— Анна, сколько книг вы выпустили в свет?

— За время моей работы в «Самокате», с моим участием вышло около 70 книг. А за все время моей работы в разных издательствах… наверное, 600. Что-то мне раньше не приходило в голову вести такие подсчеты.

— А сколько лет вы работаете на этом поприще?

— Я пришла в издательство, когда моей старшей дочке было 4 года… Значит, уже 21 год. Но вы знаете, по образованию я не редактор. У меня нет филологического образования.

— Я как раз хотела спросить, как вы дошли до такой жизни.

— Я дитя Перестройки.

— Понятно. И я дитя Перестройки. Но это всегда интересно — про детей Перестройки. Вы хотите сказать, что прочили вам не издательскую карьеру?

— Вообще-то я училась в Институте стали и сплавов. Потом меня занесло по обмену в Париж. Там меня не спросили, чему я хочу учиться, и определили учиться бухгалтерскому делу. В итоге я поняла, что бухгалтерия — это точно не мое. Металлургия еще куда ни шло. Но бухгалтерское дело мне совсем неинтересно. И я вернулась в Москву. А тут — Перестройка! И каждый занимается тем, чем хочет. Меня позвали делать книги. Я некоторое время сомневалась: идти или не идти? Мне всегда казалось, что книги делают небожители. С другой стороны, у нас в семье всегда был культ книги. Папа дружил с заведующими некоторых книжных магазинов, в том числе букинистических. Дома у нас совершенно шикарная библиотека… В общем, я подумала — и решилась. И ощутила себя счастливым человеком. Это и правда настоящее счастье: тебе в руки попадает рукопись. А ты придумываешь, как превратить ее в книжку. Как книжка должна выглядеть, что должна нести, кому нести. Сколько она должна стоить… Это все было страшно увлекательно.

— Кто-то помогал вам освоиться в новой профессии?

— Первым издательством, в которое я пришла как менеджер проектов, стал Книжный дом «Университет». Мы сидели в Главном здании МГУ, на чердаке сектора Д, и делали учебные пособия для высшей школы. А за советами я ходила в издательство «Высшая школа». Там чудесные люди работали, редакторы и корректоры старой закалки. Я до сих пор сохранила яркие воспоминания о Людмиле Ивановне Кравцовой, заведующей редакцией иностранных языков… И вот я приходила и спрашивала: что с этим делать? А с этим – что? Дальше куда двигаться? И они – добрые феи – делились со мной тем, что знали и умели. Я одного умного послушаю, другого умного послушаю… А сама включаю в себе непредвзятого читателя, который ничего не знает о замыслах автора. В результате складывался макет книги. Я тогда для себя сформулировала важную вещь: главное, чтобы он «читался», был понятным, прозрачным. Чтобы при взгляде на него читателю сразу было понятно, о чем текст и как с ним «жить». С этим своим ноу-хау я через какое-то время пришла в детскую литературу.

— Ваша работа сродни режиссерской? Вы сводите в команду автора, художника, дизайнера, верстальщика…

— …корректора, переводчика, рецензента.

— А как складываются ваши отношения с авторами? Случается, что они недовольны результатом?

— Автор может быть недоволен тем, как идет работа с его рукописью: с редактированием, выбором художника, макетом. Но это же рабочие моменты, мне кажется? Все можно обсудить. Бывает, что автор настолько глубоко сидит в своем тексте… Я не говорю о художественной литературе. Это искусство, это отдельно. Речь идет о нон-фикшн и книгах прикладного характера. Вот тут автор, глубоко погруженный в тему, может просто не представлять возможности читателя. Ему в голову не приходит, что читатель может чего-то не понять. Если автор — преподаватель, ему кажется: он сто раз какую-то тему объяснял — и все всё понимали. Но его харизма как преподавателя не всегда переходит в текст. Тут у него нет личного контакта с учеником. Тут общение опосредованное. Поэтому текст нельзя выстраивать так же, как автор выстраивает общение на уроке. А я, начиная работать над книгой, всегда стараюсь забыть, что знаю автора и понимаю его методику. Стараюсь смотреть и на текст, и на картинку так, как будто я до сих пор об этой методике ничего не слышала и все вижу в первый раз.Только так можно понять, работает ли авторская идея. Бывало, я приходила к выводу: методика «не читается». Тогда приходилось проводить разного рода эксперименты. Мы призывали на помощь детей, родителей, проверяли, что им понятно, что нет.

— И кто оказывался прав?

