История царя Ирода, отдавшего приказ убить всех младенцев своей страны в возрасте до двух лет, потому что одному из них было предназначено стать величайшим царем мира, и наказанного за это, – один из известнейших в народе библейских сюжетов.

Литературно-драматическая версия сюжета была написана в XVII веке митрополитом Ростовским и по имени своего создателя получила название «Ростовское действо». Построено оно было по всем правилам тогдашней драматургии. В нем, к примеру, действовали персонифицированные аллегории – Радость, Злость, Зависть, Щедрость и т.д., одна часть которых представляла мир Христа, а другая – мир Ирода (зла и смерти).

Кроме того, сюжет об Ироде стал основой так называемых «вертепных действ» – кукольных спектаклей, игравшихся перед Рождеством. Вертепные действа состояли из двух частей. Первая была невероятно драматичной, даже страшной, и посвящалась собственно злодейству Ирода. Заканчивалась она явлением Смерти, по приказу которой Ирода волочили в преисподнюю.

А вторая часть, как кажется, вообще никакого отношения к первой не имела: на сцене появлялась какая-нибудь распутная девица, которая занимала Иродов трон, и дальше между ней и другими участниками действа велись диалоги на «срамные» темы, часто с использованием неприличных слов. И еще все друг друга то и дело обманывали и колотили, что вызывало у зрителей бурную положительную реакцию. Зритель, что называется, «расслаблялся». Собственно, отсюда и пошло отождествление слова «вертеп» с местом непотребных действий.

Но смысл подобных непристойностей в данном контексте абсолютно ясен: трагические переживания первой части представления и связанный с ними ужас нужно было чем-то уравновесить, и смерти и миру потустороннему было противопоставлено нечто живое, привычное, существующее «здесь и теперь», – грубый смех.

Казалось бы, всё в подобной «подаче» противоречит психологии ребенка. И хочется отложить знакомство детей с этим преданием «на потом».

Но Владимиру Тихомирову удалось создать очень удачную детскую версию Иродовой истории – такую, что ее можно читать детям примерно с шести лет.

Написана драма легким игровым языком – будто всем персонажам предписано двигаться в плясовом режиме:

– Я – подпасок Ваня.
Мне на месте не стоится,
само поется, пляшется:
Наш Афоня староватый
носит бороду из ваты,
надел шапку набекрень –
стал похож на старый пень!
А я, Ваня, молодой,
удалой…
Ой!

Это, конечно, подпасок, мальчишка.

Но в игровом ритме двигаются и все другие персонажи истории. Даже сам Ирод. Хотя ритм постоянно меняется. (Особенно выделяется жалобная песнь Рахили, оплакивающей погибших детей. Она очень похожа на традиционный фольклорный плач по умершим.)

В целом язык сильно смягчает напряжение – хотя оно, конечно, все равно присутствует.

Но смеховые персонажи не вынесены в другую часть пьесы, как в традиционном вертепном спектакле, а «вживлены» в Иродову историю: Генерал, Звездочет, Скороход (по сути это Петрушка) – все они носят пародийный характер, все заставляют читателя смеяться. Их речь пересыпана приговорками и нелепостями:

– Царю Ироду ура!
А мне спать идти пора.

Или:

– Отчего ты генерал?
– А я громче всех орал:
«Царю Ирода слава!»
– Ну, тогда заходи слева направо.

А вот из диалога Ирода со Звездочетом:

– Отвечай, Звездочет, сколько звезд над моей державой,
сколько было,
сколько стало,
сколько наземь упало?

– Одна погасла, пять упало.
– Почему так мало?
– Прощения просим…
Теперь стало минус восемь…
Сколько царь великий пожелает,
столько в небе звезд поубывает.

И даже на «отправке» Ирода в ад лежит скомороший оттенок:

– Эй, Черт-братушка,
это я, Смерть-матушка,
тебя призываю.
Ирод-царь не желает раскаяться,
он со мной, со Смертью, препирается:
смерть ему, вишь, нипочем,
он грозит мне мечом.
А с тобой вдвоем
царя Ирода живьем
мы прямо в пекло сволочем!
– Это мне по пути –
Отчего не сволокти.

Заканчивается «драма» песней пастухов, в которой они славят Бога. Песня простая и душевная, со вставками из настоящей колядки.

Иными словами, читается пьеса очень легко. Страха столько, сколько способен воспринять ребенок. А у шестилетнего ребенка, например, уже есть потребность в страшных сказках. Он их специально «заказывает», потому что это соответствует возрастной задаче эмоционального развития. Сталкиваться со страшным в сказках – это своеобразный эмоциональный тренинг человека, обучающегося управлять своими эмоциями.

Но, как уже говорилось, страшное в пьесе чередуется со смешным. Это тоже способствует задаче эмоционального развития.

К тому же «Ирод-царь» построен по законам классической народной сказки, где зло получает по заслугам. Наказание злого героя приносит читателю удовлетворение и психологически компенсирует пережитые тяжелые эмоции.

В результате ребенок знакомится с важным культурным сюжетом и с народными традициями празднования Рождества (в текст органично вплетены колядки) в самой что ни на есть психосберегающей и правильной форме.

А читать эту вещь вслух – одно удовольствие.

Марина Аромштам