Психологи нередко просят ребенка нарисовать свою семью. Потом этот рисунок тщательно изучается, и опытный специалист может многое по нему «прочитать»: какое место занимает малыш в семье, какая там атмосфера, у кого из взрослых с ребенком наиболее тесный контакт, кого он боится, к кому ревнует и т.п.

Очень часто дети рисуют на «семейном» портрете кошку или собачку. И вот тут среди психологов начинаются споры. Одни из них считают, что животное, изображенное в качестве члена семьи, указывает на социальную незрелость ребенка, а другие утверждают, что это совсем не так.

Думаю, правы вторые. Первые, судя по всему, в своей оценке опираются на устаревшие педагогические установки, согласно которым детей обучали различать диких и домашних животных. К домашним относили коров, свиней, коз и т.п., то есть сельскохозяйственных животных. И у городских детей возникали проблемы с хомячками и попугайчиками, которых они упорно именовали домашними и регулярно получали за это минусы при всяческих проверках или даже двойки, если озвучивали эту мысль на уроке природоведения. Учителя еще и смеялись над ними: мол, вот глупость сморозил! Хомячок у него – «домашний». Хотя дети-то были правы: они полагали, что домашний – тот, кто живет у них дома. А педагоги настаивали, что «домашнее животное» – это «сельскохозяйственное животное» или, в более широком смысле, «полезное животное», как собака-сторож или кошка-мышелов. А какая польза от хомячка?

Это наглядный пример того, как дидактические правила и классификации не поспевают за изменением реалий. Пока мы вдалбливали в детские головы двухчленную классификацию «дикий – домашний», опирающуюся на средневековый опыт крестьянской жизни, в городах возникла новая категория животных, которые на Западе получили название «домашние любимцы». И, конечно, отношения с такими животными и у взрослых, и у детей совершенно особые. Никакой особой пользы они не приносят – если не считать за таковую эмоциональное наполнение жизни. Но именно с этой точки зрения домашние любимцы очень часто рассматриваются как члены семьи (хотя и с «особыми потребностями»).

Для ребенка естественно думать, что такое домашнее животное тоже как-то переживает важные семейные события. И понятно, что дети, пытаясь доставить животному радость – к примеру, под Новый год, – ведут себя совершенно естественно. Это является своеобразной психологической «тренировкой» будущих родительских способностей: в отношениях с домашними любимцами дети, как правило, отрабатывают ту модель семейных отношений, которую они потом реализуют в отношениях с собственными детьми.

Вот с этих позиций маленькие читатели и воспримут историю о том, как милая, но не очень сообразительная кошка по имени Мяули встречала свой первый Новый год. Не очень сообразительной она выглядит, конечно, тоже с позиции ребенка. Ребенок-то понимает, почему елка вдруг «снялась» с места и «движется» к дому и зачем в доме ставят елку. А кошка не понимает – ведь деревья не умеют и не должны ходить! – и страшно пугается этого. Ребенок понимает, что к Новому году нужно готовиться, нужно украсить дом так, чтобы он выглядел празднично. А для кошки «празднично» означает, прежде всего, «непривычно». И это ей не нравится.

Тут маленький читатель (слушатель) испытывает двойственное чувство. С одной стороны, он ощущает себя умнее, опытнее и «взрослее» кошки. С другой стороны, получает возможность первых серьезных «психологических наблюдений»: автор рассказывает, что делает кошка, и объясняет ее поведение. Причем объясняет очень верно – настолько верно, насколько можно объяснить человеческими словами мотивы поведения животного.

А автор, замечательная английская писательница Джудит Керр, – опытная кошатница. В ее доме всегда было полно кошек, и она прекрасно знает их повадки.
История о том, как Мяули встречала Новый год, еще и драматична. Кошка так пугается новогодних приготовлений, что забирается на крышу и не собирается оттуда спускаться – даже ради еды. А все в доме чувствуют, что не смогут испытывать радость и не смогут веселиться, если их кошечки не будет рядом. Это так понятно – по отношению к «члену семьи», к домашнему любимцу.

Разрешается «конфликт» очень смешно. Мяули нечаянно проваливается в каминную трубу, и ее поначалу принимают за Деда Мороза (Санта-Клауса в подлиннике), потому что этот новогодний (рождественский) гость обычно спускается по трубе:
« – Дед Мороз, не иначе! – вскричала одна из тетушек. – Он часто влетает в дом через трубу.
– Нет, дорогая, – возразила другая тетушка. – Это не Дед Мороз. У Деда Мороза не бывает хвоста.
– Это же наша Мяули! – воскликнула Дебби».

В некотором смысле появление Мяули даже лучше, чем появление Деда Мороза, потому что оно рождает ощущение всеобщего единения. А для ребенка праздничное настроение усиливается за счет того, что он может разделить свои переживания с членами семьи. И, как все истории Джудит Керр, эта новогодняя история имеет абсолютно счастливый конец.

Именно такой конец, который создает у маленького читателя (слушателя) предпраздничное настроение.

Марина Аромштам