– Ксения, вы помните, когда вы впервые услышали об Андрее Дмитриевиче Сахарове?

– Впервые ‒ еще в школе, мне тогда было лет 14‒15. Нас водили на экскурсию и рассказали знаменитую историю его разговора об атомной бомбе с военным руководителем проекта, важным генералом, после испытаний в 1955 году. Тогда он дал понять Сахарову, что ученый, создатель этой бомбы, больше никак не может повлиять на ее использование. Для Сахарова это стало переломным моментом, моментом выбора – принять эти правила или «выйти из игры». Тогда, в отрочестве, эта история меня поразила. А в книге об этом рассказывается в главе «Я большой».

– Что вас сейчас больше всего поражает в судьбе Андрея Дмитриевича?

– Меня искренне поражает его наивность, в хорошем смысле этого слова. На всё в жизни он смотрел, как в первый раз, как ребенок, – и в науке, и в общественной деятельности. Он мог сказать своему начальнику: «Вы неправы, надо сделать вот так и так». Любой взрослый трезвомыслящий человек понимает, что так не стоит разговаривать с начальством, чиновники этого не любят ‒ не любят, когда им указывают на их ошибки, и уж конечно, не будут ничего исправлять. Тут нужно быть либо хитрее их, чтобы переиграть в свою пользу, либо быть готовым к тому, что противник развернется во всю мощь своей гордыни и пойдет на тебя. А Сахаров вообще об этом не думал. Он наивно, по-детски, полагал, что если ты делаешь правое дело, у него обязательно будет результат. Он не просчитывал в голове возможность негативного результата, обладая каким-то абсолютным бесстрашием. Эта сторона его личности поражает меня больше всего.

– Каким вам хотелось показать Андрея Дмитриевича ‒ как любящего человека, как великого ученого, как активного общественного деятеля? Или в нем все это гармонично уживалось?

– Судьба Сахарова, действительно, настолько многогранна и многособытийна, что попытаться выделить какой-то фрагмент, чтобы показать его ярче, это значит в некотором смысле упростить масштаб его личности. Мне кажется, попытаться его как-то «показать» – это сразу скатиться в фальшь, потому что Андрей Дмитриевич все время открывается совершенно разными сторонами в разных ситуациях, всегда оставаясь самим собой. Он был очень цельным человеком. И его правозащитная деятельность не более значима, чем его труды в области физики. Как и наоборот. Просто в определенный момент его жизни правозащитная деятельность стала важнее науки. Работая над книгой, я время от времени словно бы примеряла на себя его жизнь – а как бы поступила я? Это не значит, что каждому надо становиться правозащитником, подписывать протестные письма или объявлять голодовку, как это делал он. Мне было важно понять, как его мировоззрение работает в любой момент жизни, независимо от того, чем он занят в данный момент и в каких обстоятельствах живет. Мне было интересно проследить, как цельность его личности, верность себе раскрываются в самых разных сюжетах жизни – и в физике, и в личных отношениях, и в правозащитной деятельности. Мне была интересна логика его поступков. Но для того, чтобы ее увидеть, нужно рассказать всю историю его жизни. При этом нам было важно не пересказать занимательно необычную биографию, а дать возможность самому герою рассказать свою жизнь. Для этого по всей книге разбросаны вставки рукописного текста из дневников, писем и выступлений Андрея Дмитриевича. Мы хотели, чтобы в книге звучал его голос.

– Вы писали свою книгу для тех подростков, которые интересуются историей и политикой, или для любого читателя-подростка?

– Сперва мы задумали книгу о Сахарове для детей, но быстро стало понятно, что это совсем не детская тема. Не то чтобы им было бы недоступно содержание текста, но мало кому из детей интересно знать про ядерную физику и, тем более, про политические репрессии. А подростки ‒ другое дело. Право быть собой, право мыслить самостоятельно, право принимать ответственные решения, за которые боролся Сахаров, – все это очень важно для растущих людей. Но в книге все это не лежит на поверхности. Очевидны там лишь темы, связанные с наукой и политикой. И у меня до сих пор есть сомнения – сможет ли читатель-подросток так глубоко копнуть? Но я вспоминаю себя в пятнадцать лет и думаю – сможет. Так что это книга для любых подростков, а не только для продвинутых гуманитариев. Но ее полезно прочесть и взрослым – далеко не все знают, кто такой Сахаров, а те, кто знают, часто помнят только самые яркие истории, а не весь путь его жизни. Мы постарались избежать прямых наставлений в книге, выведения какой-то морали. Подростки на дух не переносят такие вещи. Мы хотели честно рассказать удивительную историю, которая чем-то зацепит каждого, а выводы пусть каждый читатель делает сам.

