Дайте классике новую жизнь!

Марина Аромштам 25 февраля 2022 3157

Пару лет назад мне довелось принимать участие в церемонии награждения победителей нашего конкурса детей-переводчиков «Культурный мост» в Израиле. В конкурсное жюри того сезона входили известные переводчики с русского на иврит. После окончания торжественной части мы с ними разговорились. Израильский книжный рынок невелик, переводят на иврит в основном с английского, а если с русского, то книги для взрослых. Неужели из детского – вообще ничего? Ну почему же, ответили коллеги, вот недавно перевели «Конька-горбунка»… Удивление – слабое слово для описания моих эмоций: «Но ведь это так сложно даже для русскоязычных детей! И что же, израильские дети это читают?» ‒ «Читают! – ответили мне не без гордости. – И с удовольствием!»

Некоторое время назад я открывала эту книжку, примериваясь, не почитать ли ее шестилетнему внуку. Но быстро поняла, что это «не прокатит»:

«Смотрит спальник в полуглаз
На творца ночных проказ.
Что за бес! Нешто нарочно
Прирядился плут полночный:
Нет рогов, ни бороды,
Ражий парень, хоть куды!
Волос гладкий, сбоку ленты,
На рубашке прозументы,
Сапоги как ал сафьян, ‒
Ну, точнёхонько Иван.
Что за диво? Смотрит снова
Наш глазей на домового…»

Ради интереса можно посчитать в этом отрывке количество слов, которые, мягко говоря, не входят в словарь современного ребенка. И на этом развороте, как назло, нет картинок. Да и не только на этом. Может быть, существуют дети, которых можно заворожить «напевностью исполнения», «музыкой стиха», но мой потомочек – не такой человек. В любом случае, дети хотят понимать то, что слышат…

И только утром следующего дня после разговора с переводчиками до меня дошло, что израильские дети читают вовсе не тот текст, который я не решилась предложить внуку! Они читают (или им читают) сказку на иврите, в современном переводе, в котором нет этих бесконечных, нанизанных друг на друга старославянизмов – зато есть яркие оригинальные образы и чудеса. То есть, можно сказать, что «Конек-горбунок» на иврите обрел вторую жизнь!

Через год мы встретились с французским социологом и переводчицей Беллой Остромоуховой. Между делом я рассказала ей о своем «открытии» ‒ о новой жизни сказки Ершова, обретенной благодаря переводу. «Ну да, ‒ ответила Белла. ‒ “Конек-горбунок” переведен и на французский язык».

По ее словам, в какой-то момент она решила познакомить с этой сказкой своих детей-билингв (кто-то из русских друзей привез им книгу в качестве подарка). Но ничего не вышло: для них этот текст оказался совершенно неподъемным. Белла попробовала пересказать сказку «своими словами» ‒ получилось просто ужасно (по ее признанию). Но тут книгу увидел муж Беллы, который вообще не говорит по-русски, – и просто «засветился радостью узнавания». Оказывается, в детстве у него была книжка с точно такими же картинками, но на французском языке, и она ему очень нравилась…

Во Франции много переводят русскую классическую литературу. А начиная с 1930-х годов на французском языке выходила серия книг для детей «Сказки старого бобра», и от этого старого бобра дети узнавали огромное количество разных народных сказок, в том числе и русских. Можно даже сказать, что во Франции была мода на русские сказки. Вот и «Конька-горбунка» перевели – красиво, в рифму, хорошим языком. Не то что «Конек-горбунок» «заговорил» совсем уж на современный лад, нет. Это скорее классический язык, однако старогаллицизмы при переводе не использовались. Отдельные сложные для детского восприятия слова в сказке есть, но ребенок легко понимает их из контекста. А картинки, как уже говорилось, «те самые» и очень нравятся детям.

Так что дети Беллы, французские билингвы, знают «Конька-горбунка»…

Видимо, в этом и состоит одна из важных миссий литературного перевода – перемещать текст не просто из одного языкового пространства в другое, а еще и из старого времени в новое, тем самым даря книге новую жизнь.

Я понимаю, что это спорное утверждение. Но вопрос заключается в том, какую задачу ставит перед собой переводчик. Можно пытаться с максимальной тщательностью воспроизвести в другом языке оригинальный литературный памятник ‒ и это вызывает уважение. А можно переводить для того, чтобы текст могли прочитать современные дети…

Мой внук теперь тоже знает «Конька-горбунка» ‒ благодаря спектаклю московского «Театра теней». Текст сказки там, понятное дело, значительно сокращен. Но это не сильно облегчило бы восприятие, не будь спектакль таким динамичным с точки зрения смены зрительных образов, да еще и создаваемых в разных театральных техниках. И я, наблюдая за внуком, неожиданно открыла для себя, «о чем говорит эта сказка». Оказалось, что это… история любви!

А внучик тогда как раз переживал драму отношений с первой красавицей детского сада. У него даже лицо изменилось – «засветилось радостью узнавания», когда Иван увидел красавицу, а потом поймал ее… Феминистки имеют право усмотреть в этом сюжетном повороте неправильное отношение к женщине. Но если ты шестилетний мальчик, который на прогулке только тем и занимается, что гоняется за девчонками, то «эта история как раз для тебя…»

Чтение, как ни печально это сознавать, таких открытий не сулило ни мне, ни внуку. «Конек-горбунок» вошел в нашу общую с ним жизнь только благодаря «переводу» литературного текста на язык театра.

Это к вопросу о том, как нам приобщать детей к классике.

Возможно, перевод – это выход.

Может быть, даже единственный.

Марина Аромштам

_______________________________________

Некоторые издания сказки П.П. Ершова «Конек-горбунок»