Кого можно назвать героем? «Геракла!» – сразу отвечает наша частая и скорая на ответы гостья. А какой он должен быть, герой? «Храбрый! Сильный! Нетрусливый!» (слово «бесстрашный» явно не входит в активный детский словарь, и синоним, очевидно, конструируется по ходу). «Такой, который совершает подвиг!»

Имея в виду конкретных героев Чуковского, но пока не раскрывая карты, я спрашиваю, будет ли подвигом срубание головы курице. «Нееет!» – хором отвечают дети. «А если срубает мальчик-с-пальчик?» – «Даааа!» – образ отважного мускулистого супермена на глазах съеживается перед гигантской курицей. Оказывается, все в мире относительно, и героев это тоже касается.

Начинаем обсуждать, кому какие вообще известны литературные герои. Имя Геракла уже прозвучало, вспоминаются русские богатыри... Вдруг робко подает голос новенькая девочка, на вид лет шести: «А вот мне кажется – Аватар. Он же... Ну... спас?» Я успеваю подумать, что фильм «Аватар» официально маркирован как «13+», но времени мало, и мы переходим на тему спасения. Многие согласны с тем, что герой – тот, кто спасает. И даже соглашаются, что он, значит, довольно жалостливый. Вспоминаем Геракла: что-то не сильно он жалел всяких гидр и львов. А вот Комар в «Мухе-Цокотухе» – герой? «Да!» – «Паука жалеет?» – «Нет!» Дети в задумчивости, но все-таки склонны думать, что герой должен жалеть того, кого спасает.

Активная девочка вспоминает про своего папу, сотрудника полиции. Подвигов он, вроде, не совершал, но профессия явно их предполагает. Тут к беседе подключаются мальчишки: пожарные, сотрудники МЧС, спасатели на водах – тоже ведь герои? От литературы мы уже ушли и полным ходом несемся по реальной жизни, в которой, оказывается, тоже можно встретить героев.

Наконец, переходим к чтению «Бибигона». Многим этот текст уже знаком; большинству сегодняшних гостей по 6-7 лет, произведения Чуковского они хорошо знают, но все равно слушают с удовольствием, просят не прерываться и читать подряд, когда я хочу перескочить через главу.

После каждого эпизода пытаемся вместе решить, соответствует ли званию героя поведение лилипута. Пока Бибигон, такой маленький, собирается драться с индюком Брундуляком, вердикт однозначный: герой. Но хвастовство, тем более явно осуждаемое автором, в этот образ не вписывается, как и позорное бегство от пчелки в чернильницу. «Нет, не герой!» – решают слушатели.

Активная девочка задает неожиданный вопрос: «А что такое треуголка?» Мальчишеский хор стройно отвечает: «Шляпа такая!», описывая вокруг голов характерные очертания. (Любопытно, что дети, сидевшие сначала вперемешку, к этому моменту пересели – мальчики сидят все рядышком.)

Возвращаемся к Бибигону. Вот он улетел на Луну, оставив пустым кукольный домик:

Теперь в этом домике кукла Аглая,
Но кукла Аглая – она не живая!
Она не живая, в ней сердце не бьется,
Она не поет, не шалит, не смеется!
А наш Бибигоша, хоть он озорной,
Но он – человечек, живой он, живой.

Девочки затихли. Игрушечные домики есть у многих, но степень одушевленности их обитателей – вопрос, скорее, открытый... Мальчишкам не хочется отставать: «У меня тоже есть домик! Для рыб! Аквариум» Тут уж всяким аглаям не посоперничать: рыбки-то живые, настоящие и маленькие, почти как Бибигон... Девчонки протестуют: мало ли у кого есть аквариум! Тут-то речь о другом!

Но вот Бибигон возвращается на Землю, да еще с сестрой, и наконец совершает свой главный подвиг: побеждает злого чародея Брундуляка. И если на упоминание о победе над драконом Караккаконом дети хихикали, то теперь уверенно подытоживают: «Герой!». После этого мы отправляемся делать газетные треуголки.

Мария Климова