– Меня поразило то, как он, живя в тоталитарном государстве, не боялся открыто выражать свое мнение. Для меня это было очень важно… А как вы думаете, эту книгу лучше читать страница за страницей, как читают романы, или можно читать с любого места, как сборник отдельных новелл?

– Я думаю, нашу книгу можно читать и как роман, и как сборник эссе, потому что каждый страничный разворот мы создавали как законченную историю. Конечно, для того, чтобы понять контекст, неплохо бы знать, что было с Сахаровым до этого рассказа и после, там есть переклички между главами. Но вполне можно каждую из этих историй воспринимать как законченную – и с точки зрения текста, и с точки зрения картинки.

– В книге очень живо представлены детали и подробности диссидентской эпохи. Вы, наверное, профессиональный историк?

– Я профессиональный искусствовед, а не историк. Но это время не так далеко от нас. Я очень много читала об этой эпохе, на экраны вышло несколько хороших художественных фильмов. И сами диссиденты много писали о своем опыте, все это сейчас доступно.

– Оформляя книгу, вы специально использовали кричащие цвета? Почему в ней так много красного, черного, темно-зеленого?

– Да, специально. Это был такой ход – передать визуально монологи главного героя, «диалоги» героя и обстоятельств. Сейчас очень много хороших книжных иллюстраций, но простое иллюстрирование нам бы не подошло по драматургии книги. При этом агрессивная стилистика комиксов нам тоже изначально не годилась. И мы долго искали подходящего художника. А когда в проект вошла Поля Плавинская, создавшая макет книги, дело сдвинулось с мертвой точки. Мы выбрали стилистику плаката с минимумом «говорящих» цветов. Красный – цвет силы государства, системы, которая устанавливает определенные правила и наказывает за их нарушение. Все, что связано с личным выбором героя и его переживаниями мы постарались обозначить мягким зеленым цветом. А черный у нас стал цветом тревоги, опасности. Им окрашены истории диссидентского сопротивления.

– А почему вы не использовали фотографии?

– Мы их использовали, но не напрямую, а в качестве источника информации при создании рисунков. Нам хотелось создать в книге собственный художественный мир.

– Вам не страшно было создавать эту книгу? Ведь сейчас в обществе происходит острый конфликт вокруг темы исторической памяти и тех, кто пытается ее сохранить, занимается правозащитной деятельностью.

– Писать книгу было очень страшно, но я боюсь не того, о чем вы, вероятно, подумали. Сахаров имел непосредственное отношение к созданию «Мемориала» «Мемориал» внесен Минюстом РФ в реестр НКО-иностранных агентов в соответствии с п. 10 ст. 13.1 ФЗ «Об НКО». В декабре 2021 года Мосгорсуд принял решение о ликвидации организации.  в 1989 году. Некоторые мои знакомые, когда книга уже вышла, тоже задавали мне подобный вопрос. Но история жизни академика Сахарова – не секретная тема, о ней можно (правда, совсем чуть-чуть) прочесть в школьных учебниках. В Москве один из проспектов назван в его честь. В 2021 году был столетний юбилей Сахарова, по всей стране проводилось множество мероприятий. Так что я не думаю, что есть повод для какой-то тревоги. Я боялась другого – что у нас не получится, что мы забудем рассказать что-нибудь важное. Я не знаю, удалось ли нам не сфальшивить, удалось ли выдержать верную интонацию. Отчасти поэтому я до сих пор никак не решусь перечитать эту книгу. Пусть она немножко «полежит». Как она воспринимается читателями, я пока не могу сказать. Может быть, вы мне скажете?

– Когда я читала, Андрей Дмитриевич был для меня как живой. Я и до книжки знала, что он серьезный ученый, который участвовал в создании бомбы, знала про проспект Сахарова, но как личность он открылся мне именно в вашей книжке. Спасибо большое!

Беседу вела Анна Семерикова
Фото Василисы Соловьевой

_________________________________________________________

Анна Семерикова, обладатель диплома «Книжный эксперт XXI века», член подростковой редакции «Папмамбука», 15 лет, г. Москва.