Зима кончилась, не начавшись. Пару-тройку раз покатались дети с горок, и все. С замирающей надеждой младшие бегали почти каждое утро к окну проверить – вдруг снег? Но снег выпал только к Рождеству, недолго повеселил и опять стаял. «Какая у нас европейская зима!» ‒ важно повторял пятилетний Федор услышанное от взрослых. Гулять ходили в весенних куртках. А как хотелось катка и санок! И тогда Федор решил перехитрить эту странную зиму. Это же очень просто: если чего-то нет, надо это выдумать. Или уйти с головой в книжку – тоже помогает, проверено. Так у моих младших начался сезон сказок про лопарей и северное сияние.
Сборник Сакариаса Топелиуса у нас довольно затрепанный, с великолепными рисунками карельской художницы Тамары Юфа. Старшие тоже часто просили его читать, когда им было семь-восемь лет, именно зимними вечерами. Нормальными зимними вечерами, с завыванием ветра и горкой снега на крыльце у двери. Младшие были тогда совсем крошечными и просто лежали, уткнувшись в меня, ради общего тепла и уюта вечернего абажура. И вот теперь Федя, наверное, вспомнил эти зимние книжные вечера и попросил почитать снова. Для ощущения «зимности», что ли? И мы почитали. И еще раз почитали, несколько вечеров подряд. А к Рождеству нам подарили прекрасно изданную отдельной книжечкой «Звездоглазку» Топелиуса (издательство «Никея», художник Юлия Устинова), которая была расцвечена еще более яркими красками, чем наш любимый сборничек. И снег в ней сиял еще более волшебным серебряным светом.
Приключения Сампо-Лопаренка и маленькой лопарки Звездоглазки, найденной финским крестьянином в снегу посреди замерзшего поля, надолго заняли воображение малыша. Все эти сумеречные тролли с горы Растекайс, никак не выпускавшие солнце в мир, и свирепые волки, которым бросил вызов храбрый Сампо-Лопаренок, хруст и свист снега под полозьями его оленьих санок, люди с замерзшим, злым сердцем, которые мучили Звездоглазку, оказались необходимой частью зимней картины мира пятилетнего человека. А может быть, это был обыкновенный для детей этого возраста интерес к страшному и чудесному, который просто вот так причудливо проявился именно сейчас? У меня нет ответа.
На почве лопарских сказок Топелиуса у Феди стал развиваться долговременный и довольно глубокий интерес к Северу и северным народам. Как будто в детском организме вырабатывался некий витамин, восполнявший нехватку реальной счастливой зимы. И вот что забавно: стоит загореться какому-то новому детскому увлечению, книги или события на эту тему прямо-таки посылаются нам. Так у нас бывает довольно часто, так было и сейчас. В книжном магазине, придя туда по моим, «взрослым» делам, мы буквально наткнулись на северные сюжеты. И, конечно, выбрали две новенькие книги из замечательной серии познавательных книг издательства «Настя и Никита», которая отлично подходит для чтения вслух со старшими дошкольниками, – «Арктику» Хельги Патаки и «Ледоколы» Олега Бундура.
В «Ледоколах» было столько белого, искрящегося льда и крепких мужских историй про старинные корабли поморов и ледоколы XX века, что все последующие игры сына в ванной с корабликами строились исключительно внутри «ледокольного» сюжета. А в книге Хельги Патаки было все, чего у Топелиуса Федя только коснулся и вдохновился, а теперь это можно было узнать глубже. Мы прочитали о жизни полярных животных, с которыми встречался Сампо-Лопаренок (северные олени, россомахи, песцы и другие). Пробовали по картинкам разобраться с устройством жилья в условиях вечной мерзлоты (в книге как раз были изображены лопарский чум и типичная скандинавская крестьянская изба в горах). Названия глав, набранные крупным шрифтом, Федя с удовольствием читал сам.
В этих тоненьких, необременительных книжечках он открыл для себя Арктику как пространство не только легендарно-сказочное, а вполне житейское, связанное с хозяйственной деятельностью людей и научными исследованиями (этим он тоже потихоньку начинает интересоваться). Так на стыке фольклора и популярной науки пятилетний мальчик набрал для себя множество необходимых сведений для игр и новых переживаний. И у него возникло стойкое ощущение, что зима все-таки была, он ее прожил. Детские фантазия и любопытство – великая вещь.
Елена Литвяк