— Чаще всего я. Но и я могла ошибаться. Это нормально. Это всего лишь показывает, что книге непременно нужен редактор и зачем он нужен. Задача редактора — сделать так, чтобы текст «зазвучал». Чтобы читатель легко считывал именно то, что задумал автор.

— Есть книжки, которые вас особенно вдохновляют? Или у вас не бывает «любимчиков»?

— Конечно, я любой текст могу превратить в книжку. И всё получится. Но когда текст мне созвучен, мне хочется в него вкладываться. И такая книжка будет сильнее светиться. Поэтому хорошо, когда над книгой работает несколько человек. Они все вкладывают в нее немного своей души.

— Но эти люди должны быть едины в своих устремлениях.

— Это и есть главная задача ведущего редактора — собрать под проект команду, созвучную тексту. Поэтому разные тексты я отдаю на редактирование разным литературным редакторам. Я знаю: с какой-то книгой этот редактор прекрасно справится. А с какой-то — нет.

— У вас есть своя классификация редакторов?

— Конечно! Есть редакторы, к которым нужно обращаться, когда текст (обычно переводной) совершенно пропащий. А из него надо сделать текст «для человека» — легко читающийся, понятный ребенку. Есть редакторы, которые способны придать достойный вид какому-нибудь «сюси-пуси». Есть редакторы, которые замечательно справляются с нон-фикшн: тут не нужен стилист, тут нужен аккуратный человек, способный сделать факт-чекинг. Есть редакторы, тонко чувствующие авторский стиль. Такой редактор вместе с переводчиком ювелирно обработает текст, без попыток переделать Платонова в Чехова.

— То есть вы сдерживаете литературных редакторов?

— Есть редакторы, которых не надо сдерживать. И есть тексты, которые вынуждают не сдерживать редакторов. Тут нет единственно верного подхода.

— А классификация художников у вас есть?

— Да. Есть художники малышковые, есть художники, которые работают на более взрослую аудиторию.

— Анна, меня каждый раз коробит, когда я слышу это «малышковые», «малышковая». Это из области профессионального сленга?

— Да.

— А универсальные художники бывают?

— Нет. Разные художники могут решать разные задачи. Для меня важно, чтобы художник оказался созвучен книжке. Один и тот же текст читается совершенно по-разному в зависимости от иллюстраций и макета.

— Мне кажется, созвучность автора и художника — это важнейшее условие для рождения хорошей книги. Художник может вознести текст, а может его убить.

— Вы говорите «убить» с позиции автора. Художник может нарисовать книгу так, как автор этого не ожидает. И на выходе читатель увидит что-то иное — не то, что задумывал автор. Но нельзя сказать, что это всегда плохо. Созвучие обеспечит книге выход на того читателя, к которому внутренне обращался автор. А за художником может пойти читатель, о котором автор не думал или думал в последнюю очередь. И книга его неожиданно тронет.

— Я понимаю, что редактор заботится о читателе, к которому автор может быть равнодушен. Хуже того — не хочет вступать с ним в разговор. Хотя книжка, вроде бы, уже от него оторвалась и должна жить своей жизнью.

— Я много об этом думала. Есть в этом что-то метафизическое, согласитесь. Но мне, конечно, все-таки больше нравится идти от автора. И если уж менять адресацию, то вместе с автором.

— Ваша задача как выпускающего редактора — расширить аудиторию?

— Вообще-то да. Есть, например, художники, которые создают арт-иллюстрации. Мне это очень близко. Мне это очень нравится. Но в редких издательствах это поощряется. Издатели, как правило, предпочитают что-то более понятное потребителю. Издательству, как ни крути, надо жить, а значит — продавать свои книжки. Чем больше, тем лучше.

— Но разве расширение аудитории — такой уж безопасный процесс?

— По-разному бывает. Всегда нужно идти от книжки, оценивать ее возможности. Иногда попытка расширить аудиторию ошибочна. Какая-то книга массовой все равно не станет, массовый покупатель ее не оценит. А тот, кому эта книга действительно предназначена, уже ее не узнает. И книга потеряется. Тут все тонко.

— Если между автором и издательством возникают трения, чью сторону вы обычно занимаете?

— Я всегда оказываюсь между ними. В этом тоже заключается роль выпускающего редактора. Но в споре между автором или переводчиком и литературным редактором я всегда занимаю позицию автора и переводчика. За ними должно быть последнее слово. А вот если вылезает какая-то нелепость в изданной книге, то это недосмотр выпускающего редактора. Бывают ужасные проколы. У меня на заре моей деятельности «Герой нашего времени» как-то вышел с колонтитулом «Мертвые души»…

— И что тогда делать редактору? Бежать вешаться?

