В последние полгода я замечаю важные перемены в нашем семейном чтении. Львиную долю по-прежнему составляют тщательно отобранные мной книги. Но с каждым месяцем все больше появляется изданий, которые – будь моя воля – я бы Лёне читать не стала. Что-то он сам выбирает в магазине, что-то получает в подарок, что-то читают им в садике, а он просит повторить дома. Я ему не отказываю и с изумлением понимаю, что эти вроде бы «случайные» книги действительно хороши и интересны моему шестилетнему сыну. Одним из первых подтверждений перемен, связанных с Лёниным взрослением, стала история с Остером.

Я прекрасно отношусь к книгам Григория Остера. Но я не собиралась читать их Лёне; я считаю, что его книги надо «открывать» в одиночку или с друзьями, но уж точно без родителей. Мне кажется шизофренической ситуация, в которой мама читает вслух вредные советы о том, как не надо маму слушаться. Поэтому я хотела предложить Лёне книги Остера тогда, когда он сам сможет их прочесть.

Но как-то я уезжала в командировку, с детьми на неделю оставалась бабушка, и она привезла им в подарок «Робинзон и тринадцать жадностей» (это обновленная версия старого текста «Остров Эскадо»). И всю неделю они читали эту книжку. Когда я вернулась, Лёня встретил меня словами: «Мама, мы ТАКУЮ книжку читаем! Ты не поверишь! Там есть капитан, который стукается головой о мачту, и у него появляется идея!» Лёня очень хотел поделиться со мной новой книжкой, тут же ее принес и начал показывать картинки, называя всех героев и пересказывая случившиеся с ними события.

Я, признаться, оторопела, полистав эту книжку. Я прекрасно помнила, как полгода назад пыталась объяснить Лёне, что такое выборы президента и на какой такой митинг отправился папа, зачем нужны правительство и дума, как работают банки, почему надо показывать паспорт на границе и почему в одной стране платят рублями, в другой кронами, а в третьей евро. Я ничего не могла толком объяснить. Лёня бесконечно «почемучкал», задавал уточняющие вопросы, я путалась, не могла выстроить понятную ребенку логику и в конце концов предложила отложить этот разговор на «когда подрастешь» (хотя со времен собственного детства ненавижу эту взрослую отговорку и очень стараюсь избегать ее в общении с детьми).

А Остер творит черт-те что. Читать его совершенно невозможно. Пересказывать тем более. Потому что сначала начинаешь улыбаться, потом тихонько хихикать, а потом смеяться во весь голос. И безостановочно. «Просьбы были разные. Одним не нравилось, что горячий чай обжигается, когда его на коленки прольешь. Они просили закрыть закон природы, по которому кипяток жжется. Другие умоляли открыть такой закон, чтобы нагретый суп всегда оставался горячий, а мороженое не таяло. Третьи настаивали на внесении дополнений в таблицу умножения. Четвертые хотели, чтобы от перемены мест слагаемых изменялась денежная сумма. В лучшую сторону».

У Остера было всё то, что я так и не смогла объяснить Лёне. И президенты с правительствами на острове Рой: «Правительство Самой Крупной Страны сообщает, что Его Превосходительство наш Президент собирается нанести вам визит. Не бойтесь, грязи он не нанесет. Наденет тапочки. Пусть ваш президент купит пять мягких булочек, один крепкий напиток и с нетерпением ждет». И деньги, банки, финансовый кризис: «Ни у кого нет ни одной монетки. Но у каждого есть пуговицы на платьях, рубашках и штанах. Их можно поотрывать. Пусть они будут вместо монет. А потом мы что-нибудь придумаем». И новостное телевидение: «На острове всё хорошо… – Красивый диктор с длинной челкой сообщал новости. – Рыбы плавают, коровы пасутся, козы тоже, птички поют, бабочки летают. Ночью шел дождь, но лужи уже высохли. Температура у всех нормальная. Пострадавших нет». И куча всего остального, мерзкого и гадкого, политического и экономического, очень знакомого нам, взрослым, – и того, что по идее, не должно касаться детей.

Когда я пыталась представить себя на месте Лёни, слушающего «Робинзона и тринадцать жадностей», мне казалось, что в его голове царит сплошной туман из непонятных слов, понятий, действий. Наверное, так и было. Но ему безумно нравилась эта книжка. И в первую очередь, картинки дяди Коли Воронцова. Подозреваю, что не будь этих иллюстраций, его интерес к «Робинзону» был бы гораздо слабее. Подписи на них Лёня читал самостоятельно. Он многократно рассматривал, изучал, перерисовывал рисунки в свои тетрадки, раз десять прошел по лабиринту в поисках клада и даже определил профессии всех кандидатов в президенты. Не сомневаюсь, что через несколько лет он еще раз, но уже сам, вернется к Остеру.

Вряд ли он понял что-то существенное про политику и экономику. Но зато он четко запомнил, что эти вещи могут вызывать смех. И когда недавно вместо «Спокойной ночи, малыши» показывали выступление российского президента, он очень удивился, увидев пожилого дядечку. «А я думал, президентами работают крупные девочки…»

И еще он отлично запомнил гениальную остеровскую считалочку. Чем не замена «эникам-беникам» и «на золотом крыльце сидели»?

Президентом быть кому?
Выходи по одному!
Вышел дворник. И сапожник.
Вышел пекарь. И художник.
Вышел летчик. И таксист.
Клоун, слесарь, пианист.
Полотер, официант,
Лаборант, пастух, сержант.
Фабрикант, боксер, студент…
Кто остался –
Президент?

Анна Рапопорт