литературе?

– Тут очень важно разобраться, где заканчивается детская литература и начинается литература для подростков. Литература для подростков очень размывает границы. На выставке много портретов писателей, которые вошли в литературу в 90-х годах. Многие в то время писали истории про детство – лирические, иронические, реалистические или фантасмагорические. В их произведениях детство представлялось самоценным. И эти произведения были адресованы не только детям, но и их родителям. С этих произведений, как мне кажется, и началось размывание возрастной адресации. Это одна их характерных особенностей современной литературы и тенденция ее развития.

Другая тенденция связана с изменениями в детской поэзии. В современной детской литературе практически отсутствует качественная лирическая поэзия для малышей. Такой лирический голос, как у Виктора Лунина, сегодня большая редкость. С другой стороны, мы наблюдаем всплеск поэзии другого рода – игровой, иронической, абсурдистской. Это, что называется, хармсовская линия. В свое время ей не давали развиваться. Если ее где и можно было обнаружить, так это в стихах Олега Григорьева, который был маргиналом в советской литературе. В последнее время появляются стихи, связанные именно с этой традицией, – стихи иронические, «с фигой в кармане». Так что, хотя в лирике убыло, здесь прибыло.

Еще одно грустное наблюдение: в детской литературе стало меньше мужчин. Теперь детские книги пишут мамочки, милые дамы – красивые, очень талантливые, ироничные… Но в детской литературе стало не хватать мужского начала. Где Житков? Дайте нам Житкова, только современного, из XXI века!

Тревожит меня и тот факт, что у нас стало мало познавательной литературы. Не учебно-познавательной, не методической, а качественной научной эссеистики. Хотя, если бы мы с вами разговаривали лет десять назад, я бы, наверное, сказала, что у нас практически нет отечественных книг для подростков. А сейчас я так уже не могу сказать. За последние годы ситуация изменилась: появились качественные произведения, адресованные современным подросткам.

– Скажите, а где, на ваш взгляд, проходит черта, которая отделяет современную детскую литературу от несовременной?

– Понятия современной и несовременной литературы действительно очень растяжимы. Допустим, Юрий Коваль сильно опередил свое время. И Олег Григорьев. Они сегодня воспринимаются как современные писатели. А вот Яков Аким сложился как писатель примерно в то же время, что и Коваль с Григорьевым, но для меня он – классик. А есть книги, которые существуют на границе времен. Мне очень нравится проект издательства «Самокат», в рамках которого начали выпускать книги 70–80-х годов – непрочитанные, недооцененные, недолюбленные. Когда эти книги появились, читались и издавались огромными тиражами совсем другие авторы. А теперь оказывается, что Сергей Вольф, например, гораздо глубже и современней, чем кумиры 70-х, чьи книги выходили в то же время, что и книги Вольфа.

Думаю, время применительно к литературе – понятие не хронологическое, а культурологическое. Это скорее ощущение современности и несовременности.

Беседу вела Дарья Крылова