Начало 2024 года ознаменовалось важнейшим событием для русскоязычного книжного сообщества: в издательстве «НЛО» вышла книга Андреа Лану, Келли Херолд и Ольги Бухиной «Прощание с коммунизмом: детская и подростковая литература в современной России». Это первое (и пока единственное) фундаментальное филологическое исследование, анализирующее литературные и окололитературные процессы в период с 1991 до 2017 года. Нас всех «посчитали»! И это значит, что дан исчерпывающий ответ на когда-то болезненный вопрос «А существует ли в России новая детская литература?». «Новая» – в смысле «уже не советская», принципиально отличающаяся от той, которая была отмечена принадлежностью другому времени, другому государству, другому обществу. И, как подчеркивается в исследовании, другому читателю.

Правда, временной отрезок, описанный в «Прощании…», стал сегодня «прошлым», «историей» и воспринимается не как объяснение настоящего момента, а как подведение итогов двух минувших десятилетий. Поэтому и ответ звучит так: «Да, в период с 1991 до 2017 года в России появилась и развивалась новая детская литература!».

Возможно, не стоит удивляться, что книга написана американскими филологами в соавторстве с Ольгой Бухиной, независимым исследователем и переводчицей с английского на русский, хорошо известной в российском книжном сообществе. В этом есть своя логика: «большое видится на расстоянии»… К примеру, новое фундаментальное исследование русской литературы с XVII века до периода перестройки принадлежит финскому филологу Бену Хеллману и тоже переведено с английского (Ольгой Бухиной).

Возможно, именно взгляд со стороны позволяет представить полномасштабную панораму становления и развития постсоветской детской книги, где фигурирует множество имен, названий книг и событий, связанных с литературой. А основным отличительным признаком новой детской литературы оказывается ее существование внутри большого околокнижного сообщества, в котором важную роль играют читатели. Роль современного читателя, в том числе читателя-подростка, качественно отличается от того, с чем имели дело писатели и издатели предшествующего столетия. Так что «Прощание…» – это не сугубо филологический труд, а междисциплинарное исследование, затрагивающее и проблематику социологии чтения.

Авторы книги ставили перед собой задачу не только зафиксировать образ новой детской литературы, но и показать, как и откуда она взялась, как формировалась под влиянием нового могучего фактора – книжного рынка.

Это сейчас мы как нечто само собой разумеющееся произносим слова «книжный рынок» и «книжная индустрия». Книжного рынка – как и никакого другого – в Советском Союзе не было. Его становление было небезболезненным и временами достаточно драматичным. В 90-х книгоиздание, вырвавшись из тисков цензуры и жесткого государственного управления, напоминало мутную реку, не знающую берегов и не сдерживаемую плотинами культурных рамок: «Читать можно все, что хочется! Издавать можно все, что востребовано!». И никакого тебе авторского права, и никаких представлений о культуре индустрии. Но «мутный» этап становления книжного рынка, как ни странно, привел к появлению новых потребителей (где рынок, там и потребитель!) – и, как результат, к демократизации чтения. А к началу нулевых можно уже говорить о «кристаллизации» рынка и его сегментации: появляются разные ниши книгоиздания, подразумевающие разных читателей – с разным уровнем чтения, с различными культурными запросами. Однако рамки эти не жесткие. По мнению авторов «Прощания…», так называемая «массовая литература» (то, что в педагогических кругах и в среде литературных критиков называют «чтивом» или даже «литературным мусором») является питательным субстратом для появления новых значимых и высокохудожественных произведений. Они внимательно анализируют массовую литературу в самых разных ее изводах. И это, на мой взгляд, свидетельство подлинной исследовательской позиции. А результатом их анализа является значимый вывод: национальная литература способна учиться у других «литератур» (и методом уподобления, и методом отталкивания), способна осваивать новые жанры, проблематизировать старые темы, ставить острые вопросы, отрабатывать приемы психотерапии. Новая литература в процессе своего становления вырабатывает характерный для себя язык общения со своим читателем.

И в этом контексте становится, например, понятно, что стоит за термином «янг эдалт» (англ. young adult(. Этот термин сегодня активно используется в книжной индустрии, хотя поначалу воспринимался как нечто странное и даже раздражающее слух. Но найти аналог на русском языке так и не получилось. Почему – стало понятно с появлением «Прощания…».

Мы пытались соотнести название «янг эдалт» со ступенями возрастной периодизации, которая была «задана» в советской психологии, и искали для книг категории «янг эдалт» возрастную нишу: это книги для старших подростков? Или для тех, кто недавно вышел из подросткового возраста? Авторы «Прощания…» объясняют: дело не в возрасте читателя. «Янг эдалт» – это относительно новый литературный жанр. В произведении «янг эдалт» действует специфический герой, сюжет развивается по специфическим законам и предполагает специфическую концовку. Поэтому «литература янг эдалт» не должна втискиваться в какой-то возрастной «этаж». Она встраивается в ряд жанрового разнообразия: есть, к примеру, произведения в жанре «хоррор» (замена слова «хоррор» словом «ужастики» тоже не выглядит убедительной), есть произведения в жанре «фэнтези», а есть произведения в жанре «янг эдалт». Понятно, что не всегда можно провести четкую границу между жанрами. Но понятно также, что какое-то произведение в жанре «янг эдалт» можно рекомендовать даже младшим подросткам, а какое-то могут воспринять только молодые люди, уже перешагнувшие порог школы…

Новый жанр, который сначала был представлен исключительно переводными произведениями, постепенно стал осваиваться и русскоязычными авторами. Как и многое из того нового, что характерно для русской детской литературы двух минувших десятилетий, он связан с изменением образа детства и образа подростка. Образ детства – одно из ключевых понятий, которым оперируют авторы «Прощания…». Иной, отличный от советского образ детства стоит за детской литературой постсоветского периода. Она из него вырастает – и она же его создает, уточняет и развивает. Она позволяет по-новому понимать ребенка (подростка) – и помогает подростку понимать окружающую действительность и встраиваться во взрослый мир.

Иными словами, читая «Прощание…», мы узнаем много нового – о себе, о нашем прошлом. И, не исключено, о нашем будущем…

Марина Аромштам

_________________________

Статья по теме: Ольга Бухина «Писатели и читатели увидели друг друга в лицо…»