— Я считаю, что нет. Не ошибается тот, кто ничего не делает. А тот, кто работает, нет-нет да и ошибется.

— Анна, вы сказали, что можете любой текст превратить в книгу. А существуют такие книги, которые вы никогда не возьметесь делать?

— Существуют. Откровенную гадость я делать не возьмусь.

— Прямо придете к шефу и скажете: «Это я делать не стану»?

— Знаете, я, конечно, в последнее время избаловалась. Кроме того, я участвую в отборе книг для издания. Там, где я работала раньше, и там, где я работаю сейчас, откровенная гадость просто не могла попасть в издательский план. Но бывает, что мы при первом чтении что-то просмотрели. С переводными книгами так бывает. Какие-то проколы. В «Самокате» мы в прошлом году готовили к изданию комикс, совершенно замечательный. Но там было одно место, которое меня шокировало. По сюжету там мама-писательница задолжала квартирной хозяйке деньги. Хозяйка маму при каждой возможности спрашивает: где деньги? А мама от нее бегает, прячется. И вот в какой-то момент роман мамы публикуют, она получает гонорар. Хозяйка при встрече задает ей привычный вопрос, и мама швыряет ей деньги «в морду». Я под таким совершенно не готова подписаться. Я же проводник между книгой и ребенком! Если ты кому-то что-то должен, отдай и скажи «спасибо». Это ж не преступление — требовать плату за квартиру. Нам пришлось этот эпизод обсуждать с французским агентом. Агент говорит: вообще-то у нас так никто не делает. Поэтому это выглядит безобидно и смешно. А у нас как раз так делают. И для нас это совсем не смешно. Перерисовывать они, конечно, ничего не стали: книга на рынке уже 15 лет. Но разрешили нам что-то смягчить — насколько это возможно…

— Давайте о чем-нибудь хорошем. Наверняка у вас есть любимые проекты, любимые книги. Что за последний год попало в этот ряд?

— «Остров на Птичьей улице» Ури Орлева, «Музыка моего дятла» Анны Анисимовой и серия научно-популярных книг Ольги Посух о микросупергероях. Ольга Посух написала и нарисовала три книги. И это такой автор, который практически все делает сам — от корки до корки. Мои «внедрения» там совсем микроскопические. Мне кажется, это совершенно гениальные книжки. Что касается «Острова на Птичьей улице», то когда я прочитала перевод Лены Байбиковой, я испытала настоящее счастье. И иллюстрации Анны Леоновой очень тонко передают настроение книги. А в текст Ани Анисимовой «Музыка моего дятла» я просто влюбилась. И они с литературным редактором Натальей Калошиной так душевно поработали! Вот тут ювелирная работа была. В результате текст, на мой взгляд, стал безупречен. Художница Юлия Сиднева очень внимательно текст читала, много думала. Мы с ней его обсуждали. В результате, мне кажется, ей удалось передать ту звенящую, прозрачную трогательность, которая ощущается в «Дятле…». Эта книга получилась именно такой, какой бы мне хотелось ее видеть. Но продается она не очень хорошо. И в книжных магазинах стоит почему-то в разделе «Особое детство». Я не знаю, зачем. Ничего «специального» там нет. «Музыка моего Дятла» — просто качественная литература, и все! Вот это моя ужасная боль. А вот делать все три книги было для меня настоящей радостью.

— Мне кажется, это правильный аккорд для завершения разговора, как вы считаете?

— Да, я люблю делать книги. Красивое это дело. А если книге по-настоящему радоваться, когда ее делаешь, она потом непременно будет твоей радостью лучиться. Только в магазине надо ставить книги на правильные полки…

Беседу вела Марина Аромштам

____________________________________________

Некоторые книги, которые вышли под редакцией Анны Штерн в издательстве «Самокат»

Остров на Птичьей улице »

Ури Орлев

Музыка моего дятла »

Анна Анисимова

Микросупергерои. Самый живучий »

Ольга Посух

Микросупергерои. Самые-самые самовосстанавливающиеся! »

Ольга Посух

Микросупергерои. Самые невидимые »

Ольга Посух

Цацики и лучший друг »

Мони Нильсон

Гипс »

Анна Вольтц

Мальчик, который залез в Луну »

Дэвид Алмонд

Приключения Камо »

Даниэль Пеннак

Королевишны #3Колбаски »

Клементина Бове

Дом из маленьких кубиков »

Кэнъя Хирата

Лу! Тоскливиль »

Жюльен Нель

Если хочешь быть красивым. Энциклопедия хотений »

Евгений Клюев

14 лесных мышей. Колыбельная »

Кадзуо Ивамура