Когда я спросила своего восьмилетнего сына о впечатлениях после прочтения, то первое, о чем он сказал, ‒ что «у Анни необычная форма ушей». (Наверно, потому что у него самого уши далеки от «классики». Я на эту подробность даже не обратила внимания.) При этом он как-то легко воспринял ее особенности, не заострив на них внимание. Может, сыграло роль то, что у сына есть друг с ДЦП. Но больше всего ему понравилось, что Анни не просто любит море, искрящееся под солнцем или удивляющее своим тяжелым гулом в непогоду, ‒ она считает водную стихию самым подходящим для себя местом. Вдоль кромки воды девочке хочется бродить бесконечно, несмотря на постоянный ветер. Ей нравится плавать и нырять, резвиться в волнах. Они с мамой так привыкли к ветру и к морю, что им, по ее собственному признанию, совсем не холодно.

Сын еще отметил, что мама Анни ‒ мастерица рассказывать сказки. И действительно, не каждый день можно встретить человека с таким даром. (Мы вспомнили дедушку архангельского писателя Семена Писахова, который был артельным сказочником ‒ в его обязанности входило рассказывать по вечерам необыкновенные байки, пока не уснет последний артельщик.) Бывает, что и аудиокниги с профессиональными чтецами теряют свое очарование при одной только неверной интонации. Все-таки сказка ‒ это во многом ритм и голос рассказчика. Но мама Анни со сложной задачей сочинять и пересказывать что-то необычное прекрасно справляется. Ее даже приглашают в единственную школу в поселке, чтобы она поделилась с детьми своими рассказами. И это не говоря о тех сказках, которые она рассказывает дочери с помощью морских камешков!

Но самое, на мой взгляд, удивительное, что мать и дочь с помощью моря находят правильные слова и образы, чтобы понимать, принимать и любить друг друга. Поначалу героиню Алмонда из-за ее необычности хочется сравнить с андерсеновской Русалочкой. Но ее история отличается уже тем, что в этой непростой для всех ситуации ни Анни, ни ее мама не чувствуют себя жертвами. Они научились жить с тем, что Анни плохо пишет и считает (буквы и цифры никак не хотят «отклеиваться от бумаги»), и даже с тем, что доктор не дает никаких прогнозов.

И на помощь приходит волшебство, но не такое, которое творят чародеи, а маленькое, почти рукотворное чудо. «Преврати меня в сказку», ‒ просит Анни маму. И маме не остается ничего другого, как создать свой собственный миф.

В повести Дэвида Алмонда нет колдуний в остроконечных колпаках, но здесь присутствует нечто иное, не менее загадочное. Холодное и непостижимое море охотно поделилось своей магией и сказками с теми, кто его любит.

Олеся Яжук