В «Ложках-поварешках» чайник на плите кипит от возмущения, потому что услышал по телевизору, будто бы один индийский йог босиком стоял на углях, и теперь чайник собирается лететь к йогу авиапочтой и вызвать его на соревнование («Дао де Чай»). Веселые кокетки-картошки заказывали себе прически у картофельного ножика, но тут появилась хозяйка и грозно велела «наголо брить» («Парикмахер»). Ведро носило воду целых пятнадцать лет, а когда состарилось, его сослали на чердак, но и там оно хранит верность хозяевам: стоит под дырой в крыше, чтобы дождь не испортил «хозяйское добро» («Обида»).

Сюжетность в «Ложках-поварешках» сполна оценила семилетняя Катя. Особенно прониклась она судьбой сковородки, которая раньше сопровождала хозяйку в походах, а теперь томится на кухне в квартире:

Мне в городе тесно! Я так не могу!
Пустите,
пустите
обратно в тайгу,
Где звезды, палатка и спальничек старый,
Где к небу уносятся звуки гитары,
Где шепчет свои колыбельные бор
И спину щекочет веселый костер...

Уж там-то я точно не буду ворчать –
А только уютно и нежно ШКВАРЧАТЬ!
(«Шкварчунья»)

Как только отзвучала последняя строчка, Катя сделала в мою сторону предупреждающий жест ладонью – мол, подожди, не читай пока, я сейчас вернусь, – и уверенным шагом направилась на кухню. Я пошла за ней и увидела, что она всерьез присматривается к висящим над плитой сковородкам. Пришлось разочаровать ребенка: в отличие от героини стихотворения, биография моих сковородок была гораздо более прозаичной…

Надо сказать, что «эпичные» истории Елены Фельдман о судьбах домашней утвари полны языковой игры. Сковородка-ворчунья, которая шкварчит на огне, получает прозвище «шкварчунья», одно из стихотворений называется «Куда стремится стремянка», кастрюля «насупилась до крышки», а кофемолка скри-пела, подтверждая свое тайное родство с французской шарманкой:

Играла шарманка весною в Париже,
То выше,
то ниже,
То дальше,
то ближе.
И медная ручка, печаля кого-то,
Молола в мелодию бусинки-ноты.

А где-то в деревне, в цветении мая,
Скри-пела в ответ кофемолка простая,
И медная ручка крутилась проворно,
Меля в порошок ароматные зерна...
(«Дуэт»)

Стихотворение о дуэте шарманки и кофемолки стало у меня самым любимым в этом сборнике. А вот Киприану, читателю четырех с половиной лет, приглянулись стихи более звонкие, короткие, бойкие:

Всем привет!
Я лейка.
Лейка-нержавейка.
Я по огороду
Разливаю воду.
(«Спасатель»)

Понравилась Кипрюше и «Белая история» с очаровательной метафорой «летящая из солонки соль – снегопад»:

Мелко-мелко, тонко-тонко
Посолила мир солонка.
<...>
Городок запорошила,
Трубам чепчики нашила,
<...>
Посолила целый свет –
И вернулась к нам в буфет.

Катя тоже впечатлилась «Белой историей», а точнее, отдельно взятой рифмой «тонко – солонка», которую она долго повторяла вслух, будто пробуя на вкус и на звук. Тогда я предложила ей поискать другие симпатичные рифмы, записать их и самой придумать с ними стихи. В итоге я снова читала, а Катя «охотилась» за рифмами. Она решила выбирать именно «кулинарные», «кухонные» рифменные пары. В наш список для буриме попали «кротко – сковородка», «кастрюля – бабуля», «крышки – глупышки», «нетерпеньем – вареньем». Не буду приводить здесь те забавные глупости, которые у нас получились, но было весело.

Однако самое интересное и самое сложное ожидало меня впереди. Затрудняюсь определить, то ли у Киприана просто наступил возраст «почемучки», то ли «Ложки-поварешки» таят в себе какой-то секрет, но ни одна другая книга, равно как и вообще ни один другой объект в окружающем мире, не вызывал у сына столько вопросов. «Они что, все варенье разлили?!» – ужаснулся он после строк «противник по банкам разлит» в истории о том, как полковник Половник расправился с кастрюлей варенья («Полковник»). «А пылесос может съесть кота? А собаку? А человека?» – с кровожадным любопытством допытывался Кипрюша после стихотворения о грозном пылесосе, который считает себя драконом:

Всё то, что на полу лежит,
По праву мне принадлежит
И попадает прямо в пасть
(А вот не надо было класть).
Носок, брелок, второй носок...
В зубах застряло что-то...
ЧПОК!
(«Дракон»)

Вопросы к художнику у Кипрюши тоже накопились: «Как медведь залез в холодильник?», «Почему чайка сидит на утюге?», «Девочка спит и летает на подушке?», «А картошка умеет читать?..»

От бытовой конкретики мы переместились к материям более высоким – благодаря стихотворению о том, как космические тарелки вошли в земную атмосферу, проплыли над городом и приземлились на подоконник Анны Львовны Стародуб, о чьих вкуснейших супах и оладушках слух дошел даже до космоса («Летающие тарелки»).

– А космос выше неба? – вдруг задумался Киприан.

Я попыталась объяснить, что космос везде, и наша планета Земля тоже в космосе, и с Земли нам видны Солнце, Луна, звезды в небе...

– А что выше неба?

Мои попытки объяснить «бесконечность» не имели особого успеха, и неудовлетворенный сын задал следующий вопрос:

– А зачем космос?

Тут я сдалась и честно выдохнула:

– Не знаю...

Стихи мы читали вразбивку, наугад открывая разные развороты, и наша беседа о мироздании неожиданно продолжилась по мотивам «Шкварчуньи» – той самой, которая так глубоко затронула Катю. На большой иллюстрации были объединены холмы, горы, лес и уголок городской кухни – наглядное выражение двух жизненных этапов бедной сковородки. Но Киприан эту идею не понял и задал очередной «вопрос художнику»:

– Почему на столе палатка?

Я, как могла, объяснила замысел, и Кипрюша неожиданно задумался над прозвучавшим в моем объяснении словом «природа»:

– А природа – это что?

С благодарностью вспомнив уроки «ознакомление с окружающим миром» в начальной школе, я уверенно ответила:

– Нас окружает природа: деревья, трава, камни, снег, солнце, – и еще не-природа, то, что сделано руками человека: здания, машины...

– А природу кто сделал? – перебил меня Киприан.

– Э-э... – уверенность стремительно меня покидала. – Разные люди думают по-разному. По одной из версий, природу создал Бог...

– А что такое Бог?

Это был апогей в нашем марафоне вопросов. Можно было бы и подумать над ответом, но пришлось формулировать на ходу. Вот уж не ожидала, что говорить о Боге мы с Кипрюшей будем над страницами сборника «Ложки-поварешки»! Но, как известно, Дух дышит где хочет.

Когда мы перевернули последнюю страницу, закрыли книгу и стали рассматривать «спинку», финальный вопрос не заставил себя ждать: «Почему у человечка язык зеленый?!» – и тут же следом: «А зачем вообще человеку язык?» На этот раз удовлетворить Кипрюшино любопытство мне было легко. Машинально рассказывая про речь и разные вкусы еды, я продолжала думать о своем. Наконец, не удержавшись, взяла телефон и набрала в поисковике: «Что выше неба?»

Татьяна Бобрецова

_________________________________

Елена Фельдман
«Ложки-поварёшки»
Художник Евгения Смоленцева
Издательство «Абрикобукс», 2019