Так и получилось – с иллюстрациями. От которых было трудно оторваться даже мне и совершенно невозможно – Лизе. На каждой мама и ребенок (иногда еще и другие члены семьи). Разные национальности, разная одежда, разные эмоции, разные жизненные ситуации, иногда понятные дочке, иногда не совсем понятные даже мне, – но каждая картинка как светящееся окошко чужого дома, на которое хочется смотреть снова и снова. И ты смотришь, пытаясь угадать, что там за люди, и при этом странным образом чувствуешь свою связь с этими людьми.

‒ Смотри, эти мамы, эти дети – совсем другие и все же совсем такие же, как мы с тобой. Или как я со Спиридоном. А помнишь, как ты так же его целовала, когда он еще был у меня в животе?.. А помнишь, как мы испугались, когда ты потерялась в доме?.. Смотри, она так же сильно обнимает своего малыша, как я тебя. Вот так, да…

‒ Мам, эта тетя радуется, что у нее есть малыш, а эта грустная. Почему она грустная?

‒ А почему эта тетя кормит козочку? А где ее дочка?

‒ А почему тут мальчик такой обиженный, а мама такая сердитая?..

Рассматривать эти картинки с Лизой можно долго – каждый раз находится что-то новое, за что цепляется взгляд, что вызывает вопрос или воспоминание. И каждый такой разговор – как маленькая монетка в нашу с ней копилку жизненного опыта, умения понимать свои и чужие чувства.

Чтобы объяснить дочке, что же чувствуют мама и ребенок на какой-то из этих картинок, я почти всегда беру в помощь стихотворение, которое напечатано на соседней странице разворота. Но не читаю его, а пересказываю. Так, чтобы ей было понятен сюжет и основные эмоции участников.

Потому что эти тексты, за несколькими исключениями, совсем не для Лизы (французского я не знаю, и мне впервые в жизни жаль).

Они для меня.

И про меня.

Про то, что значит быть мамой.

Про усталость. Про суету. Про разные очень и не очень необходимые вещи, из которых состоит повседневность с ребенком.

И про то, что иногда совсем теряется за этой суетой, а иногда прорастает сквозь, пробивает ее, пронизывает. Про нежность. Про любовь. Про беззащитность этой любви и одновременно про готовность быть защитой своего родного, любимого, крошечного (и уже не крошечного) человечка. И про мир вокруг вас. То прекрасный, то жестокий, то принимающий вас, то отторгающий. Мир, где вы вместе. Или не вместе. Мир, который забирает у тебя ребенка. Или тебя у ребенка.

Эти стихотворения – как калейдоскоп. Лиц, сюжетов, эмоций, судеб. И при этом каждый кусочек – стопроцентное попадание в твою историю. Которая есть. Которая могла бы быть. Которая прячется в тебе. Которая встречалась тебе в судьбах других.

Тексты в этой книге, написанные белым стихом, одновременно очень «вещны», конкретны – и при этом в них достаточно воздуха для того, чтобы ты могла наполнить их собой. Побыть с собой – с их помощью.

В коррекционной педагогике есть понятие «терапевтической книги» ‒ такой, которая детям с определенными особенностями оказывает важное содействие на определенном этапе их психологического развития. Например, для детей с аутизмом такими книгами считаются истории про Петсона и Финдуса и «Хроники Нарнии».

«Мама» ‒ именно такая «терапевтическая» книга для мам, очень необычная, яркая и глубокая. Книга, которая бережно и в то же время очень настойчиво возвращает тебе острое и яркое ощущение, как это трудно, иногда больно и при этом очень красиво и бесконечно радостно – быть мамой.

Провожать тебя в школу, забирать,
отвозить и снова встречать.
Круговерть автобусов:
то его нет, то пуст, но набит до отказа,
то сломался в дороге…
Как же я злилась!
В них я слушала, как прошел твой день,
мы играли, кто больше насчитает
                                     красных машинок
(ты всегда побеждала),
читали учебник,
играли в города и в слова,
иногда ты, усталая, засыпала.
Как могла я злиться на этот автобус
и считать, что время проходит зря?

Евдокия Варакина

____________________________________

Элен Дельфорж
«Мама»
Художник Квентин Гребан
Перевод с французского Алины Поповой
Издательство «Поляндрия», 2018