«– Мама потерялась…
Куда она девалась?»

Большие глянцевые страницы с крупными иллюстрациями сразу притягивают глаза мальчишек: на каждом развороте много разных животных, все они изображены мультяшно, но узнаваемо – можно даже сказать, натуралистично. У потерявшейся мартышки – мордочка-личико, на котором очень наглядно отображаются эмоции: грусть, досада, обеспокоенность, радость и умиротворение. Мордочка-личико не только у мартышки, но и у ее собеседника мотылька, который берет на себя роль проводника и помогает обезьянке найти свою маму. Так книжка учит обращать внимание на выражение лиц: малыши слышат текст, интонацию взрослого и соотносят это с иллюстрацией. Легкие стишки держат детское внимание, даже попрыгунчик Федя не спешит слезть с дивана. Ползает, крутится, но взгляд от книги не отводит – получается, читает.

«У мамы не клюв, а хорошенький носик,
Когтей и перьев она не носит,
Гораздо нежнее у нее голосок,
Она не летает, а скачет: прыг-скок!»

Федя воспринимает «прыг-скок!» как призыв: прыгает, указывает пальцем на большого красного попугая и восторженно говорит: «Кря-кря!» Пришлось дождаться окончания Фединого выступления, Петиного хохота и только потом продолжить чтение. Перебирая приметы, по которым можно найти мартышкину маму, главные герои приходят к важному открытию: дети похожи на родителей.

«– Так значит, вы с мамой похожи?
– Точь-в-точь!
– Как две обезьянки?
– Как мама и дочь!»

Петя улыбается и прижимается ко мне – прилив нежности от осознания семейной «схожести» и «принадлежности». Но следующий разворот заставляет задуматься:

«– Прости, я не вспомнил об этой примете:
У нас, мотыльков, непохожие дети…».

Озадаченная обезьянка смотрит на куст, облюбованный детьми мотылька – гусеницами. Задумался и Петя, а вот Федя сразу нашел, что сказать: «Чевяяяк». Червяк-червяк-червяк – пальчик прыгал от гусеницы к гусенице – ребенок был полностью погружен в книгу.

Для меня было важно, что на страницах простой книжки для самых маленьких ненавязчиво предложены темы для сложных разговоров. Сюжет, например, дает возможность обсудить с подросшим уже-не-малышом, всегда ли дети похожи на родителей; что нужно делать, если потерялся; правда ли, что мартышкина мама «теплее и мягче всех». Эти вопросы не подразумевают односложных ответов, а значит, заставляют думать, обсуждать, сомневаться.

Получается, что книга Джулии Доналдсон и Акселя Шеффлера «Хочу к маме!» смогла не только удержать внимание почти-двухлетки и угодила четырехлетке, но и подарила читателю-маме целый букет вопросов и иллюстраций для семейных разговоров.

Юлия Кравцова